Джон Берли - Уайклифф и козел отпущения
– Ты должен попробовать их фирменного пива, Чарльз. Они варят его кустарным способом.
Уайклифф не ожидал, что застенчивый Тони так уверенно чувствует себя в компании. Они взяли пиво и сели рядом с высоким сухопарым мужчиной, которого Тони звал Тичем. Немного спустя Тич обратился к ним:
– Вы уже знаете новость?
– Какую новость?
– Могильщик пропал.
– Риддл?
Тич не ответил.
– Давно это случилось?
– В пятницу вечером. В полвосьмого он ушел из дому и сказал Саре, что отправляется поработать над бухгалтерией. – Тич сделал большой глоток пива и вытер рот рукавом. – Больше его никто не видел.
Как настоящий рассказчик, Тич дал им время обдумать сказанное и только потом продолжил:
– Сара обнаружила, что тот не ночевал дома, только когда она пошла звать его к завтраку и увидела неразобранную постель. Она послала Мэттью в контору, но Риддла там не оказалось, и, похоже, он туда вообще не заходил. – Последовал еще перерыв в рассказе. – Тогда они позвонили в полицию. Сара сейчас как раз там.
– Он брал машину?
– Нет. Насколько я знаю, он не брал ни машину, ни один из своих фургонов.
– Как ты думаешь, что с ним произошло?
Тич долго размышлял над ответом.
– Ходят разные слухи, но в таком случае лучше им не доверять. Если он сегодня не появится у себя в конторе, я уверен, с ним что-то серьезное. Или он умер, или нашел место, где сможет заработать побольше денег более простым способом.
Они засмеялись и сочли предмет беседы исчерпанным.
Вечером в понедельник Уайклиффы были в Уотч-Хаусе в их загородной резиденции, которая одновременно служила Уайклиффу штаб-квартирой, а во вторник утром он уже находился в офисе.
Ноябрь оправдывал свою репутацию: вовсю моросил мелкий дождик, палые листья забивали водостоки и делали скользкими тротуары. Несмотря на широко разрекламированную систему обогрева и вентиляции, которую установили в полицейском управлении, окна кабинета Уайклиффа запотели, а воздух был насыщен липкой влагой, напоминая ему о тропиках.
На месте входящих документов на его столе высилась большая пачка бумаг, а рядом стояла его секретарша, констебль женского отряда Диана Сэкстон. Она была вежлива, но непреклонна.
– Вот это черновой проект предложений по предупреждению преступлений. Мистер Беллингс хотел бы получить ваши замечания к нему. Сегодня же, если это возможно… Да, это очень срочно. Кандидатуры констеблей уголовного розыска Роуза и Колдера и сержанта уголовного розыска Бурна представлены на очередной Совет по повышениям, а вашего рапорта еще нет. – Она отлично знала, как не позволить ему переложить эту бумажку в самый низ стопки. – Здесь новое расписание дежурств. Необходима ваша виза… Бухгалтерии нужны ваши комментарии по расходам нескольких офицеров, занятых в деле Трогмортона…
– И по моим расходам тоже?
– И по вашим расходам тоже, сэр. Вот еще записка из бухгалтерии. Они хотят знать ваше мнение о возможности экономии на телефонных разговорах и почтовых отправлениях… Не забудьте также об этой бумаге, сэр, она очень важная – начальник хочет знать, что вы думаете по поводу реорганизации и координации работы машин уголовного розыска и патрульных машин. Он полагает, вам следует записать свое мнение, прежде чем он обсудит с вами проблему… Это приглашение на встречу с Ротари… Это – по поводу конференции Министерства внутренних дел по коммуникациям…
– Я так понимаю, что мы больше не занимаемся раскрытием преступлений?
– Сэр?
– Ничего. Не обращайте внимания.
В половине первого ему удалось выбраться в столовую на ленч, и он пробыл там до двух. Сейчас за ним не числилось важных дел, поэтому ему нечем было оправдать свое отлынивание от административной рутины. К шести часам, когда Уайклифф собрался домой, он был вымотан и находился в отвратительном настроении. Изморось была такой мелкой, что больше напоминала туман. Двигаться приходилось крайне осторожно. Его удивляли и возмущали водители, которые проносились мимо него, словно ехали по сухой дороге в погожий солнечный день.
– Звонила Зила, – сообщила Хелен, принимая от него пальто.
– О! Чего она хочет?
– На телевидении собираются ставить сериал по одной из ее книг – о Фэнни Берни. Мне кажется, она называется «Дочь врача» или что-то в этом роде.
– Не знаю, не читал.
– Зато она на вершине счастья.
– Рад за нее.
Он умылся, переоделся и направился в гостиную. Хелен приготовила ему сухой шерри.
– Зила еще просила передать тебе, что ей сказали будто Могильщика убили.
– Лучше бы нашли его тело.
– Ну и настроение у тебя! – улыбнулась Хелен. – В конце концов, я просто выполняю ее просьбу. Ходят сплетни, что он сыграл роль козла отпущения в колесе в субботу. И двое человек якобы слышали, как он кричал.
– Людям надо о чем-то говорить.
– А разве это невозможно?
Уайклифф взял «Тайме Радио» и просмотрел телевизионную программу на вечер.
– Нет ничего невозможного в том, что он мог оказаться в колесе. Что же касается крика, то не кажется ли тебе, что бедняга издал его слишком поздно?
– А если его накачали наркотиками?
– Пусть даже так. Но почему, если кто-то слышал, как он кричал, то не заявил об этом раньше?
– Меня об этом спрашивать бесполезно.
– Ладно, не буду. Надеюсь, однако, Зила всерьез не думает, что я буду заниматься этой чепухой.
– Наверное. Она просто передала слухи.
– И закончим на этом.
Отменный гуляш и бутылка легкого фруктового вина умиротворили Уайклиффа. Он приготовил кофе и даже помог жене вымыть посуду. Во время этого занятия Хелен вернулась к интересовавшей ее теме:
– Я полагаю, если местная полиция обнаружит в деле что-нибудь интересное, они ведь свяжутся с тобой?
– Да, если в деле будет криминал. Но пока речь идет только об исчезновении.
Вернувшись в гостиную, Хелен села за книгу, а Уайклифф рассеянно черкал что-то в кроссворде.
В этот момент зазвонил телефон.
Уайклифф снял трубку и, переговорив несколько Минут, вернулся к жене.
– Звонил сержант Кертис из тамошнего отдела Уголовного розыска. Они нашли одежду Могильщика. Она была свернута в узел и спрятана в сарае на вересковом плато.
– Всю одежду?
– Во всяком случае, там практически все, в чем он мог выйти на улицу. Даже ботинки.
– Она, наверное, ужасно выглядит?
– Разумеется. Много следов крови.
– Бедняга! Ты поедешь туда?
– Скорее всего.
Он стоял спиной к огню и думал, насколько менее приятно оказаться сейчас в какой-нибудь гостинице на побережье.
– Прямо сейчас?
– Нет. Я позвоню Бурну и попрошу его собрать небольшую команду. Мы отправимся туда завтра утром.
– Ты мог бы остановиться у Баллардов. Зила была бы в восторге.
– Ты что, шутишь? Ведь сарай, где нашли одежду, должно быть, рядом с ее домом. И если этот тип убит, то Зила будет одной из первых подозреваемых.
– Не представляю себе, – смеялась Хелен, – что может доставить ей большее удовольствие, чем оказаться у тебя на допросе…
– Не дай Бог!
Глава 3
Когда Уайклифф приехал на следующее утро, городок был накрыт густым туманом, имевшим привкус соли. Время от времени туман редел, капельки начинали посверкивать, и казалось, будто вот-вот выглянет солнце, но потом все снова заволакивало белой пеленой. С маяка через равные промежутки времени доносился сигнал, своим звуком напоминавший мычание взбесившейся коровы. Уайклифф оставил машину на первой попавшейся стоянке и дальше пошел пешком. Начиная очередное дело, он старался как можно меньше пользоваться машиной. «Из машины или из-за стола очень мало видно, – как-то сказал он. – Это все равно, что смотреть в бинокль с другого конца».
Хотя он уже бывал здесь и не чувствовал себя совсем уж незнакомцем, но, оказавшись в городке в связи с расследованием, смотрел на него другими глазами. Спускаясь от стоянки по крутому холму, он шел между двумя рядами дощатых домов, которые будто подпирали друг друга, чтобы не покатиться вниз по склону. Дома были с эркерами и крошечными садиками, отделявшими их от улицы, и неизменными табличками: «Вид на море», «Горная долина», «Белла виста», «Опохмелка и закуска». Дома сменились магазинчиками, и уклон дороги постепенно исчез. Потом Уайклифф оказался на узкой центральной улице, где от одного сувенирного магазинчика до другого можно было легко доскакать на одной ножке. Но все они были закрыты до Пасхи.
Он знал, что полицейский участок находится чуть дальше по улице, на площади рядом со школой.
Это была прелестная маленькая площадь, и в самом ее центре рос большой каштан. Его ветви почти касались окон окружающих площадь зданий. Дерево сохранилось только потому, что площадь была слишком мала, чтобы служить автомобилистам в качестве стоянки. А дабы ни у кого не возникало по этому поводу сомнений, местные защитники окружающей среды нарисовали на мостовой желтые запрещающие линии. Тем не менее в момент, когда здесь появился Уайклифф, на противоположной от полицейского участка стороне стояло три машины – два голубых фургона с изображением полицейской эмблемы на бортах и техничка телефонистов.
