Лариса Соболева - Девять жизней черной кошки
– И что тут важного? – возмущенно спросил Андрей. – Свои дела спихнул на бабу, которую замочил. Это не мужик. Ничтожество.
– Совершенно согласен, – загадочно улыбнулся следователь. – А помните, я говорил, что в квартире не обнаружен труп Аллы?
– Помню. После нас вернулся этот… покаявшийся грешник и уволок Аллу.
Виктор Васильевич ухмыльнулся.
– Знаете, в лаборатории исследовали ту кровь, следы которой мы нашли в ее квартире. Так вот, Андрей, кровь Алле не принадлежит.
– А у вас в лаборатории есть образцы крови всех людей, живущих в городе? – скептически спросил Андрей. – Вы ее сравнили и сделали соответствующие выводы?
– Дело в том, что кровь вообще не принадлежит человеку.
Андрей смотрел на него с минуту. Он вспоминал Аллу на полу в ванной комнате, вспоминал детали – ее одежду, лицо, руки…
– Я… я не понял. Вы хотите сказать…
– Алла жива, – добил его следователь. – Она обманула вас, выиграла время, сцапала кейс и дала деру. А времени у нее для этого было достаточно, так что, полагаю, ее уже нет в стране. Вы теперь понимаете, какую допустили оплошность? Вернее, две.
– Неправда, – протянул Андрей потрясенно. – Я видел смерть не раз. Я знаю, как выглядит убитый человек… У нее кофточка на груди была прострелена. Сгусток крови в ране был… рука безжизненная… вот так вот торчала! – И Андрей показал.
– Тем не менее она жива. И где Алла вместе с кейсом, набитым желанными для многих условными единицами, – ни одному человеку не известно. Кстати, по показаниям свидетелей в банде Козыря была женщина. Только описания той женщины разнятся. То есть прическа, цвет волос, манера наносить косметику описываются по-разному. И когда показали фотографии Аллы, мнения разделились. Одни утверждали, что это она, другие – нет. К сожалению, свидетелей маловато. Но мы пришли к мнению, что Алла как раз и состояла членом банды, ведь прическу изменить легко при помощи парика, а лицо косметикой. Так-то.
– Значит, она провела нас? – вытаращился на следователя Андрей. – Меня и Назара? Ну, гадюка… Ну, стерва… А чья кровь на ней была?
– Свиная. Ее в баллонах продают на рынке. Есть любители, которые жарят свиную кровь, получается что-то вроде кровяной колбасы. Сам пробовал, вкусно. Кстати, банку с кровью под ванной нашли. Я хохотал два дня, а потом решил позвонить вам, чтоб и вы посмеялись.
– А мне не смешно, – буркнул Андрей. – Я б ее сейчас… Ведь мы были вдвоем, когда ее нашли! И ни у Назара, ни у меня… Ну, сука… Нет, не верю.
– Алла – хороший психолог. Тем более вы ей помогли. Назар, видимо, доступно объяснил, что дело ее швах. Это первая ваша ошибка. Времени у нее было мало, она же понимала, что за ней в любой момент могли прийти. Вот и решила мастерски инсценировать смерть и бежать, прихватив кейс. А рассчитывала на шок, в который вы неминуемо впадете, увидев ее «труп». К тому же в ванной рассеянный свет, косметики на ее лице было много – вы сами говорили об этом, – с ходу и не подумаешь о надувательстве. Что будет делать человек, увидев окровавленный труп? Сбежит, чтоб самому не попасть в убийцы. Вы так и поступили, вместо того чтобы убедиться в подлинности смерти. Это вторая ошибка. А мы лишились общения с такой неординарной женщиной. В Интерпол, разумеется, сообщим, но… Хамелеон отдыхает в сравнении с вашей Аллочкой. Великая актриса в ней пропала.
– Вы меня уложили наповал, – раскачивал головой Андрей. – Она не женщина, а чудовище. Не завидую тому, кто ей встретится на пути. А этот, романист… – указал он кивком головы на листы, исписанные рукой Науменко. – Он теперь как? Вроде обманутый…
– Не волнуйтесь, Науменко свое получит. И Черкесов будет иметь неприятности.
– Ну, Васька-то выкрутится. Он выживает в любых условиях, я убедился.
– М-да, все может быть. Но я постараюсь, чтобы жизнь не казалась ему медом… хотя бы какое-то время. Науменко категорически отказывается назвать имена «партнеров». Боится. Явно считает, что в тюрьме лучше, чем в гробу.
– Ну и тварь эта певичка… – Андрею все не давало покоя сообщение следователя о Алле. – Меня и Назара провести, как пацанов зеленых! Нет, таких баб в колыбели давить следует. Интересно, как Назар… Уф! Это просто фантастика! Я поехал, Виктор Васильевич, интересно на ребят посмотреть, когда я им… Вот курва! Меня провела, меня!
Андрей выскочил из прокуратуры в полном смятении чувств. Постоял немного на крыльце. В сущности, у каждого в жизни своя дорога, и ему нет дела до чужих денег и интриг. Но то, что творила Аллочка, никак не укладывалось в его разумении.
– Что так долго, Андрюша? – встретила его у машины Лиза. – Я начала уже волноваться. Подумала, не придешь через десять минут, подниму на уши всю прокуратуру.
– Роман читал, – буркнул он, залезая в джип.
– Что-то ты смурной, – обеспокоенно сказала Лиза. – Зачем вызывали?
– По дороге расскажу. И с удовольствием буду рассказывать то же самое каждому в отдельности. Охота на реакцию посмотреть. Нам что-нибудь нужно купить?
– Продукты. В городе выбор большой.
– Ну, поехали за продуктами.
* * *Черкесов остановил машину у больницы, взял пакет с фруктами и сладостями. В травматологии спросил, как ему найти Наталью Петровну. Полулежа на койке, она вязала на спицах. Увидев Черкесова, ахнула, заплакала от радости:
– Василий Романович! Как же так?
– Успокойтесь, Наталья Петровна, я жив. У меня уже язык болит, объяснять всем, что не меня взорвали.
– Как же я рада! – сложила она на груди руки. – А ваша жена…
– Тихо, тихо, я все знаю, – упредил он новый поток слез. – Вы как?
– А ничего. Сбили меня, мерзавцы. А я полетела. Верите, летела, как птица. И угодила в мусорный бак! Вернее, возле него грохнулась на груду мусора. А мусор мягкий. У меня травма одна, когда в спину ударили, да и то гематома. Но большая. Мусором всю жизнь занимаюсь, и он спас меня.
– Вы, Наталья Петровна, долго работать не сможете?
– Отчего ж? Я выписываюсь послезавтра. Смогу работать. У вас? Вы хотите, чтоб я у вас работала? Ой, как же я рада, так рада!.. Как выпишусь, так сразу и приду.
– Договорились, – сказал Черкесов и протянул пакет. – Вот, возьмите, это вам. Поправляйтесь быстрее, вы нам нужны.
Он ушел, а она принялась хвастать соседям по палате:
– Это хозяин мой. Большой человек. Я у него работаю домработницей, да. И платит прилично. Хороший человек.
* * *Андрей застал странную картину: Назар лежал на диване и безудержно хохотал, а Гриша ремонтировал некий агрегат, выпущенный в царствие царя Гороха, именем которого, наверное, и названа деревня.
– Что это Назара так насмешило? – с подозрением спросил Андрей.
Назар еще больше закатился от хохота. Гриша кинул в него осуждающий взгляд и протянул Андрею листок.
«Не могла не написать тебе, милый. Ты был на высоте, жаль, что мы никогда больше не встретимся. Спасибо, что растолковал, чем мне грозит беспечность. Скажу по секрету, когда ты появился в ресторане первый раз и так активно принялся соблазнять меня, я заподозрила какие-то происки. Нет, тогда я не связала твое появление с Черкесовым, просто внутри щелкнуло: будь осторожна. Тебе не стоило так расхваливать мое пение, я ведь пою плохо, мне не раз об этом говорили. А потом… В общем, потом все само собой встало на места. Трудно мне было удержаться и не выдать себя, когда вы приняли меня за труп. А еще труднее задержать дыхание, ведь я заядлый курильщик. Но у меня получилось. У меня все получается. До вас у меня побывал Науменко. Собственно, для него я и придумала этот розыгрыш со своей безвременной кончиной. Он страшно перепугался, рыдал, а я чуть не подавилась смехом. Едва он убежал, а тут вы звоните. Пришлось срочно второй раз изображать труп. Ты читаешь, а я уже далеко-далеко, в сказочной стране. У меня новый паспорт, скоро будет новое лицо, я богата. Жизнь прекрасна. Прощай. Алла».
Андрей швырнул письмо и возмущенно взмахнул руками:
– Что тут смешного? Гришаня, скажи, чего все ржут? – Гриша пожал плечами, мол, не знаю. – И Лиза хохотала, следователь два дня хохотал, этот… ржет, как дурак!
– Назар будет больше хохотать, чем следователь, – проворчал Гриша. – У него на то больше причин. Мне предстоит жить рядом с сумасшедшим.
– Ну, я болван! – возмущался Андрей. – Но ты, Назар!.. Как ты-то не смог различить, что перед нами живой человек?
– И я болван. – И Назар закатился от смеха с новой силой, ему вторила Лиза.
– Ай, – махнул рукой Андрей. – Не прощу себе… Ну вот что, парни! Мы приглашаем вас на ужин. Через полтора часа приезжайте. Но чтоб я вашего идиотского смеха больше не слышал! Потому что меня это злит. Идем, Лиза.
Андрей и Лиза благополучно добрались до дома. Она побежала за Вероничкой к бабе Нюре, а он занес в дом сумки и стал перекладывать все в холодильник.
Лиза возвращалась с дочкой, которой рассказывала, сколько они ей подарков привезли: и большую пачку карандашей, и альбом, и фломастеры, а еще… У калитки Лиза замерла – к ней шел Черкесов, а возле отцовского дома стояла его машина.
