Виктория Платова - Тингль-Тангль
Мика остановилась посередине комнаты и закрыла глаза.
– Васька! – тихонько позвала она. – Васька, где ты? Когда ты придешь? И сколько времени мне тебя ждать? Ничего, не волнуйся, я подожду столько, сколько будет нужно. Я помогу тебе, слышишь, помогу…
И снова, как и в мастерской, она не услышала никакого ответа. Но и трупа в пустынной комнате, в крохе-кухне и в санузле тоже не было.
Уже хорошо.
Бедняжка Ральф.
Даже находясь здесь, вдали от Петроградки, она не переставая думала о Ральфе и о дырке во лбу Ральфа. И о Ваське, сочинившей эту дырку. Что же все-таки произошло между ними?
Ничего, скоро объявится Васька и все объяснит.
И кстати, что это за мансарда?
Кому она принадлежит? Кому-нибудь из Васькиных друзей или…
Почему Мика забыла об этом парне?
Господи, она ведь думала о нем каждую минуту, каждую секунду все последние несколько недель. А теперь он как будто выпал из поля Микиного зрения, – того самого поля, где в последнее время буйствовали только белладонна, дурман и наперстянка, проросшие из его татуировок.
Нет, эта квартира не может быть квартирой этого парня.
Это явно съемное жилье.
Мика села на пол, сложив ноги по-турецки, и принялась размышлять.
Это съемное жилье? — Да. Скудость и безликость обстановки явно говорит в пользу этой версии. Но и экзотически-сандаловый азиат не походит на коренного петербуржца. Он никогда не жил здесь, он, скорее, жил в Бриссаго, в окрестностях табачной фабрики Бриссаго, где производят потрясающие сигары brissago. Или, на худой конец, подрабатывал Буддой в каком-нибудь из храмов Юго-Восточной Азии. У этого парня наверняка тоже имеется съемное жилье.
Но оно никогда не будет безликим.
Никогда.
Все, к чему прикасается этот парень, вспыхивает и загорается удивительным внутренним светом, жаль, что Мике так не повезло и единственный луч, упавший на ее губы, тотчас же погас…
Нет-нет, не стоит даже думать об этом. Сейчас от нее требуется только одно: помочь маленькой Ваське, чьи розовые пятки засасывает ужасное, чавкающее и плюющееся смрадным газом болото.
Это съемное жилье? — Да. Но кто его снимает?
Возможно, ответ найдется, если заглянуть в дорожную сумку, стоящую у стены. И хотя Мика всегда была щепетильной, но сейчас, блин, не до щепетильности.
Это она сказала – блин? Похоже, что да.
Даже не поднимаясь с пола, она на коленях подползла к сумке и дернула ее за замок:
футболка, еще одна, несессер, прозрачный пакет с носками, фляжка из белого металла, сувенирная матрешка слицом Петра Первого, сувенирная тарелка с разведенными пролетами Дворцового моста, туристическая карта города, дорожный утюг в мягком кожаном футляре, вельветовые шорты песочного цвета, несколько буклетов, белый плотный конверт.
Поколебавшись секунду, Мика все-таки решилась и открыла его.
Авиабилет «Питер – Дюссельдорф», на имя Ильбека Шамгунова, вылет завтрашним утром, из аэропорта Пулково-2.
Ильбек Шамгунов. Имя явно восточное. Занятно.
Вот и подтверждаются ее мысли о гостиничном номере. Но что здесь делает или собирается делать Васька? Она сама все расскажет Мике, нужно только набраться терпения и подождать. Если только первым не заявится сам Ильбек Шамгунов.
Мика надеется, что с неизвестным Ильбеком удастся договориться, в конце концов, он сам отдал ключ Ваське.
Другими обстоятельствами объяснить появление ключа в мастерской невозможно.
Другое обстоятельство – это Ральф, лежащий на кровати в ботинках «Саламандра» и с дыркой во лбу. Никогда больше она не хотела бы увидеть эту дырку. Никогда.
Остановившись против тахты, Мика принялась разглядывать плакат над ней: удивительно, что до сих пор он ускользал от ее внимания.
Черный фон, белое лицо. Не слишком красивое, даже совсем некрасивое. Слегка одутловатое, слегка обрюзгшее. Но одутловатость и обрюзглость с лихвой компенсируются живым и умным взглядом из-под роговых очков. Женщины никогда не сходят с ума по таким мужчинам. Зато все остальное человечество (включая женщин) сходит с ума по тому, что они делают. Не важно, в какой сфере.
Ее обожаемый Клод Шаброль – именно такой.
Стоп.
Это и есть Клод Шаброль.
Точно. Клод Шаброль, известный не только как режиссер, но и как актер, и здесь он точно такой же, каким Мика видела его в нескольких фильмах: пиджак и водолазка.
Что делает не слишком масскультовый Шаброль в этой съемной квартире, в этом гостиничном номере, где гораздо более уместными оказались бы календарь с китайскими знаками Зодиака или плакат с видом на Исаакиевскую площадь? Или, на худой конец, горе-теннисистка Анна Курникова в полной обнаженке.
То же, что и Ральф Норбе в мастерской на Петроградке.
Изображают мертвых.
У Шаброля точно такая же дырка во лбу, как у Ральфа, с той лишь разницей, что у Шаброля она бумажная, а у Ральфа – настоящая.
В который раз за последние несколько часов Мике становится не по себе.
Кто на самом деле живет в этой странной квартире?..
Ильбек Шамгунов,потенциальный пассажир рейса «Питер – Дюссельдорф», вылетающего завтрашним утром из аэропорта Пулково-2.
В конверте лежал билет и только, никаких документов.
Должно быть, Ильбек Шамгунов носит их с собой, что вполне понятно. Это – Питер, а не Дюссельдорф, хотя откуда Мике знать, какие порядки существуют в Дюссельдорфе.
Он носит документы с собой, как поступил бы любой нормальный человек, но попробовать стоит.
Здесь не слишком-то много укромных уголков.
Мягкая рисовая шпалера с изображением каких-то восточных единоборств – за ней вполне мог спрятаться сейф, но никакого сейфа нет и в помине.
Стеллаж тоже восхитительно пуст, если не считать музыкального центра, слишком навороченного для такой жалкой квартиры, теперь остается сделать выбор между письменным столом и платяным шкафом в нише.
Письменный стол конечно же.
В первом выдвинутом ящике сразу же находится паспорт гражданина Германии Ильбека Шамгунова. Мика буднично пролистывает его: визы и отметки о прибытии и отбытии, да вы, оказывается der Reisende[51], господин Шамгунов!
Закрыв последнюю страницу, Мика возвращается к началу: фотография, паспортные данные, в паспорт вложен карманный календарик: желтые холмы, аллея ярко-зеленых пирамидальных тополей и дом под красной черепичной крышей на заднем плане.
Кажется, это место в Италии. И оно называется… м-м… Тоскана.
Кажется, это и есть Ильбек Шамгунов. И он называется этот парень.
Мика тупо смотрит на фотографию. Минуту, две, пять.
Она потрясена, но не настолько сильно, как ей показалось вначале. Если разобраться – ничего запредельного не произошло. Ей достался ключ от квартиры, в которой она должна встретиться с сестрой, а ее сестра спит с Ильбеком Шамгуновым, следовательно… черт, черт…
Тьфу.
Спать с Ильбеком Шамгуновым – совсем не то, что спать с этим парнем. И даже не то, что спать с Ямакаси, так называет этого парн… Ильбека Шамгунова ее сестра.
Все достаточно банально. Единственное, что удивляет Мику – его билет на завтрашний рейс в Дюссельдорф. Этот парен… Ильбек Шамгунов не говорил ей, что улетает в Дюссельдорф и что он гражданин Германии (а она-то, полная кретинка, думала, что он выплыл из океанских глубин на спине гиппокампа[52]). Более того, Германия возникала в их разговорах опосредованно (что-то вроде опосредованного поцелуя или опосредованного прикосновения), – да черт с ней, с Германией. Важно, что завтра утром он летит в Дюссельдорф.
Он летит, а несчастная убийца Васька, которой так необходима помощь, остается.
Или Мика не все знает?
Может быть…
Дурацкий календарик. Она до сих пор вертит его в руках: дом под черепичной крышей, пирамидальные тополя, холмы. Перевернув его изнаночной стороной, Мика обнаруживает: он не просрочен и не забегает в будущее. Против сегодняшнего дня – два черных крестика, плотно прилепившихся друг к другу, завтрашний обведен красным кружком.
Дурацкая тайнопись. Отсчет событий, никому, кроме владельца календарика, непонятный.
Мика бросает паспорт туда же, откуда и вынула – в верхний ящик письменного стола. И машинально открывает нижний.
Ага.
Этот парень, читавший на крыше стихи и касавшийся Микиных волос нежнейшими карамельными пальцами, был самым настоящим богом. А Ильбек Шамгунов – просто жлоб.
BRISSAGO
Extra Chiari
Целая упаковка сигар: и это не жестяная коробка, в которой продаются сигары других сортов – продолговатый, коричневый с синим пакет. Все из-за длины лучинок, которые нужно вынимать. В чем-то похожем обычно продаются индийские благовония, но с элегантностью Extra Chiari их не сравнить.
