Анна Маяская - Маньяками не рождаются
— Слишком мудрено.
— Лучше так, чем разбивать все вдребезги. Раз-другой разобьёшь, а потом и склеивать нечего.
— Мне жаль тебя, папа.
— Не жалей. Ты многого не понимаешь. Она, твоя мать, так балабонит, а любит тебя без памяти. Характер у неё вздорный.
— По законам общежития все должны в чем-то уступать друг другу.
— Я проворонил этот момент, вот она и села мне на голову.
— Тебе сядешь, где сядешь там и слезешь, — сказала выходя из кухни зарёванная мать.
Она присела на диван между ними и обняла обоих за плечи.
— Простите меня, болтушку несчастную, думаю одно, а язык ляпает другое. Я сама часто про этого мальчонку думала. Наслышалась разговоров от вас и от людей. Правильно дочь, не слушай никого, и если он согласится, прошу любить и жаловать. Я хоть сейчас заявление в опеку напишу, что мы с мужем обязуемся помогать тебе в воспитании сына и квартиру предоставляем для проживания.
— Вот это выдала маманя, — рассмеялся Геннадий Алексеевич. — Вот тебе и Таисья Васильевна, таинственная русская душа.
— Какие вы у меня славные! — Вера поцеловала родителей и пошла в ванную. Слёзы близко подошли к глазам. Не хотела показывать их. Но это были слёзы радости.
* * *Анна Ильинична с таинственным видом приблизилась к мужу.
— Я хочу поговорить с тобой о серьёзном деле.
— Какое совпадение! Я — тоже с тобой хотел поговорить.
— О чем?
— Ты первая начала, я тебя слушаю.
— Мы с тобой, Андрей, уже не молодые, но и не старые люди. Наш сын постоянно на работе, а мы с тобой как два пенька.
— Ну-ну. Слушаю, госпожа, пенек!
— Я серьезно, а ты паясничаешь.
— Я весь внимание.
— Я подумала, что нам с тобой просто необходимо усыновить Василька.
— Постой-постой, ты когда это придумала?
— Уже давно. И даже бумаги собрала кой какие. Была в детдоме, в опеке, взяла характеристику с работы, справку об обеспеченности жильем, справку из наркодиспансера, что я не наркоман и не алкоголик.
— Так ведь я тоже все справки собрал и решился сказать тебе сегодня об этом.
Они расхохотались. Здорово получилось. Только вот ещё Василию не говорили, а уже документы заготовили, как ты думаешь, что он ответит?
— Вечером узнаем.
Но Василий появился раньше, чем они его ожидали.
— У меня к тебе просьба, отец. Нужно взять справку из домоуправления, о том, что у нас хватает площади и вы согласитесь прописать сюда одного человека.
— Кого? — спросили оба враз.
— Я долго думал и решил, что у мальчика должна быть семья: бабушка, дедушка, отец. Я о Васильке.
— А он знает?
— В воскресенье на даче, все соберёмся и сообщим.
— Ну так слушай, сынок, мы с матерью уже все справки собрали, хотели тебе рассказать о своем решении усыновить мальчика.
— Вы у меня замечательные родители.
— Ну уж и замечательные. Парнишка к нам привык, мы к нему, чего же ему одному на свете маяться. Нужно будет подготовить сюрприз, оборудовать комнату, как положено подростку.
— Я ему подарю свой музыкальный центр. Мне он ни к чему, а парнишка любит музыку.
— Хорошую музыку, — добавила Анна Ильинична.
— Богатств у нас с вами нет, но тепло и уют он найдёт в этом доме.
Василий отправился на работу. Он ехал по центральной улице и вдруг увидел Веру, переходящую дорогу на его сторону. Василий окликнул ее и она подошла к машине.
— Тебя подвезти?
— Я уже пришла. В администрацию. Хочу заглянуть в отдел опеки.
— С дочкой не получается?
— Нет, другое. Я потом тебе расскажу.
Вера застучала каблучками по ступенькам крыльца административного здания, а Василий стоял и ждал, обернется она или нет. Сейчас это было для него очень важно. Вера обернулась. Увидела, что его машина всё ещё стоит на месте. Помахала ему рукой и автомобиль тронулся.
* * *Настя закончила практику, ей подписали документы, характеристику. Уже собиралась уходить, как вдруг в окно увидела подъехавшего Павла. Она свернула в общий кабинет и подсела к Наташе.
— Ты что? — удивилась та. — Только что мы с тобою попрощались.
— Я так. Посижу с тобой.
— Приветствую всех, — проговорил Павел, входя в эту же комнату.
Наташа увидела, как Настя сжалась в комочек.
— Тебя подвезти? — спросил он, останавливаясь у стола девушек.
— Нет. Я ещё долго буду здесь.
— Как хочешь.
— Он отправился к своему заместителю и тот сказал ему, что документы практикантке все оформлены и выданы.
— Тогда почему она всё ещё здесь?
— Наверное, какие-то дела неоконченными остались.
— Ты давал ей самостоятельные дела?
— Нет, но она помогала в суде Наташе.
— А-а, — разочарованно протянул он. — Я думал, что будет продолжать работать.
После его ухода Настя еще поболтала о том, о сём, как вдруг звонок матери удивил ее. Нюра искала дочь. Она приехала в общежитие и не нашла её там.
— Мамочка, откуда ты взяла мой рабочий телефон?
— Ты мне его сама продиктовала, когда приступила к работе.
— Я скоро буду. Ты на машине?
— Да, но плохо ориентируюсь в городе. Лучше возьми такси.
— Моя мама приехала, — сообщила она Наташе. — Побегу скорее, найду машину. — Счастливо оставаться.
Настя выскочила на перекресток, но ни одного такси не было, как и автобусов тоже. Совершенно неожиданно появился Павел и остановился прямо напротив неё.
— Ты меня ждал?
— Нет, возвращался случайно. Садись, я тебя не съем.
— А я и не боюсь, — ответила девушка.
Она уже залезла в машину и пристегнула ремень.
— В общежитие, там приехала моя мама, ждет меня.
У Павла сработала интуитивное чувство обострённой подозрительности.
А что если там какие-то новости нехорошие для него.
— Заедем в одно место, я только возьму папку с документами. Идет?
— Ты меня добрось до общежития, а сам куда хочешь, езжай.
— Тут всего несколько минут.
— Хорошо, только поскорее, — согласилась она.
Машина мчалась с бешеной скоростью.
— Что-то непонятно, куда мы едем? — забеспокоилась девушка.
— Ты что боишься меня?
— Нет, конечно, просто спешу.
Мы же договорились. Он чувствовал, что в поведении Насти по отношению, к нему появилось что-то новое, пугающее его. Нужно во что бы то ни стало добраться до его загородного дома, а там всё решится само собой.
Вскоре появилась табличка, извещающая о их прибытии на улицу Лесную. Павел нажал кнопку пульта и ворота плавно открылись. Машина въехала во двор и точно также плавно за ними закрылись ворота.
— Зайдём на секунду, — предложил Павел. — Здесь моя дочь должна быть со своим другом. Мы их заберем с собой. Я обещал маме привезти Элину. Это сразу же успокоило Настю и она вошла в прохладный дом, величавый, красивый. Пройдя по комнатам, никого не обнаружили.
— Значит они еще не приехали.
— Едем назад?
— Заладила, едем, едем. Ты впервые в гостях в моем загородном доме и грех не выпить чаю.
— Но меня ждет мама?
— Полчаса не решат судьбы.
— Хорошо, давай по быстрому.
У Насти не было желания ссориться с ним, но она уже знала, что он связан с теми бандитами, которые удерживали Василька на хуторе.
— А вдруг я узнаю побольше обо всём? — подумала новоиспеченная мисс Марпл. — И открою тайну.
Павел с подносом вошёл в комнату, поставил на стол бутылки с прохладительными напитками и какое-то печенье в премудрых пачках.
— Пожалуйста, госпожа, кушать подано.
— Благодарю, ваше холопское ничтожество.
— Круто ты меня обозвала.
— Не тебя, холопа, подающего с поклоном напитки.
Напиток, который налил ей Павел действительно был чудесным. Но почему-то ей захотелось вдруг прислониться к этому мужчине, поцеловать его и, кроме того ей хотелось спать.
— Я вспомнила, где видела тебя, господин босс, — борясь со сном и искушением упасть в его объятья сказала Настя, совершенно не похожая на себя.
— Где? — насторожился охотник за девичьим телом.
— Мне было лет двенадцать и мы были с Васильком, мамой, дедом Романом на хуторе. Приехал Хан и Гейша. Привезли продукты и деньги. Мы все понимали, что они бандиты и почему удерживают ребенка, очень хотели бы знать. Мы с братом, сестрой и Васильком играли в индейцев. Твоя машина с затенёнными окнами стояла за углом. Ты не вышел вместе с теми. Я заглянула внутрь через переднее стекло и увидела тебя. Твои глаза расширились от испуга, ты посмотрел на меня внимательно и отвернулся. А потом я слышала, как Хан, назвал тебя боссом.
— Ты что-то путаешь, девочка.
— Нет, твои глаза невозможно сравнить ни с какими другими. Я долго пыталась напрячь свою память…
В это время сработало снотворное и она упала на диван. Павел посмотрел на поверженную, теперь совсем доступную строптивую девчонку, но у него не было никаких желаний, кроме чувства страха.
