Эдгар Уоллес - Тайна яхты «Полианта»
— Мистер Уиплоу уехал, он пробыл здесь только один день.
— У вас нет его фотографии? Я опоздал на десять минут, а то сам снял бы его. Может быть, мне и не следовало бы затруднять вас, но вдруг вы видели какой-нибудь любительский снимок этого человека…
Пенелопа удивленно глянула на него.
— Я не могу беседовать с вами о гостях мистера Дорбана, — сдержанно сказала она.
— Конечно, нет, — молодой человек снова поспешил извиниться. — Мне очень жаль, что я был вам в тягость.
Он повернулся, собираясь уходить, но снова остановился. Пенелопа с любопытством ожидала, что он еще скажет.
— Я живу в «Королевском отеле» в Торквее. Может быть, это нелепо с моей стороны сообщать свой адрес, но в случае, если я вам понадоблюсь, — мое имя Стамфорд…
— Миллс! — закончила Пенелопа.
Он удивленно взглянул на нее.
— Да. Стамфорд Миллс. Вы уже слышали обо мне?
Пенелопа ничего не ответила.
Так вот, значит, кто был тем человеком, который, по рассказам Цинтии, являлся смертельным врагом Артура! Но он не производил впечатления злодея, которого следовало бы бояться…
— Мои отношения с Дорбанами трудно назвать хорошими, — сказал он, — и, должно быть, вас уже предупредили относительно меня.
Тут он взглянул в сторону моря, извинился и исчез в кустах.
Пенелопа была удивлена такому внезапному окончанию разговора, но неожиданно Миллс снова появился, держа в руках подзорную трубу. Он поднял ее, но через минуту опустил.
— Я ее узнал даже невооруженным глазом, — удовлетворенно ответил Миллс.
Пенелопа посмотрела в направлении, куда он указывал. На горизонте виднелось небольшое пятнышко.
— В трубу вы рассмотрите лучше…
Она поднесла к глазам поданный Миллсом оптический прибор и увидела вдали черное стройное судно с двумя мачтами и черной трубой. Казалось, он стоит на месте.
— Это — прекрасная «Полианта», — прошептал Миллс и замолчал, как будто у него вырвалось важное признание.
— Я видела этот корабль вчера, — ответила Пенелопа. — Это яхта.
Миллс помолчал.
— Да. Это яхта, — наконец подтвердил он. — Она принадлежит моему близкому другу герцогу Эйгильскому. Мне не раз приходилось путешествовать на ней. Это очень хорошая яхта.
Миллс надел шляпу, повернулся и направился вниз. У Пенелопы осталось впечатление, что этот человек не вполне нормален.
Встретившись с Дорбанами, Пенелопа умолчала о своей встрече. Но уже позже, за чаем, ощутила угрызения совести и все рассказала.
— Стамфорд Миллс? — поспешно спросил Дорбан. — Что он здесь делает? Он вас расспрашивал?
— Да. Он спрашивал о вас.
— Ты ведь говорила, что он в Лондоне, — обратился к жене Дорбан.
— Я слышала, что он там, — ответила она.
— Что он здесь делает? О чем он еще спрашивал?
— Он спросил меня, здесь ли мистер Уиплоу.
Дорбан обменялся с женой многозначительным взглядом.
— И вы, разумеется, ответили ему, что здесь никакого Уиплоу не было?
— Мне показалось, что Миллс уверен в том, что у вас вчера был гость, — сказала Пенелопа.
Мистер Дорбан продолжал задавать ей вопросы. Но чем больше он спрашивал, тем меньше было у Пенелопы желания рассказывать подробности о своей встрече с Миллсом. О «Полианте» она вообще не упомянула.
— Пенелопа, пройдите, пожалуйста, наверх и разберите там сундук в гардеробной. Там лежат мои летние вещи, которые я носила в прошлом году. Лучше продать их скупщикам в Торквее, чем дожидаться пока их съест моль.
— Хорошо, — ответила Пенелопа и вышла из столовой.
Через несколько минут она возвратилась и попросила у Цинтии ключ от сундука.
— Разве он заперт? — удивилась хозяйка. — Что-то я не припомню, чтобы его запирала.
Она вынула из ящика письменного стола связку ключей.
— Один из них должен подойти.
Пенелопа снова поднялась наверх и отперла сундук.
Этот большой зеленый ящик Цинтия показала ей на следующий день после прибытия, когда они осматривали дом. Тогда же она узнала, что раньше у Дорбанов было два таких сундука, но один затерялся в каком-то из путешествий.
Верхнее отделение сундука оказалось пустым. Пенелопа вынула его и поставила на пол. Следующее отделение было перекрыто листом коричневой бумаги. Она сняла его и увидела две картины без рам. На одной была изображена голова святого, на другой — пейзаж в манере Корло. К картинам была прикреплена записка: «Настоящим подтверждаю получение семисот фунтов в качестве уплаты за картины „Св. Марк“ и „Английский пейзаж“. Квитанция была подписана Джоном Фельтхемом ровно год назад.
Пенелопа отложила обе картины в сторону, а квитанцию положила на подоконник. После этого она вновь склонилась над сундуком и остолбенела. Перед ней лежало огромное количество пачек английских банкнот различного достоинства от пяти до ста фунтов.
Неожиданно у нее за спиной раздался возглас. Пенелопа обернулась и увидела искаженное ужасом лицо Цинтии.
— Господи, — хрипло выдохнула она.
И прежде чем Пенелопа сообразила, что происходит, Цинтия схватила ее за руку и вытащила в коридор.
— Быстро спуститесь вниз и скажите…
Но это было излишне. Дорбан сам поспешил наверх.
— Глупец! — крикнула ему жена. — Ты утопил не тот сундук!
Глава 7
После ужина, который прошел в молчании, Пенелопа отправилась в сад, чтобы поразмышлять о создавшемся положении. В чем была тайна жизни Дорбанов? Он утопил не тот сундук? Но ведь второй сундук якобы затерялся в дороге? И зачем топить сундук, в котором хранилось целое состояние? Они не сочли нужным объяснить ей что-либо, и это показалось Пенелопе плохим предзнаменованием. Атмосфера в доме становилась все напряженней. Ей грозила опасность. Пенелопа отчетливо сознавала это.
Пронзительный голос Цинтии заставил ее вернуться. По дороге к дому Пенелопа увидела листок бумаги и подняла его. Это была квитанция, которую она обнаружила в сундуке. По-видимому, ветер сдул ее. Пенелопа опустила квитанцию в карман с тем, чтобы вернуть ее хозяйке.
Цинтия ждала ее у двери. В маленькую гостиную они вошли вместе. Здесь за столом сидел Дорбан. При их появлении он не поднял головы, продолжая рассматривать узоры на скатерти.
Пенелопа услышала звяканье ключа и поняла, что попала в плен.
— Она здесь, — резко сказала Цинтия.
Но Артур остался неподвижным.
— Так скажи ей! — воскликнула Цинтия, не скрывая своего раздражения.
Только теперь Дорбан поднял голову.
— Я скажу ей это наедине.
Цинтия пожала плечами.
— Это я могу тебе позволить, — иронически заметила она, подошла к столу и оперлась на него. — Но ты знаешь, что это означает, Слико? Полумерам и компромиссам здесь не место. Ты меня понял? Если у тебя не хватит храбрости, ее хватит у меня!
Она окинула его пристальным взглядом и вышла из комнаты.
Когда дверь за Цинтией закрылась, Дорбан повернулся к Пенелопе.
— Я вам дал возможность уехать в Канаду, — с трудом начал он разговор, — и в самом деле хотел, чтобы вы воспользовались этой возможностью. Но вы не уехали, а теперь такой возможности нет. Для вас существует только один выход. Но это не то, о чем думает Цинтия. Вы помните то, что я вам сказал в лодке?
Пенелопа молча кивнула. Губы ее пересохли, она не могла сказать ни слова.
— Этот исход еще возможен для вас. Но для этого нам надо будет как-то справиться с Цинтией.
— Я не понимаю вас, — хрипло вырвалось у девушки. — Разве я что-то делала не так?
— Вы увидели то, что вам нельзя было видеть. Если бы вы были больше осведомлены о событиях в этой стране за последний год… Но я сыт по горло Цинтией и уже говорил вам об этом. Я должен сейчас выбирать между вами. Одна из вас должна сойти с дороги…
Пенелопа в ужасе смотрела на него.
— С дороги?
— Да.
Неожиданно Дорбан поднялся, подошел к ней и положил руку на плечо. Пенелопа онемела от страха.
— Взгляни на меня, — прошептал он, и его глаза заблестели. — Одно твое слово — и я пойду на казнь! Но ты должна помочь мне. Тогда, в лодке я взял себя в руки. Но ты не знаешь, чего это мне стоило. Я тоскую по тебе, Пенелопа!
И его горячие губы коснулись ее губ. В этот момент Пенелопа очнулась, отшатнулась назад и бросилась в коридор. Но не успела она коснуться перил лестницы, как ощутила прикосновение какой-то ткани к шее. Это был шелковый платок. Пенелопа осознала это, прежде чем он стянул ей шею. Она хотела крикнуть, но не смогла и потеряла сознание.
Очнулась Пенелопа в своей комнате. Она лежала на кровати с крепко связанными руками. Рядом стояла Цинтия.
— Вам придется пожалеть, если вздумаете кричать, — жестко сказала она.
Лицо хозяйки осунулось, и Пенелопа с трудом узнавала ее. Девушка оглянулась и увидела Дорбана, который, скрестив руки, стоял неподалеку.
— Встаньте! — приказала Цинтия, и Пенелопа с трудом поднялась.
Цинтия глянула на часы, потом взяла со стола платок и заткнула девушке рот. Сопротивляться было бесполезно. Пенелопа решила ждать и накапливала силы для решительной борьбы. Она попыталась испытать крепкость стягивающей руки веревки.
