Павел Генералов - Искушения олигархов
Совсем настоящие клиенты звонили заранее и подъезжали в точно обозначенное время. Обычно они уже знали, что именно хотят купить. Необходимо было определиться лишь с нюансами и сроками поставки. Товар–то как–никак — штучный.
В промежутке между реальными покупателями–олигархами и залётными парочками располагались все остальные потенциальные клиенты. Лихие новые русские с классической бритоголовостью и нездоровым блеском в глазах; топ–менеджеры солидных компаний; поп–звёзды с мордоворотами–телохранителями; сибирские залётные промышленники, порой готовые расплатиться тут же и наличкой. С последними обычно разбирался старший менеджер, а охранники на всякий случай вставали в стойку.
Сегодня с утра не было, впрочем, ещё ни одного клиента, даже условно–потенциального. Посему, увидев подкатывающий к салону серо–голубой «ягуар–эс–тайп», Ланцетов и сам встал в стойку. И не ошибся.
Вошедших с первого взгляда можно было принять за брата с сестрой. Оба высокие, подтянутые, светловолосые. Мужику примерно двадцать пять — двадцать семь, женщина выглядит помоложе, но одета строго — в светло–серый костюм бизнес–леди. Приглядевшись, Ланцетов понял, что похожа парочка на родственников лишь на беглый взгляд. На самом деле они — совсем разные.
Глаза у парня, когда он снял свои щегольские узкие солнцезащитные очки, оказались бледно–голубыми. А у дамы — глаза, кажется, серые, под цвет костюма.
У неё — точёный носик и тяжеловатая нижняя челюсть, придающая этакий особый шарм. У него, напротив, длинное узкое лицо, самой выдающейся деталью которого является нос. Не как у Буратино, конечно, но близко к тому.
Не брат и сестра, но и не муж и жена, — моментально определил Ланцетов. Уж больно радуются друг другу. Но вроде и не любовники — для этого дама слишком официально одета. Да и смотрит на своего спутника как–то весело, без поволоки.
И всё же пришедшие выглядели именно парочкой, в этом Василий мог поклясться.
— Здравствуйте, могу показать вам последнюю модель — «Арнаж эр». Вам, как любителю английского качества, — Василий кивнул на стоящий на улице «ягуар», он подойдёт как нельзя лучше… — посетитель терпеливо слушал Ланцетова, но взгляд у него при этом был несколько отсутствующим.
— Знаете, Василий, мы тут всё сами посмотрим, — заявил Лёвка довольно безапелляционно и протянул продавцу свою визитную карточку, — а вы нам какие–нибудь каталоги пока подберите.
Василий склонил аккуратно причёсанную голову, соглашаясь. Желание клиента — закон. Каталоги, так каталоги. А мужик–то — хваткий. Вроде как не смотрел, а имя его с бейджика считал.
— Так, и что ты себе здесь присмотрел? — спросила Катя и не удержалась, чтобы не съехидничать: — А тебе идёт быть нуворишем.
— Благодарю за комплимент-с, — от уха до уха улыбнулся Лёвка. Конечно, он не знал точного значения слова «нувориш», но Кате в этом признаваться не собирался. — Вот, смотри, какой красавец! Садись, Катюшь!
Лёвка распахнул перед Катей дверцу машины и Катя, почти не колеблясь, села на пассажирское сидение.
— Классно! — восхитилась она. — А кресло удобное! Нам бы в Думу такие!
— Не поможет, — сокрушённо отозвался Лёвка, усаживаясь на место водителя. — Ну, так что там с нашими бабами?
— Сплошной кошмар, — Катя прикрыла дверцу, чтобы их разговор остался между ними и «бентли», — представляешь, никто не хочет идти в матери, все рвутся в проститутки! Говорят, интереснее!
Лёвка загоготал:
— Слышь, Кать, а может, это им и вправду ближе к телу?
— Тебе хиханьки, а мне пришлось матерям ставку поднять.
— Умно! — восхитился Лёвка. — Так что, бунт подавлен?
— Почти в два раза подняла, — пожаловалась Катя и неожиданно для самой себя дотронулась до Лёвкиной щеки. — Побрился плохо, — тихо объяснила она.
Лёвка взял её руку и поцеловал в ладонь. Здесь, в салоне запредельно дорогого автомобиля волшебно пахло идеально выделанной кожей, вкусным вроде как табаком и почему–то немного — вишней. Наверное, часть деревянных деталей была сделана именно из этого дерева. Или это у Катьки духи такие?..
Ланцетов вышел из служебного помещения с ворохом проспектов и растерянно осмотрелся. Парочки не наблюдалось. Неужели рыбки сорвались с крючка? Не должны бы. И вдруг — он остолбенел.
Нич–чего себе картиночка, достойная пера! В салоне пятиметрового «бентли–арнажа» сидели потенциальные покупатели и, забыв обо всём на свете, самозабвенно целовались. Ланцетов стыдливо отвёл глаза и замер в ожидании.
Спустя, кажется, вечность, раскрасневшаяся парочка выползла из машины. Блондинка стала ещё красивее, а парень ещё деловитее.
— Всю макулатуру собрал? — непосредственно спросил Лёвка, забирая у Ланцетова глянцевые каталоги, и вновь перешёл на строго–официальное «вы». — Вы знаете, что, Василий? Всю информацию мне по мылу скиньте. Там, на визитке, адрес есть. Комплектации, варианты цвета, сроки поставки на заказ. Лады?
— Хорошо, Лев Викторович, — понятливо кивнул Ланцетов. Он уж, само собой, изучил визитку генерального директора медиа–холдинга «Царь» господина Кобрина. — Сегодня у вас будет вся информация.
— Значит, договорились. Я в течение недели отзвонюсь.
Ланцетов, опередив Лёвку, предупредительно придержал дверь перед блондинкой, за что был удостоен воистину королевской улыбкой.
— Слышь, Кать, а может тебе тоже какую–нито из этих тачек прикупить? — оглядываясь на выставленные напоказ варианты «бентли», спросил Лёвка.
— Нет уж, — Катя отрицательно покачала головой. — Слишком заметно. Избиратели, боюсь, не поймут. Ну что, едем?
— Ко мне? — на ухо шепнул ей Лёвка.
— Я хотела в Думу…
— Я, между прочим, тоже народ, — сделал Лёвка большие глаза. — К тому же, если ты не забыла — твой первый муж.
— Ты считаешь, — прищурилась Катя, — мне уже пора возвращаться на круги своя?
— Считаю, — серьёзно подтвердил Лёвка. — Да и я на сегодня свои дела сделал. Ролик пойдёт со следующей недели в прайм–тайм. По всем каналам. Я уже одобрил — получился полный улёт! Всё–таки Грызов — профи, хоть и пижон. В твоей Думе — позеленеют от горловых спазм!
— Эх, ладно, мой деловой! Едем к тебе. Хочу шампанского! — лихо подмигнула Катя, кокетливо поправляя сбившийся шарфик из сжатого шёлка.
Вот уж точно непредсказуемое это дело — выбирать для Лёвушки автомобиль!
Ланцетов посмотрел вслед парочке и подумал: «Этот точно купит! Если не забудет».
***Чёрный «мерин» Кости — Пилота подрулил к офису ровно без пяти девять утра. Почти у порога шефа встречал Пушкин. Его круглое лицо сияло, как блин на сковородке, а мобильник угрожающе вздыбился.
— Всё в порядке, Пилот, — Пушкин подёргал картофелеобразный нос, стараясь не чихнуть прямо при шефе. — Привет Пузу передали по полной программе. От всех наших внуковских пацанов. Теперь станет сговорчивым, сучара.
— Ну… Тогда отзвонись ему где–то после обеда, провентилируй настроение.
— Понял. Да, Пилот, тут… — Пушкин слегка замялся, шмыгая носом. Мобильник в районе ширинки, чувствуя настроение хозяина, слегка поник.
— Чего ещё? — обернулся Пилот, уже начавший подниматься по лестнице вверх.
— Да хрень тут какая–то с этим навороченным немецким сейфом была, — Пушкин деликатно шмыгнул носом. Чёртов насморк, совсем замучил! — Пришлось ночью поставщиков на уши поднимать, наладчиков вызывать. В нём чего–то сигнализацию заклинило — орал как мартовский кот.
— Ну, и что, до сих пор орёт? — Пилот прислушался.
— Да нет, заткнули. Теперь всё в порядке. Но возились полночи. А старый сейф я в комнату охраны приказал поставить. Авось, им на что сгодится. Лады? — Пушкин вытащил из кармана носовой платок размером с простыню и оглушительно высморкался.
Пилот в ответ лишь кивнул и быстро поднялся к себе.
В углу кабинета стоял красавец–сейф, переливаясь матовыми шершавыми боками. Скромненько и со вкусом. Хотя главное в сейфе, конечно, не внешность, а внутреннее содержание. Сейф же не женщина. Впрочем, в некотором смысле тоже источник наслаждения.
Наморщив лоб, Пилот вспомнил сейфовый код, который был известен только ему и Пушкину. Пушкин, переложив всё содержимое из старого сейфа в новый, должен был набрать длинную комбинацию из восьми цифр: 92815370.
Первые четыре цифры кода означали год рождения великого писателя–натуралиста Альфреда Брэма, прочитанный задом наперёд. Следующие четыре — размах крыла, в миллиметрах, естественно, спортивного «ЯКа», на котором когда–то в аэроклубе Пилот учился летать.
Покрутив в разных направлениях рукоятку кодового замка, Пилот наконец услышал характерный «щёлк». И дверца сейфа гостеприимно приоткрылась. Теперь бумаги и долларовые пачки занимали в лучшем случае треть объема сейфа, оставляя место и прямо–таки призывая к дальнейшим свершениям. Пачки были уложены плотно и выглядели чрезвычайно аппетитно. Пилот не стал их перекладывать и потянулся к телефонной трубке.
