Светлана Алешина - Палач в нетерпении
— Не совсем, — развел он руками. — В отличие от некоторых я целый день пытался найти пропавшую блондинку. Но увы! Безрезультатно. Ни одной блондинки с длинными волосами в розыске нет. Есть одна с короткой стрижкой и, прости меня, с весьма неподходящей фигурой. Но положение не без плюсов. Поскольку вполне вероятно, что убийства не было. Как я и считал ранее, мы имеем дело с подтасовкой. Слишком сия дама хороша…
Он опять скептически рассматривал фотографию.
— И волосы у нее такие роскошные… Просто топ-модель из агентства «Ред старз».
— А почему оттуда? — не поняла я. — Там самые красивые?
— Реклама у них, — доходчиво объяснил мой босс, пытаясь отгрызть кончик карандаша. — У них волосы у всех потрясающие. Как у нашей жертвы. Я раньше думал, что таких не бывает… — Если только он не напялил на жертву парик, — буркнула я. — Или та самая несчастная вообще никем не разыскивается. Может быть, она сирота и у нее нет ни одного родственника? Или, предположим, такие родственнички, что они нисколько не озабочены ее судьбой… Так что рано еще заряжаться ненужным оптимизмом.
— А к чему привели твои размышления?
— Да пока ни к чему, — сказала я, старательно-честными глазами смотря Ларчику в лицо. — По словам Пенса, я с этим утверждением вполне солидарна, Танечка не рискнет играть в собственную смерть ради дешевой популярности. И к тому же — это ведь ничего не дает. Я склонна считать, что письма действительно посылаются ей кем-то, потому что…
Я прикусила язык. Мне ужасно хотелось рассказать Ларчику, какой психологический портрет у меня получился. Но воспоминание о его подлом сговоре с погодой мешало мне это сделать.
— Ну? — спросил Ларчик, уже успевший заинтересоваться. — Так почему?
— Потому что она другой тип, — сказала я. — Она совсем другой тип, и все.
После этого сложного умозаключения я уселась в кресло и начала задумчиво перебирать листочки из блокнота.
Мелькали имена и характеристики, без лиц и без голосов, поэтому похожие пока друг на друга.
— Ничего, — пробормотала я, покусывая кончик карандаша. — Скоро я с вами познакомлюсь. Скоро я увижу, как вы выглядите и что собой представляете.
Я так увлеклась разговором с собственной персоной, что не сразу заметила пристальный взгляд Ларикова.
— Саша? Что с тобой такое?
— Что? — встрепенулась я.
— Ты уже пять минут сидишь и бормочешь какие-то непонятные угрозы… Тебя кто-то обидел?
— Конечно, — мстительно улыбнулась я. — Ты надеешься, что я сейчас начну плакаться тебе в жилетку о том, что мой уик-энд сорвался из-за твоих молитв! Но ничего у тебя не выйдет! Я провела его сногсшибательно! И ни разу не подумала о делах!
— Ну и замечательно, — улыбнулся он. — А то я думал, что ты взвалишь вину за вчерашний дождь на меня… Поверь, Сашенька, я и сам расстроился, что такая вышла глупость с этой погодой… Во всяком случае, торжественно обещаю отпустить тебя на три дня, как только мы закончим с Таниным делом.
— Обещаешь? — переспросила я.
— Конечно.
— Так. Я поверю тебе. Но не дай бог тебе обмануть такое юное и доверчивое существо!
Мне стало веселее. Теперь я могла свободно излагать свои умозаключения, что я и поспешила сделать.
* * *Лариков слушал меня внимательно, иногда встревая с вопросами. Но в целом он был со мной согласен.
— Одно я бы сделал еще… Не стал бы совсем вычеркивать остальных шесть человек.
— Я и не вычеркиваю. Я просто отодвинула их пока на второй план. Понимаешь, вот эта пятерка по разным причинам имеет основания Таню не любить. Начнем с Лады Грищенко. До появления Тани она — единовластная хозяйка ателье. Ее вполне устраивает сложившаяся ситуация — все спокойно шьют примитивные платья для «новорусских» клиенток. Лада процветает. Все так задушевно и просто, мы сидим, как говорится, а денежки идут… Нет, конечно, можно посмотреть спутниковый канал, где с утра до вечера показывают моды. Что-то там присмотреть попроще, но… Лада типичная серость с манией величия. А тут появляется наша Таня, и жизнь Лады из спокойной и налаженной превращается в кошмар. Постепенно Таня становится главной, а простенькое ателье превращается в целый синдикат. Даже журнал начинают выпускать… Так что кандидатура Лады вполне уместна в черном списке, согласись. Единственное, что у меня не совпадает, — это то, что в моем представлении Лада не блещет интеллектом… Она обычная женщина, но — я же пока ее не видела? Кто ее знает? Знакомство покажет…
— А вот эта пара со странными именами?
— Подл и Грязнер? О, они, по словам Пенса, те еще голуби!
Я замолчала. Вот ведь странность — а почему я внесла их в свой черный список? Потому что они «голуби» в полном смысле? Или потому, что воспоминания о них и у Тани, и у Пенса вызвали недовольные гримасы? Мне, конечно, сказали, что Подл и Грязнер личности мерзопакостные, но у нас по улицам бродит много подобных, и никто из них анонимками не развлекается! То есть, может быть, и развлекается, но совершенно не обязательно вносить человека в список подозреваемых!
— Сейчас обдумаю, — пообещала я. — Мне отчего-то не хочется выбрасывать их из списка, а мотивов для этих писем у них нет. Таня им не сделала ничего плохого, наоборот, взяла обоих на работу, и они тихо и смирно шьют джинсовую одежду, причем делают это не самым худшим образом. Может, они и не писали никаких писем, но вот не хочу я пока их совсем убирать!
— Ладно, давай объясняй следующего.
— Следующий у нас некий Варлаамов. Илья Дмитриевич. Если Татьяна фактически «подсидела» Ладу, то Илья Дмитриевич, как мне кажется, старательно «подсиживает» Танечку. Но это может быть моим частным мнением. У Пенса вообще к Варлаамову странное отношение — они вроде бы относятся друг к другу с симпатией, но Пенс, как мне опять же показалось, вносит в свое отношение долю иронии или просто чего-то недоговаривает. Вот этот самый господин Варлаамов подходит по всем статьям. Несмотря на странные недомолвки моего Сережки, что он вряд ли будет с Таней так развлекаться, поскольку у него к ней сложное отношение… Здесь Пенс сразу замолчал и буркнул: «Сама спроси у Тани». Но по его же характеристике Варлаамов — умненький, хитренький и плюс к этому творческая личность. Со всеми вытекающими отсюда минусами. Поэтому я и поставила возле него самый большой крестик.
— И последний у нас кто?
— Последний — Танечкин бывший друг Виктор.
— Отпадает, — мотнул головой Андрей.
— Почему? — возмутилась я. — Тебе он почему-то симпатичен?
— Не в этом дело! Просто, если ты вспомнишь Татьянин рассказ, ты поймешь, что письма приходили еще тогда, когда Виктор был при Тане.
— Он мог предчувствовать разрыв!
— И стал бы его ускорять?
— А отчаяние? — не унималась я. — Обида, холодной рукой сжимающая сердце? Нет уж, Ларчик, пусть он побудет в списке!
— Как хочешь, — передернул он плечом. — Но мне кажется, искать надо среди вот этих двух. Либо Лада, либо Варлаамов. Довольно просто!
— Конечно, — уставилась я на него с возмущением. — Проще и придумать нельзя! И времени у нас много! Он ведь всю жизнь может писать Тане письма и слать фотографии! К старости разберемся, кто это был и почему он вел себя так негативно!
— Ладно, делай как знаешь, — махнул он рукой и уже собирался продолжить, но зазвонил телефон.
Он поднял трубку:
— Я слушаю.
Потом просиял и сказал:
— Да, Танечка. Конечно. Сейчас.
После этого он протянул трубку мне.
— Саша? Привет, это Татьяна Борисова, — услышала я глуховатый голос. — Я договорилась с Никитичем. Но он хотел бы с тобой поговорить. Лариков не отпустит тебя на часок?
— Куда ж он денется? — ответила я, взглянув на своего босса. — Ежели по делу — отпустит. Он мне только личную жизнь запрещает.
Татьяна рассмеялась и посоветовала мне не сдаваться.
— Никогда не сдамся, — пообещала я. — Или женю его на себе из мести. Пусть всю жизнь мучается!
Лариков покраснел и ретировался в кухню.
— Так встретимся? — спросила Таня.
— Когда и где?
— Через час. Тебя устроит?
— Конечно, устроит, если вы не собираетесь ждать меня у Эйфелевой башни.
— Нет, мы скромны. У «Элвиса», пойдет?
— Давай, — согласилась я.
Название кафе напомнило мне об Элвисе Пресли. Воображение уже услужливо рисовало полумрак, немного странный и приятный антураж, как в «Криминальном чтиве», и сплошной рок-н-ролл… Средства вряд ли позволили бы мне посетить милое местечко самостоятельно! Но…
Я бросила взгляд в сторону моего босса, и он сразу же дрогнул.
— Сколько? — спросил он голосом провинившегося супруга, готового откупиться от своей жены.
— Много, — усмехнулась я, — командировочные ведь…
— Ладно, — он полез в бумажник и протянул мне деньги.
