Джеймс Чейз - Том 24. В зыбкой тени. Итак, моя милая... Если вам дорога жизнь.
— Расскажи о себе, — велел Пок. — Только без фантазий. Думаю, ты мог бы мне пригодиться.
— Я? — У Чака возникло жутковатое ощущение, что индеец говорил правду. А что, если он действительно знает, как заполучить две тысячи долларов. — И что я должен делать?
— Чтобы тебе доверить свой секрет, я должен знать о тебе все. Или почти все.
Хиппарь размышлял не дольше секунды. Пок хочет узнать его поближе, пусть его. Ничем особенным Чак не рискует. А сомнительные эпизоды можно опустить. И начал рассказывать.
Грамоте он не выучился. Читать умел, но писал с трудом. Мать была проституткой. Отца в глаза не видел. В восемь лет стал главарем шайки малолетних, которая наводила ужас на торговцев. Чуть позже торговал прелестями собственной мамаши. Полицейских ненавидел с раннего детства, люди в проклятой форме не давали ему житья. В конце концов одного из них пришлось прикончить. Чаку тогда шел восемнадцатый год. Фараона этого в их квартале ненавидели все, потому что он брал деньги и все равно не давал послаблений. После того как Чак потерял на одной девице сорок долларов, он подкараулил хапугу и забил до смерти железным прутом. Полиция решила, что это сделали бомжи, и организовали облаву. При перестрелке трое были убиты. На них и списали смерть фараона. В двадцать один Чак крупно повздорил с одним субчиком, который вообразил, что сумеет лучше его пасти девиц легкого поведения. Отношения выясняли на ножах, и тело претендента заложили в бетономешалку. Тем самым бренные останки легли в фундамент нового здания муниципалитета. Вскоре после этого Чак нашел свою неправедную мамашу с перерезанным горлом. Наследство она оставила небогатое — сто долларов. Что ему оставалось делать? Он расстался с родным кварталом и отправился на юг. Пробродяжничал весь прошлый год, жил где придется, пробавлялся малым, но никогда не унывал, потому что все в жизни должно образоваться.
Он щелчком отбросил окурок:
— Вот и вся моя биография.
— Значит, на тебе висят два жмурика. — Пок с уважением посмотрел на белого. — Если ты войдешь в мое дело, придется убивать еще и еще. Ты готов рисковать свободой?
— Лучше, конечно, если нас не поймают, — сказал Чак после продолжительного раздумья. Просто набивал себе цену, он давно решил, что за такую сумму, какую обещал Пок, не только убьет, но и вырежет на жертвах свои инициалы, если потребуется.
— Так что ты решил? Две тысячи — такой будет твоя доля.
У Чака перехватило дыхание.
— И что за эту сумму я должен буду сделать?
— План выверен до последней Детали. Он сработает как часы, тут и думать нечего, но одному мне никак не управиться. Расскажи о своей девчонке. Может пригодится и она.
— Мэгги? — Чак пожал плечами. — Из приличной семьи. Сбежала на волю. Телка для утех в самый раз. Больше про нее сказать нечего.
— Да, — сказал индеец. — Она нам пригодится.
Чак, прищурившись, задумался. Потом неохотно покачал головой:
— С мокрыми делами ей не совладать. Она честная.
— Для реализации моего плана необходима девушка. Сумеешь ее уговорить?
— Откуда я знаю! Ты же не говоришь, что ей придется делать. Что за план?
Пок посмотрел на него. От этого пристального прицела холодных черных глаз у Чака по спине поползли мурашки.
— Ты уверен, что хочешь его знать?
— Что значит «уверен»? Ясное дело, хочу!
— Незадолго до этого ты сказал, что лучше, если нас не поймают. Так вот, гарантии дать не могу. Если я расскажу, ты в моем деле завязнешь по уши. А это пахнет стулом.
— За две штуки можно и рискнуть опалить шкуру. Ну, что за план?
Пок не спускал с собеседника пристального взгляда.
— Если я обо всем тебе расскажу, а ты вдруг вздумаешь скакнуть в кусты, то в живых тебе не остаться. Этот план я вынашиваю давно. И если я его отарою кому-нибудь, он уже не будет только моей тайной, верно? Так что назад дороги нет. Либо ты со мной, либо готовься к смерти.
В руке индейца появился тупоносый пистолет. Только что не было, и вдруг возник… как кролик из цилиндра фокусника.
Чак отшатнулся. Против пули бессильны слова и жесты.
— Так что тебе решать, жить или кормить червей, — Пок поковырял носком сандалии жирный чернозем.
— Сколько я на этом заработаю? — спросил Чак, чтобы выиграть время.
— Я же сказал — две тысячи баксов.
— А эти убийства? Ты уверен, что мы сможем улизнуть от полиции?
— Убить придется трех человек, а не население целого города… Все будет шито-крыто. План у меня замечательный, комар носа не подточит. Думаешь, я сгораю от желания сесть на стул? Но если сделаем все, как надо, то отхватим много бабок. Сам понимаешь, что моя доля будет больше твоей.
Две тысячи! Сумма порядочная. На них можно прожить целую вечность! Или около того.
— Я согласен на твои условия, — заявил Чак. — Выкладывай.
Пок убрал пистолет в карман:
— А девушка?
— Мэгги беру на себя. Обещаю уговорить.
Чак взглянул на лоснящееся неподвижное лицо, блестящие черные глаза индейца и испытал мимолетный ужас, но мысль о двадцати замечательных бумажках с портретом президента Гранта заставила его преодолеть сомнения и внимательно выслушать план.
— Нам понадобится винтовка с оптическим прицелом, — сказал в заключение Пок. — Я знаю в Парадиз-Сити одного парня, с этой стороны проблем не предвижу. Как только достанем винтовку, так и примемся за дело.
— А ты Парадиз-Сити знаешь? — спросил Чак.
Странная улыбка промелькнула на губах Пока. Лимонад с примесью полыни.
— Да, я его знаю. Когда-то я там жил.
В Чаке проснулось любопытство. Индеец заставил его выложить свою подноготную. Должен же и сам хоть немного рассказать о себе?
— Ты там работал?
Пок поднялся.
— Не мельтеши, приятель. Много будешь знать, не заснешь. Сейчас на очереди машина. — Он подмигнул Чаку. — Ты по-прежнему со мной?
Чак кивнул:
— С тобой.
Пок направился в сторону шоссе. Чак посмотрел семинолу вслед, подобрал полотенце и побрел к заброшенному дому.
Чак дал Мэгги выкупаться в канале, а когда девушка стала сушить волосы на берегу, подсел к ней.
— Мы едем с ним? — первой начала она.
— Я так точно, — ответил Чак, смотря в сторону.
Мэгги выронила полотенце. Она похолодела от страха.
— Что это значит? Хочешь меня бросить? А как же я?
Чак вырвал пучок травы и подкинул его в воздух.
— Пожалуй, тебе лучше идти своей дорогой. Смотри — не пожалей, если увяжешься с нами.
— Как же так? — Мэгги приподнялась и встала перед ним на колени. — Все-таки бросаешь меня?
Он увидел в ее глазах панический страх и отвернулся, чтобы спрятать довольную ухмылку. Лег на спину и молча уставился в голубое безоблачное небо.
— Понимаешь, лапочка, мне все надоело. Жизнь без денег — не жизнь. — Из кармана рубашки он вытащил смятую пачку сигарет. — Закуришь?
— Чак! Неужели ты больше меня не хочешь?
Он не спеша закурил:
— Ты можешь хоть на минуту не тарахтеть, а послушать? Так вот, я недавно понял одну нехитрую истину: чтобы заработать по-крупному, надо серьезно рискнуть. Я не хочу тебя втягивать в историю, поэтому считаю, что нам лучше расстаться.
Мэгги закрыла глаза:
— Выходит, я тебе больше не нужна. Значит, я тебе надоела?
— Разве я это сказал? — Чак глубоко затянулся, потом выпустил дым через ноздри. — Ты что, не слышишь или не хочешь слышать? Я же о тебе пекусь, как могу. Мне нравится тебя трахать, ты — отличная телка, но в опасное дело втравливать тебя не желаю. Я вовсе не хочу тебя потерять, но на такое дело, какое мы замышляем с Поком, у тебя просто духа не хватит. Так что нам лучше расстаться.
— На какое еще дело? — взвизгнула Мэгги.
— Пок собирается провернуть один фокус. Для этого нужны парень и девушка. — Чак был доволен собой, разговор он выстроил, по всей вероятности, правильно. — Только дело может не выгореть. Тогда нам всем грозит попасть за решетку лет на двадцать.
Мэгги похолодела. Значит, эти двое замыслили какое-то преступление! Она якшалась с Чаком уже два месяца, и хотя он часто болтал о воровстве, дальше разговоров дело не пошло. Не пошло, потому что до этого не допускала она. Хотя порой от голода у них ссыхались желудки, она умоляла его не пускать в ход ловкие пальцы. И сейчас со всей очевидностью стало понятно, что Чак попал под дурное влияние проклятого индейца. Своими баснями Пок подталкивает Чака к краю бездны!
— Чак, бежим отсюда поскорее, пока семинол не вернулся! — Она схватила своего дружка за руку. — Он же чокнутый. Устроимся где-нибудь на работу. Пока ведь обходилось без нарушения закона. Я все буду для тебя делать… я…
— Да заткнись, сука! — огрызнулся Чак. — Я еду с ним, так что концерт по заявкам отменяется. А на работу устраивайся сама, если нравится гнуть спину за пятерку в день. Хочешь нажить себе грыжу, собирая эти чертовы апельсины? Тогда вали на все четыре стороны, дорога огкрыта!
