Лорен Эстелман - Шерлок Холмс и доктор Джекил
— К чёрту отпуск! — внезапно вскричал он. — Шантажисты — самые худшие из преступников, ибо они выжимают своих жертв досуха и оставляют после себя лишь пустые оболочки. В Хэмпстеде, например, живёт некий человек — и однажды для него настанет день расплаты, — который держит в своих руках судьбы дюжины мужчин и женщин, играя с ними, как ребёнок с бильбоке. Нет, Уотсон, пока один из наших достойнейших граждан корчится под ногтем подобного мерзавца, отпуска не будет. Ноттингем откладывается, и ни слова о нём больше, пока мы не перелистнём последнюю страницу странного дела доктора Джекила и мистера Хайда. — Он схватил с вешалки пальто и шляпу и оделся.
— Куда мы направляемся? — спросил я.
— Нам предстоит славная ночка, Уотсон, — объявил Холмс, протягивая мне моё одеяние. — Как насчёт небольшого путешествия в Сохо?
III. СТОЛКНОВЕНИЕ В СОХО
После нескольких минут езды в кэбе мы оказались в Сохо-сквер, этом бессистемном скоплении грязных улиц и обветшалых зданий, в которых, подобно множеству сортов экзотических растений в теплице, процветает с десяток различных национальностей. Ночь выдалась ясной, и всё же в скудном свете, сочившемся сквозь закопчённые стёкла стоявших на каждом углу газовых фонарей, пейзаж был едва различим. Какой-то вандал запустил булыжником в фонарь, ближайший к искомому нами адресу, и погасил его, поэтому нашему вознице, дабы удостовериться, что он точно привёз нас в нужное место, пришлось слезть с козел и чиркнуть спичкой под кованым номером на двери.
— Это здесь, джентльмены, — бодро возвестил он, отбросив спичку и вернувшись к кэбу. — Хотя мне совершенно непонятно, зачем двум приличным джентльменам вроде вас посещать парня, что живёт в такой дыре, — если только вы сами не объясните.
Оставив без внимания подразумевавшийся вопрос, Холмс вышел и вручил кучеру полкроны со словами:
— Там, откуда эта монета взялась, найдётся и ещё, если ты поставишь кэб за углом и подождёшь нас.
— Вот это да! — воскликнул тот, пряча монету в карман. — Да за полкроны я согласился бы в одиночку похитить русского царя!
— Этого не требуется. Просто подожди за углом. — Когда экипаж с грохотом удалился, мой друг заметил: — Редко кто высказывается столь откровенно, как этот кучер, Уотсон. И он запел бы по-другому, если бы узнал, чьим наследником является человек, проживающий именно здесь, в этой дыре. Между прочим, вы не догадались прихватить свой револьвер?
— Я не думал, что он понадобится.
— Жаль. Что ж, у нас есть трости. — Холмс взял меня под руку. — Не тревожьтесь, старина. Вряд ли дело дойдёт до открытого столкновения. Однако после того, что мы услышали об этом Хайде, лишняя осторожность не помешает. — Сказав это, он направился к низкой деревянной двери приземистого двухэтажного здания и постучал по доскам.
Нам открыла старуха в строгом чёрном платье с белым кружевным воротником и приколотой в центре незатейливой брошью из слоновой кости, которую она и теребила, изучая двух незнакомых мужчин на крыльце. Некогда её туалет был весьма изящен, однако за прошедшие годы чёрный цвет начал выцветать до фиолетового, белый пожелтел, а слоновая кость разболталась в своей оправе из тусклого серебра. Интересно, что лицо над потрёпанным воротником своим цветом и текстурой напоминало эту самую слоновую кость и вкупе с чистым серебром её волос могло бы придавать пожилой женщине вполне благородный облик, если бы не алчный блеск в глазах да выражение явственного лицемерия. Быстро определив её роль в хозяйстве, я возблагодарил судьбу за то, что нашей домовладелицей является миссис Хадсон. Навряд ли я бы доверил ключ от своих комнат созданию, подобному этому.
— Если вы ищете жильё, — сказала старуха, переводя взгляд с меня на Холмса и обратно, — то у меня есть комнаты наверху, окнами во двор. Оплата вперёд — пять фунтов в неделю. И сразу предупреждаю: я не потерплю ни табака, ни собак.
— Мы вовсе не ищем жильё, милочка, а пришли с визитом, — ответил Холмс. — У вас, если я не ошибаюсь, есть жилец по имени Эдвард Хайд. Его-то мы и желаем видеть.
При упоминании этого имени старуха отшатнулась от дверей, словно увидела в руках у Холмса змею.
— Вы его друзья? — Она нервно задёргала брошь, растягивая ткань, к которой та была приколота.
— Не понимаю, какое это имеет значение, — удивился Холмс.
— Хайда нету дома. Он часто так отсутствует, иногда подолгу. Я не видела его несколько дней. Заходите через неделю. — Она начала было закрывать дверь, но Холмс подставил ногу.
— А можно хотя бы осмотреть его комнаты?
На лице старухи отразилось возмущение его поступком и необычной просьбой, однако выражение сие быстро сменилось на алчное, когда Холмс поднёс к её глазам блестящий соверен. Хозяйка потянулась было за ним, однако отдёрнула руку и вновь принялась теребить брошь.
— Я не могу вам позволить этого, — произнесла она. — Джентльмен очень рассердится.
Старуха сказала это вполне спокойно, но черты её исказились страхом. Ненависть и ужас, которые она испытывала к своему жильцу, были едва ли не осязаемыми. Что же за чудовище был этот Эдвард Хайд?
В голосе Холмса зазвучали грубые нотки:
— Очень хорошо, как вам будет угодно. Мы всегда можем получить ордер. Пойдёмте, инспектор. — Он развернулся, и тут женщина схватила его за рукав.
— Что ж вы не сказали, что вы из полиции?
Она распахнула дверь. Холмс украдкой подмигнул мне и прошёл внутрь.
Закрыв дверь, старуха принялась рассеянно вытирать руки о передник, не отрывая глаз от монеты в руке Холмса.
— Сэр, я бедная женщина, — осмелилась она.
Он отдал ей соверен.
— В оплату, естественно, входит и ваше молчание.
Старуха безрадостно хихикнула и бросила монету в карман передника.
— За это не надо платить, сэр. Хайд убьёт меня, если узнает. Значит, у него неприятности? — Её лицо оживилось любопытством. Когда же Холмс не ответил, она пожала плечами, взяла со стола подле двери лампу и связку ключей и, подобрав юбки, повела нас по выцветшему ковру, а затем по узкой и чрезвычайно скрипучей лестнице.
— Что за жилец этот Хайд? — спросил сыщик по пути наверх.
— Спокойный и платит всегда вовремя. Меня это устраивает.
— Однако он, кажется, не особенно хорошо себя зарекомендовал.
— Никто не хочет жить с ним под одной крышей, сэр.
— Вот как? И почему же?
— Если бы вы повстречались с ним хоть раз, то не задавали бы этого вопроса.
Остановившись у первой же двери в коридоре за лестницей, старуха отперла её и толкнула.
— Вот они, сэр, всего две комнаты. Умоляю вас, делайте своё дело быстро и оставьте всё, как нашли. — Она передала Холмсу лампу и спустилась вниз.
— Не противозаконно ли выдавать себя за полицейского? — спросил я своего друга, когда старуха оказалась вне пределов слышимости.
— А я вовсе и не говорил, что мы полицейские. Если хозяйка сама пришла к такому выводу, то с какой стати мне разубеждать её? — Он обратил своё внимание на распахнутую дверь. — Пойдёмте, Уотсон.
Весьма удивительно, но две занимаемые Хайдом комнаты, в противоположность остальному дому, оказались просторными и отделанными с тонким вкусом: пышный ковёр на полу гостиной, совмещённой со спальней; тяжёлые бархатные занавески на единственном окне; изысканная картина маслом на стене; а в ванной — серебряный таз на мраморной подставке. Из мебели здесь были: сервант, уставленный дорогими винами; бюро; столик на одной ножке; два кресла; а рядом с кроватью — высокий шкаф, в котором висело с полдюжины костюмов различной степени дороговизны, от сшитого из грубой шерсти до самого лучшего фасона, что могли предложить на Нью-Бонд-стрит. Одна вешалка была пуста.
— Его фрак, я полагаю, — заметил Холмс, указывая на неё. — Хайда здесь нет, а он, кажется, приобрёл все разновидности одежды, требующиеся для джентльмена нашей расфуфыренной эпохи. Где бы он сейчас ни был, держу пари, это имеет отношение к светскому обществу.
— По тому, что я услышал сегодня об этом человеке, я не стал бы называть его джентльменом, — заявил я.
— Совершенно верно, Уотсон. В наши дни, увы, статус джентльмена, кажется, является более делом внешнего вида, нежели поведения. Порой мне кажется, что даже горилла не вызовет толков на каком-нибудь приёме в Уэст-Энде до тех пор, пока на её манишке не появятся пятна, ну и, разумеется, если она правильно держит чашку.
— Во всяком случае, Хайд как будто человек с достатком.
— А почему бы и нет? Его благотворитель — один из богатейших людей в Лондоне. Однако мы здесь не для того, чтобы подтвердить его финансовую репутацию.
На полу в шкафу стояло в ряд несколько пар обуви. Холмс быстро осмотрел их все, расставил по местам и закрыл дверцу. После этого он взялся за обыск всерьёз. Я отошёл назад, чтобы не мешать сыщику, в то время как он принялся открывать ящики бюро, начиная с верхнего, и осторожно, чтобы ничего не сместилось, ощупывать их содержимое в поисках чего-то мне неизвестного. Изучая второй ящик, мой друг издал довольный возглас и извлёк прямоугольный серый предмет, в котором я признал приходно-расходную книгу с начертанным на обложке названием одного из наших старейших и почтеннейших банковских учреждений. Холмс раскрыл её, провёл пальцем по обнаруженной внутри колонке цифр, присвистнул разок, а затем захлопнул и без всяких комментариев положил на прежнее место. Исследовав все ящики, он обратил своё внимание на комнату в целом.
