Андрей Троицкий - Капкан на честного лоха
Через пару минут из подъезда вышел Климов.
* * *Ранним утром Климов с женой пешком дошагали до шоссе.
Поймали машину и через час вышли на Большой Дорогомиловской улице рядом с Киевским вокзалом. До отправления поезда оставался целый час. Они зашли в кафе быстрого обслуживания, взяли бутерброды, газированную воду и мороженое.
Уселись за столиком у окна, поставив на пол дорожную сумку. Маргарита поправила темные очки, надвинула на лоб поля шляпки и неожиданно заговорила хриплым шепотом.
– Отвернись к окну, – сказала она.
– Чего? – не понял Климов, но просьбу выполнил.
– Все, отбой, – вздохнула Маргарита. – Возле кассы, я увидела нашу соседку по площадке Веру Матвеевну. Она набрала целый кулек пончиков. И только что вышла из двери на улицу.
Климов завертел головой, соображая, о какой соседке идет речь. Редкие пешеходы неспешно шагали по залитой солнцем улице, неслись машины.
– Какую Веру Матвеевну? – спросил он. – Ту старуху, со слуховым аппаратом в ухе? Похожую на крысу?
– На белую крысу, – поправила Маргарита.
– Черт, откуда она тут взялась? – Климов запоздало вытащил из кармана рубашки темные очки и нацепил их на нос. – Надеюсь, она нас не узнала?
– Не знаю. Оглянулась на тебя пару раз.
Следующие пять минут Маргарита сосредоточенно жевала бутерброд и пила воду. Наконец, решила задать заранее припасенный, главный вопрос:
– Скажи, тебя отговаривать бесполезно?
– Только время терять, – ответил муж.
– Все-таки ты ненормальный, – покачала головой Маргарита. – Тебе, как испорченной машине, нужен техосмотр. Обещай: когда все кончится, ты сходишь к психиатру.
– Обещаю, – улыбнулся Климов. – И не беспокойся. Все кончится хорошо, просто блестяще. Вся эта возня займет два или три дня. Это время ты поживешь в Киеве, в гостинице. А потом я к тебе приеду. И мы заживем врагам на зависть. Правда, к тому моменту врагов не останется, только друзья.
– И что будет дальше?
Климов мечтательно улыбнулся. За темными очками он не видел глаз жены. Скорее всего, глаза были красными.
– У нас будет много свободного времени и много увлечений, – сказал он. – Мы переедем на Кипр, купил дом окнами на солнечную сторону. На берегу я открою ресторанчик для туристов. Морепродукты и все такое. Ты будешь шеф-поваром, потому что всегда любила готовить. Урманцев и Цыганков женятся, станут семьями приходить по воскресеньям, чтобы съесть бесплатные обеды. Мы доживем до глубокой старости, скопим кое-какие деньги. И даже заранее купим общий участок на кладбище. Как тебе мои планы?
– Не очень оригинально. Но сойдет, – Маргарита посмотрела на часы. – Кажется, нам пора.
Они вышли из кафе, перебрались на другую сторону Большой Дорогомиловской, дошагали до вокзальной площади. Климов остановился, сказал, что дальше не пойдет. Он не любил поезда, прощание на перронах, тягостное ожидание, последнюю минуту перед отправлением состава. Климов передал сумку жене, поцеловал Маргариту в губы и ещё раз напомнил, чтобы та не потеряла мобильный телефон. Он боялся, что слезы защекочут глаза жены, та не сдержит себя и расплачется. Но обошлось.
Вот и все, кажется, все слова сказаны.
– Теперь иди, – сказал он. – Спасибо за все.
– Не за что.
Климов стоял на месте, наблюдая, как жена переходит площадь.
Пешеходы сновали перед глазами, солнце входило в зенит, сигналили автомобили, продавец лотерейный билетов что-то кричал в свой матюгальник. Старушки на противоположной стороне площади трясли букетами цветов, объявили отправление электрички до Малоярославца. Возле лестницы Маргарита оглянулась и помахала рукой. Климов помахал в ответ.
Он развернулся на каблуках и зашагал к метро.
* * *В половине седьмого вечера «Жигули», за рулем которых сидел Цыганков свернули с Рижского шоссе на двухполосную лесную дорогу, съехал на обочину, к самому оврагу и остановились.
Цыганков зажег аварийные огни, открыл багажник и стал топтаться возле машины, разминая ноги. В багажнике лежали джутовые мешки, плотно набитые сырым песком. Еще три неподъемных мешка пристроили на прочном багажнике, укрепленном на крыше «Жигулей». Эта идея Урманцева, нагрузить машину под самую завязку. Если четырехтонная бронированная «БМВ» даст задний ход, не сразу сможет спихнуть с дороги «жигуль».
Чтобы хоть как-то скрасить ожидание, Цыганков купил ещё в Москве пару пива и завернул в газету бутерброды с колбасой. Возможно, ждать придется долго.
На свою дачу Ашкенази ежедневно добирается этой дорогой. Его «БМВ» появляется на развилке Рижского шоссе, когда в восемь вечера, а когда в десять. Пять километров «БМВ» дует по прямой и сворачивает на грунтовку. На месте пересечения двух дорог бронированную машину ждет фургон «ГАЗ» с надписью «продукты» на кузове.
Задача Цыганкова не проглядеть «БМВ», тут же связаться по мобильному телефону с Климовым, сидящим за рулем «ГАЗа». Когда Ашкенази окажется на грунтовке, спереди его машину заблокирует продуктовый фургон. Сзади подопрет Цыганков на «жигуле». А дальше потребуется немного везения и помощь Господа бога. Минимальная.
Все дело, от начала до конца, по расчетам Урманцева, не должно занять больше двух с половиной минут.
Когда все кончится, они бросают «ГАЗ», «БМВ» с трупом Ашкенази и его водителя, выкидывают из «Жигулей» мешки с песком и уходят на всех парах. Операция должна быть отменена в том случае, если за «БМВ» пойдет машина сопровождения, белая «восьмерка» с двумя вооруженными охранниками, номер такой-то.
Цыганков вытащил из багажника пластиковый пакет, лежащий между мешками, захлопнул крышку. Вернувшись на водительское место, раскрыл пакет. Два пистолета «ТТ» со снаряженными обоймами на месте, плюс ещё две запасные обоймы. Он положил пакет на резиновый коврик и ногой задвинул его под сидение. Протянул руку, взял с пассажирского места бутылку пива, отковырнул пробку рукояткой перочинного ножа.
Затем развернул газету, под которой высилась стопка из пяти бутербродов. Цыганков посмотрел на циферблат наручных часов. Без четверти семь. Он глотнул из горлышка теплого пива и надкусил первый бутерброд.
Время пошло. Цыганков думал о том, что сегодня по приметам хороший день. И все обойдется без большой стрельбы.
* * *Фургон «ГАЗ» стоял на круглом пятачке у обочины грунтовой дороги. Сидевший за баранкой Климов немного нервничал, он дергал вверх и вниз застежку матерчатой куртки и со своего высокого места разглядывал окрестности.
Выискивая червяков, порхает с места на место трясогузка. Бордовое солнце медленно опускалось на макушки сосен, но световой день будет длиться ещё долго. Впереди слева и справа двухкилометровая лесополоса, разрезанная дорогой, такой узкой, что две машины едва разъедутся. По сторонам грунтовки глубокие овраги, заросшие лебедой и одуванчиками, полные всякого мусора.
Дорога упирается в глухие металлические ворота, по сторонам, сколько видно глазу, тянется кирпичный забор, по верху которого пустили несколько ниток колючки. За забором начинается другой мир, чужой, закрытый для посторонних людей. Там дачные владения площадью пятнадцать гектаров. Пять уже готовых и парочка ещё не достроенных особняков, домики для обслуги и охраны, котельная, электроподстанция, бассейны и летний кинотеатр.
Раскрыв трубку мобильника, Климов набрал номер Цыганкова, спросил, нет ли изменений, хотя знал ответ заранее.
– Ты там не спи, – предупредил Климов. – Гляди в оба. Если пропустишь эту тачку…
– Пропущу обязательно, если мешать будешь, – Цыганков дал отбой.
Если охрана, караулящая особняки, услышит выстрелы и поспешит на помощь, то далеко не уедет. Узкая дорога будет перегорожена вставшими впритирку «газоном» и «БМВ». Вперед можно будет продраться только пешим ходом. Климов расстегнул «молнию» крутки, прикурил сигарету.
Без определенной причины на душе было тяжело и гадостно. И физически он чувствовал себя паршивей некуда, слабым и уставшим, словно пережил суровый приступ морской болезни. Климов не мог сомкнуть глаз всю прошлую ночь, только под утро, приняв снотворного, провалился в странное забытье.
Приснилось, будто к нему в голову через ухо заползла голодная плотоядная змейка. Хищница больно кусала мозжечок и не хотела вылезать обратно. Сперва Климов налил в ухо водки, надеясь, что змея проспиртуется и сдохнет. Отчаявшись, пробовал выковырять змейку из головы десертной вилкой. Но только расцарапал ухо и висок.
Змея сидела в голове и отчаянно била хвостиком. Когда Климов проснулся, подушка слиплась от пота. Змея в голове – это не к добру, – решил он. В вещие сны Климов не верил. Но лучше бы приснилось что-то другое.
В это время Урманцев копался в кузове.
Вчера в правой дверце он проделал круглую дырку, из которой открывался широкий обзор. Теперь из фургона можно видеть все, что происходит сзади, на дороге. Расстелив на полу мешковину, Урманцев вытащил из дорожной сумки, протер сухой ветошью и положил на пол автомат АКМС. Калибр семь шестьдесят два со складным металлическим прикладом.
