Александр Граков - Руссак (фрагмент)
выпускных классов их школы-восьмилетки. Взаимности он, естественно, не добился, и любовь к Элке со временем прошла. А вот любовь к стихосложению осталась... Вечером седьмого марта он один сидел в дежурке, подтапливая железную "незабудку", и, от нечего делать, подбирал рифмы. Постепенно на бумаге начало что-то вырисовываться:
Кто мог предвидеть, что в безбрежье
Судьба исполнит вдруг мечты,
И где-то в ближнем зарубежье
Найдем друг друга я и ты?
Найдем и тут же потеряем
В потоке жизненном. Почти
Вдруг уподобившись трамваям
На разветвлении пути...
Любовь была? Да нет, любовью
Случайной связи не назвать!
Слиянье губ - до слез, до крови,
И умереть, и не дышать...
Шептать слова - не зная смысла,
Лаская тело, губы, грудь,
Быть для тебя вином искристым,
А после - на груди уснуть.
Проснуться рядом лишь с тобою,
И век прожить, и жизнь пройти.
А то, что связано судьбою,
Не разрубить, не расплести!
И видеть тень ресниц густую,
Глаза, улыбку - вновь и вновь...
Пусть кто-то чтит любовь другую,
А разве это не любовь?
Внезапно на его плечо опустилась теплая маленькая ладошка, и он услышал:
- Это... для меня?
- Нинка! - заорал, вскакивая, Олег. Табурет полетел в сторону, а он схватил Нину, приподнял и закружил вокруг себя, напевая что-то бессвязное.
- Пусти, сумасшедший! - брыкалась она с деланным возмущением. - Запри лучше дверь сначала!
Он с удовольствием выполнил это требование, не забыв по пути выключить свет...
Потом, удобно устроившись на его плече, Нина спросила:
- Ты не забыл о нашем разговоре?
- Что нужно делать? - Олег сейчас был готов на любой сумасбродный поступок.
- Да делов-то всего - открыть ночью ворота склада и помочь загрузить кое-какую мелочевку,
пламя горящей "буржуйки" высветило ее беспечную улыбку.
Олег, рывком приподнявшись, оперся на локоть и заглянул в лицо Нины. Затем усмехнулся сам.
- Ты это серьезно? Что здесь брать, кроме угля, дров да провонявшей мышами перловки?
- Глупый ты! Неужели думаешь, за эту вшивую перловку ваш кладовщик смог отгрохать два дворца
с мраморной отделкой и приобрести, кроме официально зарегистрированного "Москвича", три мощные
иномарки? Да через ваш склад проходят такие вещи, которые не каждому "комку" снились!
- А где ж он их берет? - спросил совершенно сбитый с толку Олег.
- Львиная доля гуманитарной помощи - раз, награбленное из товарных вагонов - два, ну и остальное - "трофеи" этой дурацкой войны, тоже, кстати, не подаренные завоевателям! - на полном уже серьезе перечислила Нина пути доставки "товара". - А наша группа собирается основательно потрясти этих "экспроприаторов". Договор на оптовую поставку, причем о-о-очень крупную, мы уже заключили с одной из российских фирм, платят они наличными, не требуя никаких документов. Берут, конечно, по дешевке, но на четырех складах, которые мы собираемся основательно потрусить, этого добра столько хватило бы машин! Значит, количеством компенсируем качество, только и всего! Денег хватит не на один год безбедного существования.
- И ты думаешь, Аро так вот все запросто и отдаст? - перебил ее Олег.
- А кто будет спрашивать этого жирного извращенца! - презрительно скривилась Нина. - Операция пройдет завтра - в женский праздник, все поупиваются да вдобавок обкурятся "планчиком", уж мы
постараемся, чтобы в каждую часть его закачали в достаточном количестве. А вашему Аро мы такую
"телку" подсунем, что его утром лишь подъемным краном можно будет поднять с постели!
- Надеюсь, ты не себя собираешься подставлять? - встревожился Олег. Это уже прозвучало как
согласие, и Нина развеселилась.
- Не беспокойся! - она ласково погладила его там, где надо, и он вновь припал к соскам ее великолепных грудей. - У нас есть спецдевочки для... о-о-о, что ты делаешь со мной, Олег, Олее...
На прощание Нина сунула ему свернутый листочек.
- Это мой домашний адрес и телефон в Пензе. На всякий случай!...
Этот случай должен был наступить завтра ночью - либо пан, либо пропал!
Глава 5
ВОСЬМОЕ МАРТА ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ!
Назавтра Аро дал им со Светловым отгул. И сам смотался куда-то. Ну, у него-то дел было по горло - вечно в поисках своих должников, а вот чем заняться Грунскому со Светловым - надо было подумать. Вовчик все же исчез вскоре на полчаса, а вернулся, нагруженный пакетами с едой и выпивкой принес "привет" от Нины и Янки.
- Они нас в девять часов вечера на концерт приглашают! - торжественно сообщил он. - Ну, а мы им
после свою "самодеятельность" покажем! - подмигнул Вовчик Олегу и пригласил его "отобедать", позвякивая стеклом бутылок.
Тот отказался, предупрежденный Ниной, потому что он знал уже, какой "концерт" будет дан ее группой в девять вечера. Вовчик нисколько не обиделся: он умел "посидеть" и сам - в обществе магнитофона и зеркала. По магнитофону он прокручивал кассеты с записью выступлений Петросяна, Арлазорова и Хазанова - вот вам и собеседники, а с зеркалом чокался во время очередного тоста! "Будь здоров, Владимир Светлов!". Поэтому с радостью и сейчас направил стопы в казарму, заглянув по пути в исписанные Олегом страницы.
- Письмо кому пишешь?
- Сказку сочиняю! - объяснил ему Олег. - О нынешнем положении дел в России!
- В стихах? - недоверчиво прищурился Вовчик.
- В стихах! - подтвердил Олег.
- Слушай, прочти, а?! - попросил Светлов. - Я в своей жизни только заборных поэтов встречал
тех, которые туалеты еще расписывают, а с толковым мужиком так и не пришлось пообщаться!
- Заходи через часик-полтора, должно быть готово, - пообещал ему Грунский.
- Это меня устраивает, пойду пока червячка заморю! - Вовчик удалился, оставив Олегу для "подкрепления" большой кусок копченой баранины, пару лавашей и четверть головки свежайшего сыра - королевский обед.
Видимо, эти продукты и вдохновили его на подвиг, ибо явившемуся через пару часов в некотором
подпитии Светлову был предложен уже готовый шедевр под названием "Как мужик царя кормил" (старая сказка на новый лад):
В тридевятом где-то царстве занедужил вроде царь,
И хлебнув с утра "лекарства", шваркнул о паркет стопары
- Надоело до икотки заседать да выпивать,
Да закусывать икоркой, да балык с пивком жевать!
А подать сюда министров, отпирай замки ворот,
Наливай вина канистру, мы пойдем гулять в народ!..
Вмиг из залое заседанья мудрец;" - персон до ста:
- Что ты, батюшка, а званье - царь ведь люду не чета?!
Можа, гриб не той закваски сунул ты на завтрак в рот,
Голова должна быть ясной, у тебя ж - наоборот?
Ведь и дел с утра - палата: надо нам Указ издать,
А доклады, а дебаты - заседать да заседать!
- Цыц, едри вашу налево, хватит пудрить мне мозги!
Раз сказал, что надоело, значит, спорить не моги!
Заседаем год от года, на столах бумаг - горой...
Вот потретесь средь народа, растрясете геморрой!
Сладко слушать ваши сказки, но пора бы знать и честь
Мало издавать Указы, надо их и в жизнь провестъ.
Поглядим-ка, кто чем дышит, как живут и что жуют,
Может, новое что впишем в Конституцию свою...
Делать нечего. Собрали в "дипломаты" все дела,
Через час уже шагали вдоль околицы села...
Ноги шаркают - пылища, солнце темечко печет,
Притомился царь и ищет, где колодец промелькнет,
Вдруг, как в сказке: появилась магазея на бугру,
На царя окном скосилась, приглашая ко двору.
Крикнул он: - Вот то, что надо! Где ты есть там,
казначей?!
А подать нам лимонаду, да с изюмом калачей!
Видишь, очереди нету!Дак быстрей к прилаеку шпарь!
Мож, колбаски нам к обеду расстарается шинкарь?
Вдруг раздался голос сиплый со скамейки у крыльца:
- Дулю с маком не хотите ль - персонально, для лица?
Пригляделся царь, и видит он скамью со старичком:
Вот ей-Богу не обидел, ежли б спутал со сморчком.
- Ты чего, пенек засохший, лезешь в царску нашу речь?
Кукиш твой - тебе ж дороже: враз кочан поедет с плеч!
- Что ж, срубить башку не трудно - много надо ли ума?
Ты подумай-ка покуда, где ты будешь брать корма?
В заведенье энтом сроду, ежли что и завезут,
Не доходит до народу: все с подсобки разгребут.
Тесть и теща, сестры, братья - вся приказчика родня
Прут от спичек и до платья. В общем - махвия одна!
А в воскресный день с народу по три шкуры обдерут.
Экономикой, навроде, только рыночной, зовут.
И кудый-то, вот зараза, подевалася махра.
(Не иначе, как с Указу, что от царского двора!)
Враз ту т морды спекулянтской поналезло, словно мух,
Сам вот пачечку "Моршанской" оторвал за десять "штук".
- Что ты, дед? В уме своем ли? Да махрой спокон веков
Охранял народ от моли приданое сундуков!
Не скажу насчет пшм ваших, ты пойди заглянь-ка в мой,
Ну не пахнет, прямо скажем, в ем ни молью, ни махрой!
