Ольга Обская - Научиться быть ведьмой
Воображение Вероники, которая успела заочно возненавидеть подлого англичанишку, рисовало Ричарда холодным красавцем. Высоким парнем с идеальными до противного чертами лица, высокомерной ухмылкой и надменным взглядом. Но на фото был запечатлён совсем другой парень. В спокойных серых глазах читалась то ли грусть, то ли усталость, а на губах играла дразнящая полуулыбка, такая искренняя, что казалось, адресована была именно тебе.
— Хочешь, я поудаляю? Пусть его новая кукла им любуется, а ты тут себе найдёшь парня покруче.
— Да нет у него никакой новой куклы, — грустно вздохнула Юля. — Ты подумала, наверно, что я так психую потому, что мой парень бросил меня, влюбившись в другую?
— Ну да…
— Нет, он нашёл более изощрённый способ предать меня. Он ударил туда, где сильнее всего болит.
Вероника смотрела на парня в велосипедном шлеме и думала, как внешность бывает обманчива. Очень трудно поверить, что человек с такой искренней улыбкой может причинить кому-то намеренную боль. Как он мог обидеть хрупкую ранимую малышку? Какую подлость подстроил, что её трясёт только от одного его имени?
Вообще-то Вероника догадывалась, что Юля может иметь в виду. Какой поступок парня девушки считают ещё большим предательством, чем измена. И в подтверждение этой догадки были Юлины слёзы, истерики, перепады настроения, проще говоря, гормоны.
— Юль, ты, что ждёшь от него ребёнка. А этот гад от него отказывается?
— Да ну тебя, Ника, — аж подпрыгнула на кровати Юля. — Если бы на мою голову свались ещё и эта проблема, я бы лучше повесилась!
Вероника прекратила расспросы — бесполезно. Просто сидела рядом и гладила роскошные волны Юлиных прекрасных волос.
— Ты на кого больше похожа? — через несколько минут нарушила тишину Юля.
— На папу. У нас с ним одинаковые глаза.
— А я на маму. У неё такие же густые волнистые светлые волосы…
— Но у тебя вроде как рыжие.
— Я покрасилась. Больше не хотела быть похожей на маму.
— Почему?
— Я всегда её очень любила, но никогда не могла понять. Пыталась, но не могла. Когда мне было пять, она исчезла из моей жизни. Они оба исчезли и отец, и мама. Теперь я знаю почему, а тогда мне не говорили. Меня забрали к себе родители Никиты. Они относились ко мне хорошо, но я тосковала по своим. И я верила, что рано или поздно мы опять будем вместе. Мои мечты сбылись только наполовину. Когда мне исполнилось 14, отец появился и забрал к себе. Я как маленькая каждый день задавала ему один и тот же вопрос: «Где мама? Когда я смогу её увидеть?». И однажды, посчитав меня достаточно взрослой для страшной правды, отец ответил: «Никогда».
— Она умерла?
— Да нет, она жива. Просто после того, как она хотела использовать собственную дочь для страшного смертельного магического ритуала, было принято решение пожизненно изолировать её в одну из закрытых зон Ведьмовского сообщества и ни в коем случае не допускать встречи со мной.
— Сочувствую. Даже представить не могу, как тяжело узнать такое о своей матери.
— Тяжело. Но знаешь, я не перестала любить её. Я хотела понять. Все эти годы я искала какой-нибудь способ связаться с ней, любой: законный или запрещённый. И вот, представляешь, однажды, в мой день рождения она вдруг вышла со мной на связь по скайпу. Она сказала, что долгие годы мечтала со мной поговорить. И ей разрешили этот звонок, потому что она исправилась. Она сказала, что раскаивается в своём поступке и безумно любит меня. Я плакала, рыдала просто. Я кричала: «мамочка, я тоже люблю тебя, всегда любила и всегда буду любить…». А потом она стала звонить регулярно. Не так часто, конечно, но она как будто чувствовала, когда я больше всего нуждаюсь в поддержке, и именно в эти дни ей разрешали связаться со мной… И почему меня, дуру, эти совпадения не насторожили?
— А почему они должны были тебя насторожить?
Юля вздохнула.
— Наверно, ты уже сама догадалась? Конечно, это была не моя мама. Вернее, мама, но только та, какой она могла бы быть, но какой не стала.
— Проекция из условного будущего? — раскрыв от удивления глаза, предположила Вероника.
— Да. Голограмма, спроецированная Ричардом из жалости. Я не понимаю, зачем он это делал. Ведь рано или поздно, обман вскрылся бы по-любому. Так и произошло. Однажды, отец стал невольным свидетелем очередного сеанса моего интернет-общения с голограммой и раскрыл мне глаза.
— Представляю, какой это был шок!
— Шок был потом. Сначала я ему не поверила. Нет! Я не хотела верить! Я не хотела верить, что Ричард предал меня. Я не хотела верить, что маме на меня наплевать. Я не хотела лишиться сразу двух самых близких мне людей. Знаешь, что я тогда сделала?
— Что?
— Я применила магию, запрещённую методику, чтобы пробраться в закрытую зону. Мне нужно было увидеть маму. Мне нужно было убедиться, что отец не прав.
— Магию?! Нарушила Кодекс 1.1? — ужаснулась отчаянному поступку Вероника, хотя окажись она на месте Юли, наверно, поступила бы также.
— Да, в тот момент мне было всё равно, как меня за это накажут. Мне нужно было увидеть маму — и я её увидела.
— И что она сказала? — Вероника затаила дыхание.
— Она меня не узнала.
— Ну, это не удивительно. Ведь прошло столько лет. Но ты ведь объяснила ей, кто ты.
— Объяснила. Она сказала — жаль, что ей тогда помешали закончить ритуал. И жаль, что у неё нет всего необходимого, чтобы завершить его сейчас.
У Вероники сжалось сердце.
— А что было потом? — тихо проронила она, взяв Юлю за руку.
— Потом — плохо помню. Какие-то вспышки света, какие-то громкие звуки, какие-то люди. Кажется, я потеряла сознание. Пришла в себя дома. И с того самого момента — непрекращающиеся нотации отца. Господи, мне и так жить не хотелось, а тут ещё его нравоучения. Они с отцом Никиты всё думали, как же со мной быть. И придумали нас поженить. Чтобы Никита меня образумил. Я подумала, что теперь ещё и брата лишусь. Слава богу, что у Никиты есть ты.
Юля развернулась лицом к Веронике и крепко её обняла:
— Спасибо, что ты есть…
Никита заскочил в женское общежитие, поприветствовал на ходу вахтёршу, которая после вчерашнего шоколадного презента одарила его почти голливудской улыбкой, и, перескакивая сразу через три ступеньки, взлетел на второй этаж. Он торопился, SMS-ка от Вероники с просьбой зайти к сестре могла означать только одно — у Эли опять истерика. Никита подскочил к двери и постучался. Ожидая вместо ответа услышать рёв или всхлипывания, он был очень удивлён, когда из-за двери раздался дружный смех.
— Никит, ты? Входи!
Девушки сидели на кровати, что-то разглядывали на экране ноутбука и время от времени взрывались хохотом.
— Мне тут Юля Ваши детские фото показывает, — объяснила Вероника. — Мы как раз дошли до той, где вы огромный кактус пересаживаете.
— Да, это было почти весело, — улыбнулся Никита, пристраиваясь рядом с Вероникой. — В смысле, Эле весело — потому что она держала горшок, а мне не очень — потому что я держал кактус.
Фотки на экране монитора сменяли одна другую и сопровождались забавными комментариями Юли и взрывами хохота Вероники. И Никите тоже было весело. Конечно, не от созерцания снимков, которые он сто раз видел, а от того, что девчонки поладили и у обеих прекрасное настроение.
Когда фотки у Юли закончились, Никита, чтобы закрепить успех, предложил посмотреть детские снимки Вероники.
— Хорошо, сейчас ноут принесу, — согласилась Ника. — Правда, у меня их совсем немного.
Через несколько минут компания молодых людей принялась рассматривать застывшие фрагменты детства Вероники. Маленькая розовощёкая Ника лепит куличики из песка. А вот она сидит на детской качельке, беспечно болтая ножками. И ещё одно фото — Вероника и Алеся в лёгких цветастых платьицах стоят, взявшись за руки, по пояс в траве на фоне уютного деревянного домика.
— Это я у прабабушки в деревне, — пояснила Ника.
— Ого! У тебя есть сестра-близнец? А где она? — удивилась Юля.
Никита заметил, как Вероника напряглась. Он догадывался, что ей не хочется пока рассказывать долгую и запутанную историю о том, кто такая Алеся и где она сейчас. И решил прийти на помощь.
— Ника и сама не знает, где сейчас её сестра. Она такая неуловимая, — напустил туману Никита, и, обращаясь к Веронике, добавил:
— Кстати, на этом фото Вы не так сильно похожи, как на том, что я видел раньше. Здесь я легко могу понять, где ты.
Никита указал на одну из девочек, что была чуть ниже:
— Угадал?
— Да. Правильно. Помнишь, я тебе рассказывала, что в детстве, пока Алеся жила у прабабушки, мы были не так сильно похожи. Трудно нас стало отличать, когда она снова переехала в город.
Никита пристально вглядывался в фото. Да, девочки были немного разные. Интересно, почему отец так делал. Почему сначала его не заботило, что у Вероники и её проекции нет идеального сходства, а потом добился, чтобы они стали практически неотличимы? Это было странно. Никита продолжал изучать фото в надежде найти ответ. И вдруг сделал открытие. Правда, не то, что ожидал.
![Алина Борисова - По ту сторону Бездны[СИ]](/uploads/posts/books/1064/1064.jpg)
