Светлана Борминская - Москва в решете
— Так кто же всё-таки ходил тут у нас утречком, а? — ворчала Земфира Ивановна, взяв с полки миску. — Ещё бабушка моя в ней оладьи замешивала, — неожиданно улыбнулась и поцеловала чёрную от старости миску тётя Фира. — Не могу выбросить. Жалко. Да не миску, а бабушкину память, — Земфира Ивановна строго взглянула на Ирину и погрозила пальцем. — Пока ты не появилась, такого не припомню, господи прости, чтобы кто-то ночью к нам влезал!
— Может, привидение? — Ирина пошутила, хотя ей было не до шуток.
Пашка спал, пуская пузырики во сне. Ирина, поправив одеяльце, неожиданно подумала, что никогда не видела такого спокойного ребёнка. Днём Пашка играет с замызганным зайцем на полу, пытается ходить и громко гугукает на всю комнату. У Ирины непроизвольно навернулись слёзы на глазах.
— Поняла, — вдруг выронила миску тётя Фира. — Я всё поняла… Точно — привидение! Дом-то наш старый, и стоит на месте склепа, — тётя Фира подняла миску и сунула её обратно на полку. После выпитого она сама напоминала привидение — глаза на бледном лице устало блуждали, а речь походила на плохой сурдоперевод.
— Тут было кладбище? — поёжилась Ирина, глядя на неровные тёмные доски пола.
— Тут был купеческий дом с домовой церковью, а рядом небольшое родовое кладбище. Этот дом построили на его месте ещё до войны.
— А куда делся тот, купеческий?
— Сгорел.
У Ирины опустились руки.
— Ужас какой… Места, что ли, мало?
— А пёс их знает, — тётя Фира с хрустом зевнула. — Здесь был склеп дщери купцов Пуляркиных. Покончила с собой из-за несчастной любви к собственному непутёвому дяде, господи прости. Я сюда с соседней улицы переехала три года назад, а кто тут постоянно живёт, к ним привидение девы Пуляркиной часто заходит. Не веришь?..
— Зачем заходит-то? — Ирину стало знобить.
— Не нажилась, наверное! — тётя Фира серьёзно оглядела тёмные углы и почмокала губами. — Не успокоится никак. А успокоить-то её просто, нужно заказать молитву за упокой в церкви, и всё. Ну, давай спать?
— Так заказали бы давно и спали спокойно! — Ирина подобрала ноги с холодного пола. Спать ей уже не хотелось.
— А имя-то как узнать? — тётя Фира потушила свет и легла. — Не у кого, господи прости! Спи. Не мёртвых надо бояться, а живых!
Ирина повернулась на бок, но заснуть так и не смогла. Зато тётя Фира храпела за целый взвод.
— Тетя Фира, вы пошутили насчёт склепа? — громко спросила Ира. — Тёть Фир, вы пошутили или нет?..
— Ага, пошутила, — сквозь сон, заплетающимся языком, ответила та. — Спи, говорю!
Ирина уснула и даже увидела во сне улыбающегося Яшку, он тянул к ней ручки и повторял: «Мама… мама, дай!»
Скрежет ключа… Ирина проснулась от ветра в комнате — мимо неё кто-то прошёл. Ирина пошире открыла глаза, не сразу сообразив, что это не сон. А человек уже рылся в темноте в каких-то вещах, присев на корточки у шкафа.
— Кто тут? — громко спросив, Ирина вжалась в диван. — Кто тут? Я всё вижу!..
Того, что в неё полетит табуретка, Ирина не ожидала, но в последний момент сгруппировалась и отбросила её. Хлопнула дверь! А на неё, вытаращив глаза, смотрела проснувшаяся тётя Фира — волосы у неё на голове стояли щёткой, а Пашка вопил, как резаный, вцепившись в своего зайца:
— А-ааа-а-ааа!
— Что вы орёте? — зевая, спросила тётя Фира. — Снова привидение увидели что ли?
— Он был оч-ч-чень длинный, — выдохнула Ирина, показывая на раскрытую дверь.
Земфира Ивановна ни слова, ни говоря, вскочила и кинулась на лестничную площадку, накинув лишь халат, и вернулась только через пять минут, сердитая и замёрзшая.
— Вот, нашла! — в руках у неё был свёрток.
— Что это?
В полиэтиленовом пакете лежала самая обыкновенная по виду соль.
— Я побежала за ним, а на лестнице снег — поскользнулась! — тётя Фира показала мокрый подоле байкового халата. — Ира, я узнала его.
— Привидение?
— Это Сева Хариотский, а не привидение, — тётя Фира вернулась и закрыла дверь. — Слушай, а где твоя сумка?
Сумки нигде не было.
— Да она пустая! — вспомнила Ирина. — Не жалко.
— А зачем он приходил? Не за солью же! — тётя Фира мрачно вздохнула.
— Он рылся вон там, нашёл чего-то, вытащил и стал разворачивать. Кажется вот этот свёрток, — Ирина кивнула на соль на краю стола.
— Может, это не соль?.. — тётя Фира развернула пакет и лизнула её. — Тьфу, соль!..
— Давайте, позвоним в милицию? — предложила Ирина, наблюдая, как Пашка баюкает зайца.
— Подожди, — тётя Фира махнула рукой. — Я утром лучше к его матери забегу!
— И я с вами, — Ирина поднялась.
— Пошли, вот только ночь пройдёт…
На часах было полчетвёртого утра.
Пашка успокоился и сопел, разглядывая их сонными глазками. Обе, не сговариваясь, хмыкнули.
СЕВАЗаляпанный грязью «джип» обогнал их на повороте через две соседние улицы от дома.
— Бандиты едут, — буднично сказала тётя Фира. — Душегубы.
— Где? — Ирина посмотрела по сторонам.
— Вон, — кивнула на «джип» тётя Фира, в руках у неё был злополучный пакет с солью.
— А-а-а…
— Я ему соль — он мне твою сумку! — объяснила тётя Фира, тряся пакетом.
Они остановились у частного дома в середине занесённой снегом улицы. Из трубы чёрным хвостом шёл в небо дым. Тётя Фира открыла дверь терраски и уже оттуда они зашли в пустую, без людей, кухню. Морковка и лучок жарились в сковороде на печке, кипел бульон с куском мяса в большой кастрюле по соседству, под столом сидел и намывал гостей маленький, усатый кот.
— Сватья, ты где? — крикнула тётя Фира. — Разве его выпустили из тюрьмы или он сбежал?.. Афанасьевна?
Ирина сделала шаг и чуть не провалилась в открытый подпол, из него, через минуту вылезла нестарая ещё женщина с фиолетовыми кудрями и сердитым лицом.
— Чего орёшь? — зло спросила она. — Чего явилась?..
Тётя Фира, не обращая внимания на неласковый приём, села на стул, погладила кота и потрясла пакетом, который держала в руках:
— Сева твой у меня ночью шарил! Разве его выпустили, а?..
— А чего он у тебя забыл-то? — закрывая подпол, сморщилась Афанасьевна.
— Наверное, деньги искал, и вон у неё сумку спёр! — кивнула на Ирину Земфира Ивановна. — Где он, наркоман чёртов?
— Пошёл на работу устраиваться, — спокойно ответила Афанасьевна, смерив Ирину взглядом.
— Так его выпустили? — подскочила на месте тётя Фира. — Когда?
— Не твоё дело, — сердито ответила Афанасьевна. — А какую сумку?.. Не эту? — и, вытянув из-под шкафа пять или шесть женских сумок, кинула их на пол.
Ирина так и не увидела свою зашитую чёрными нитками сумку.
— Чего он искал-то у меня?.. Когда его выпустили, заразу? — тётя Фира, целясь пакетом соли, наступала на сердитую хозяйку, у которой в руках был ухват.
Ирина вышла на улицу, устав слушать разгорающийся скандал. С неба падал тихий снег и она присела на ступеньку крыльца, подув на мёрзнущие руки.
Он подъехал у дому на старом тарахтящем мотоцикле, соскочил с него, и Ирина поразилась его зоологической грации. Гибкий парень с очень красивым лицом, похожий на Джонни Деппа.
— Если раскроешь рот, убью! — подмигнул он, пробежав мимо неё по ступенькам в дом.
Скандал в доме вспыхнул с новой силой. Ира слышала, как тётя Фира завопила, словно её начали резать, а ещё через пять минут она выбежала из дома, ловя губами воздух.
— Пошли отсюда!.. Он сказал, что там должна быть не соль, — тётя Фира сморщилась. — Наверное, Иринка поменяла на соль то, что было в пакете! Или он врёт! — исступлённо выкрикнула она, оглянувшись на дом. — Врёт!
— Какая Иринка? — переспросила Ирина.
— Дочка моя, — тётя Фира прикрыла глаза. — Моя Иринка! Не ты, не ты… Этот её парень, Сева — мой заклятый враг, — прошипела сквозь зубы тётя Фира. — Ненавижу его!
— Сева? — Ирина обернулась на дом. — Это он?
— Он!.. Другой такой заразы не найти в радиусе ста километров, — тётя Фира сплюнула. — За гроши кто сейчас хочет работать? Дураков нет… Это он её приневолил наркотиками торговать. Он!.. Ирка бы не догадалась!
— Он наркоман?
— Как же… Он капитал зарабатывал, а она так, на подхвате у него была. Девочке семнадцать лет, ума кот наплакал, господи прости! — всхлипнула тётя Фира.
— Эй!
Они обернулись, на крыльце стоял Сева в красном свитере.
— Ты неправильно воспитываешь моего сына, — Сева улыбнулся и подмигнул. — Я его скоро заберу. Жди…
Тётя Фира бросила на него ожесточённый взгляд и плюнула.
— Их вместе посадили, Иринка в колонии умерла, а его уже выпустили!.. Где справедливость, прикинь? Года не отсидел, — выпалила тётя Фира, когда они отошли. — Пусть только сунется… Как считаешь, что мне будет, если я его придушу, господи прости? Я не понимаю… Я не могу понять, — всё время, пока они шли домой, повторяла тётя Фира.
