Екатерина Савина - Иллюзия любви
Тогда Никитишна сказала:
– Валяй, сиди... – и снова посмотрела на Сикуху.
Та, широко улыбаясь, продемонстрировала ей бумажник, только что извлеченный из кармана пьяного и знаками посоветовала своей подруги занять парня беседой.
Никитишна кивнула.
– Тебя как зовут, касатик? – ласково осведомилась она у парня.
– В-василий... – ответил парень и снова отхлебнул из бутылки.
– В гости приехал? – спросила Никитишна.
– Ага...
– А к кому?
– К... к одной девушке, – ответил Васик и вдруг некрасиво взрыднул. – Люблю я ее, понимаешь, бабка? А она... она... Да что там...
Васик энергично махнул рукой и опять влил себе в глотку изрядную порцию горячительного напитка.
– Потому и нажрался, – отдышавшись, сообщил он.
– Почему – потому? – немедленно задала очередной вопрос Никитишна.
– Потому что – люблю, – пояснил Васик и всхлипнул. – Нет моих сил больше выносить... т-такую муку. Только вот в-вод... водка помогает. Немного...
Сикуха с интересом разглядывала мобильный телефон, который секунду назад с удивительной ловкостью, отточенной десятилетиями, сняла с пояса ничего не замечающего Васика. Как только Васик, икнув, потянулся в нагрудный карман за сигаретами, Сикуха проворно спрятала стыренный телефон в складки своего старенького штопанного-перештопанного пальто.
– Совсем я измучился, – закурив, доверительно проговорил Васик, обращаясь к кивавшей в такт его словам Никитишне, – н-не могу больше. Раз в жизни по-настоящему и теперь вот... Э-эх...
Снова отмахнувшись, Васик зажмурился и опять приложился к бутылке.
– Что же ты, касатик, пьешь-то так много, – включилась в разговор Сикуха, рассовав украденные у Васика вещи по карманам, – вредно пить-то столько. Совсем ничего соображать не будешь...
– А я и так не соображаю, – брякнул Васик.
– Поделился бы... – продолжила свою мысль Сикуха.
– А... – пробулькал Васик, – это пожалуйста. Эт-того сколько угодно...
Он протянул бутылку Сикухе, и та, сделав чудовищный глоток вернула бутылку не Васику, а Никитишне. Никитишна бодро взболтала водку и опрокинула бутылку над своей древней пастью. Едва ли не половина литра винтом взбурлившейся жидкости исчезла в недрах старухиного желудка.
Никитишна замерла на секунду, словно прислушиваясь к тому, как улеглась внутри нее водка. тряхнула головой и, смачно рыгнув, удовлетворенно промолвила:
– Хорошо, бля...
– В натуре, – подтвердила порозовевшая Сикуха.
– Вот это да! – восторженно завопил Васик, который вдруг напрочь забыл о своей беде. – Вот это класс!.. Р-раз и полбутылки как не бывало. Даже я так не умею. Научите, бабушки?
– Отчего же, – с готовностью закивали закутанными в цветастые платочки головенками старухи, – доброму человеку всегда помочь рады.
– И я! – откликнулся Васик, – и я р-рад помочь... Вот сейчас...
Неловко опрокинувшись на скамье он полез в карман пиджака, видимо, в поисках бумажника, который давно уже покоился в пальто пронырливой Сикухи.
Старухи переглянулись и, схватив Васика за руки, заголосили, словно вокзальные цыганки:
– Ой, ты совсем не так нас понял, касатик, – причитала Сикуха, – совсем не так...
– И не нужны нам твои деньги, и видеть мы их не можем, эти деньги, и слышать о них, – вторила ей Никитишна.
– Нам не деньги вовсе нужны твои, а доброе слово! – взвыла Сикуха.
Васик опустил руки.
– Не хотите, к-как хотите, – проговорил он, пожав плечами, – я думал...
– Мы же не нищие, – гордо заявила Сикуха, – мы честные старушки, живем на пенсию...
– Да-да, – подтвердила Никитишна, не сводя глаз с бутылки водки и беспрестанно облизываясь, – на одну только пенсию живем...
– А за такое хорошее к нам отношение и угощение богатое, – тараторила дальше Сикуха, – мы тебе все-все можем рассказать. И про любовь твою и... все-все... Мы гадать можем.
– По руке или по картам, – подхватила Никитишна, – по волосам... А я лучше всего по бутылке гадаю.
– По бутылке? – удивился Васик. – А это как?
– Сейчас покажу, – с готовностью согласилась Никитишна, – это проще простого. Дай-ка мне бутылку, – потребовала она.
Васик протянул ей бутылку с остатками водки.
– А мне покурить, – квакнула сбоку Сикуха.
Васик достал пачку и, не глядя, сунул ее под нос старухе. Сикуха ловко выгребла из пачки несколько сигарет, одну схватила зубами, остальные спрятала; достала откуда-то громыхнувший коробок спичек и немедленно задымила.
– Так как же можно по бутылке-то гадать? – нетерпеливо спросил у Никитишны даже несколько протрезвевший от любопытства Васик.
– А очень просто, – проговорила Никитишна, – перво-наперво нужно бутылку опорожнить.
Прежде чем Васик успел промолвить слово, бабушка запрокинула голову и вылила остаток водки себе в рот.
– Вот так, – заурчав от удовольствия, проговорила она, – теперь можно и погадать.
Васик изумленно мотнул головой.
– Твоя маруха на каком этаже живет? – спросила Никитишна у Васика.
– Моя... кто?
– Ну, девушка, которую ты любишь – она ведь в этом доме живет?
– Ага.
– В этом подъезде?
– Точно, – восхищенно произнес Васик, – к-как ты это узнала, бабуля?
Сикуха прыснула в коричневый кулачок, а Никитишна, все так же сохраняя серьезность, посмотрела на Васика сквозь стекло опустевшей бутылки.
– Это тайна, – загадочно высказалась она и задала следующий вопрос:
– В какой квартире она живет?
– Кто? – икнув, осведомился Васик.
– Девушка твоя!
– В сорок пятой...
Никитишна страшно нахмурилась и проговорила:
– Видится мне, что твою девушку зовут Нина.
Васик открыл рот.
– Вот это круто... – произнес он, – и это все бутылка сказала?
– А кто же еще?..
– Нинка из сорок пятой квартиры? – досасывая окурок осведомилась вдруг Сикуха.
– Ага! – повернулся к ней Васик.
– Эта та, что к Моне ходит? – припоминая что-то, спросила Сикуха у своей подруги.
Нечто похожее на испуг промелькнуло в глазах Никитишны.
– К Моне? – почему-то шепотом переспросила она. – А откуда ты...
Никитишна, не договорив, отбросила от себя бутылку.
– Все, – объявила она Васику, – больше гадать не буду. Больше ничего не получится...
– Как это – не получится? – не понял Васик. – Так все хорошо получалось... А что это за Моня такой?
Старухи переглядывались между собой, словно разговаривали на собственноручно изобретенном языке – непонятном и не слышном для других людей.
– Что это за Моня? – повторил свой вопрос Васик.
– Какой такой Моня? – очень натурально удивилась Никитишна.
– К которому Нина ходит!
– Нина? – квакнула Сикуха. – А мы никакой такой Нины не знаем... И тебя, гражданин, тоже...
Васик изумленно протер глаза.
– Да как же вы... – проговорил совершенно сбитый с толку непонятно отчего изменившимся поведением бабушек Васик, – вы же сами...
Никитишна, неприязненно поджав губы, отодвинулась от Васика и, отвернувшись, стала смотреть на резвящихся на веточке березки воробьев.
Васик перевел взгляд на Сикуху.
– Вы чего, гражданин? – немедленно заголосила та. – Ежели пьяный, то домой идите, нечего здесь к честным бабушкам приставать. Мусоров, что ли, вызвать?
– Не н-надо, – ошеломленно выговорил Васик и поднялся с лавочки.
– Идите, гражданин, идите! – крикнула ему вслед Сикуха. – Ишь, развелось их здесь, пьянчуг! А еще и на машине! Такой – задавит и даже не заметит.
– Да что там базарить! – подключилась и Никитишна. – Ментов надо вызывать – вот и все! Сейчас побегу позвоню – и заберут его! В вытрезвитель!
Васик вскарабкался на сиденье своего автомобиля и не без труда повернул ключ в замке зажигания.
– Ничего не понимаю, – пробормотал он, – или это я нажрался до сумасшествия, или это бабки стебанутые какие-то... И кто этот Моня? И зачем Нина к нему ходит?
Провожаемый истошными проклятиями вовсю разошедшихся Никитишны и Сикухи, Васик вырулил со двора и покатил на проезжую часть.
– К чертовой матери... – бормотал он, – еще и правда мусоров вызовут. А те – если поймают – вообще прав лишат опять. Я же не миллионер каждую неделю себе права покупать?.. А старушек тех, однозначно, в дурдом сдавать пора...
* * *Когда машина Васика скрылась из виду, Никитишна и Сикуха дружно перевели дух.
– Какого хрена ты с этим козлом вообще начала про Нинку базарить? – осведомилась Сикуха.
– Я же не знала, – пожала плечами Никитишна, – что Нинка с Моней повязана. А ты, если знала, чего мне не сказала.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – высказалась Сикуха, – то есть – помрешь быстрее.
Никитишна несколько минут молчала.
