Шепард Ривкин - Пальцы женщины
- А ты сохранишь это в себе?
- Что ты обо мне думаешь?!
Я рассказал ему про условия, которые взял на себя с Кемелманом. Я сказал ему, что под каждой страницей подписал: "Ханрахан".
Мак Картни сунул две порции жевательной резинки себе в рот и прошепелявил блистательный комментарий:
- Ты взял на себя чертовский риск.
Я посмотрел на него, потом взял ключ и открыл машину. Потом еще раз посмотрел на него.
- Спасибо, - сказал я.
- Ты знаешь, что ты себе повесил на нос? Ты серьезно об этом подумал?
- А тебе никогда не говорили, что у тебя большая пасть?
- Совсем необязательно сердиться.
- Нет, но я совершенно не обязан тебя слушать.
Сердитым жестом он достал еще две порции жевательной резинки и бросил себе в рот. Он сам начинал нервничать. Это меня успокоило и я снова влез в машину. Он схватил ручку дверцы и захлопнул ее. Мне везло в последнее время на то, что перед моим носом хлопали дверями.
Настроение мое улучшилось. Я направился на Хаустон стрит. Я стал думать о том здании, которое я дал секретарю Центральной школы. Я думал о Кемелмане. Во всяком случае, я заставил их выполнить свое распоряжение, их обоих, пользуясь собственным именем и подписав все страницы списка. Но я пошел слишком далеко, в этом не было сомнения. И как говорится в некоторых произведениях, я сам собирался рубить сук, на котором сижу.
12
Я вернулся к себе домой и наполнил ванну. Ванна играет большую роль в моей жизни. Я очень интенсивно думаю, когда сижу в ней. Это современная модель ванны, у нее лапы льва и она очень глубокая.
Я разделся и сунул ноги в горячую воду. Зазвонил телефон. Я подошел к нему.
- Алло!
Ничего.
Это был тот телефонный звонок, когда звонивший довольствовался тем, что дышал в трубку. Они думают этим испугать вас. Единственная вещь, которую надо делать, это не реагировать и спокойно вешать трубку.
Я услышал легкий шум, но не мог разобрать его происхождения.
- До свидания, - тихо проговорил я и повесил трубку.
Я с удовольствием бы резко повесил трубку, но я не хотел доставлять удовольствие звонившему.
Я вернулся в ванную комнату и медленно погрузился в ванну. Повязка на моей руке была пропита кровью. Я снял ее и бросил в унитаз. Моя ладонь была похожа на розовую перчатку бейсбола и ее пересекали шрамы. На нее было неприятно смотреть. Я сидел в ванне, держа больную руку вверх, так чтобы она не попала в воду. Вероятно, я был похож на аллигатора, поджидающего свою добычу. Я удовлетворенно заворчал, но тут снова зазвонил телефон.
Я дал ему звонить. После десятого звонка, я вылез из ванны и оставляя за собой мокрые следы, подошел к телефону. Я слушал, как мой собеседник дышит ни слова не говоря и снова до меня донесся легкий шум. Легкое бряцание. Неожиданно я понял, что это такое. Стук льда о стекло стакана. Какая знакомая мне персона кладет кубики льда в большой бокал?
Я сказал ей, кто она.
- Вот это-то я и хотела! - сказала герцогиня. - Я хотела разозлить вас.
Я посоветовал ей этим делом заниматься с другим.
- Не вешайте только трубку, - сказала она. - В противном случае я буду звонить вам всю ночь.
Что делать? Пожаловаться фликам, что какая-то герцогиня надоедает мне?
- А если я приеду к вам? Нет? А если вы мне предложите стакан вина?
- Нет.
- А если я вам предложу стакан вина?
- Женщины, которые пьют как вы, вызывают у меня...
- Не старайтесь быть грубым. Кажется, вы ищете пальцы женщины, сказала она.
- Палец женщины, да, - я посмотрел на лужу, которая натекла у моих ног. - Откуда вы это знаете?
- Я буду у Шрафта через четверть часа, ответила она и повесила трубку.
Шрафт находился на углу улицы. Я спустил воду из ванны и оделся, потом зашел в ресторан и заказал бифштекс с сырым луком и бутылку пива. Я был единственным мужчиной, сидящим за столиком в зале. Мне необходимо было побриться и я держал руку под столом. Мне нечего скрывать, что в такую рафинированную коробку, как Шрафт, мне всегда было приятно заходить.
Я поглощал свое жаркое и читал газету, чтобы узнать, что нового писали об этом деле, когда заметил, что у моего столика остановился кто-то в зеленом платье. Я поднял глаза и остановился на высоте большого декольте. Ее волосы были завязаны на затылке оранжевым бантом и они в виде конского хвоста падали ей на спину.
- Я презираю сырой лук, - сказала она.
- Идите презирать его в другое место, - любезно ответил я.
- Я жду, когда вы встанете.
- А это будет грубостью, если я воздержусь от этого?
- Сразу видно, кто вы такой...
- А что вы скажите об одной даме, которая звонит по телефону и остается молчаливой?
Она рассмеялась и села за столик, потом положила подбородок на ладонь и стала рассматривать меня.
- Мой муж за всю жизнь никогда не сел ни одного бифштекса, - сказала она. Он утверждает, что это дурной тон.
- Он прав, - сказал я. Так возьмите себе бифштекс.
Ее взгляд упал на мою руку. Глаза ее округлились.
- Можно сказать, что это тоже бифштекс, - сказала она. - Что же, во имя неба, произошло?
- Мы разошлись во мнениях, - ответил я снова пряча руку под стол.
- У вас вид льва, - проговорила она, - льва мрачного и наполовину спящего.
- Да-а... Сделайте ваш заказ.
Горничная была настоящая ирландка с розовыми щеками. Герцогиня заказала тоже бифштекс.
- Знаете, я полагаю, что вы меня околдовали.
- Вижу, - ответил я, подливая себе соуса.
- Это вас не интересует?
Я поставил сосуд с соусом. Эта женщина была просто динамит и нужно было как-то отделаться от нее.
- Вы особа, набитая фриком, которая не знает, что ей делать, - сказал я. - Вы были бы счастливее, если бы катали детскую коляску. Но вы выбрали по всей видимости другое направление. Как сделана постель, так в ней и спится. Не рассчитывайте захватить меня. Мне совершенно безразличны и ваши проблемы. Я видел слишком много бедных людей, у которых были действительно проблемы, так что не воображайте, что я буду заниматься вами или вашим мужем. В общем все у вас сводится к следующему: хочу ли я спать с вами? Да. А я сделаю это? Нет. Почему? Потому что я предпочитаю женщин выбирать сам. Потому что я не люблю женщин, которые пьют столько, сколько вы. И потому что, наш начальник хороший приятель вашего мужа. Три отличные причины, чтобы я не дотронулся до вас. Понятно?
Я поднес кусок жаркого ко рту. Это была с моей стороны ошибка.
Она нагнулась над столом и изо всех сил ударила меня по щеке. Отличная пощечина, которая заставила меня выплюнуть ту порцию мяса, которая была у меня во рту. Моя реакция, которой я гордился еще несколько часов назад, не сразу сработала.
Горничная побледнела и выпустила из рук бифштекс, который собиралась поставить на стол. Многие присутствующие обернулись. Шрафт, место тихое и пощечина прозвучала, как выстрел. Моя щека горела. Герцогиня была мускулистая особа, без сомнения, отличный игрок в теннис.
Я положил свой бифштекс, старательно вытер руку о скатерть и в свою очередь дал ей пощечину. Потом стал ждать ее реакцию.
Она поднесла руку к лицу и внимательно посмотрела на меня. Она была очень спокойна. Потом она встала, улыбнулась и вышла из зала. Никто не пошевелился. Все смотрели на меня так, как будто я был человеком, который бьет свою жену. Я доел свой бифштекс до последней крошки, но вкус его показался мне похожим на бумагу. Ее муж, может быть, был прав: никогда не стоит есть бифштексов. Но с чем же тогда есть сандвичи? Обслуживающая меня горничная ирландка теперь боязливо обходила мой столик, когда проходила мимо. До этого времени она всегда улыбалась мне, когда я приходил сюда. Наша идиллия была закончена.
Оплачивая счет, я обнаружил, что управляющий и горничная нахмурив брови смотрели на меня. Герцогиня сделала из меня парию. Но я смогу пережить это. К тому же, в этом ресторане были очень маленькие порции.
Неожиданно я вспомнил, что я не узнал, откуда она узнала о моем деле, потом решил, что она все равно, так или иначе, да проявит себя. И самое неприятное было то, что я не мог, как всякий обыкновенный гражданин, выключить телефон и спать спокойно. Игра в детектива, которую я вел, вынуждала меня не вешать трубку и не выключать телефон.
И я с грустью подумал, что вероятно она проведет всю ночь забавляясь тем, что будет звонить мне по телефону.
13
Я поставил будильник на семь часов и лег спать. К моему удивлению, мне очень хотелось спать и я заснул. Меня разбудил звонок и я стал шарить рукой будильник. Я задел его больной рукой, испустил нечто среднее между стоном и проклятием, схватил его и нажал на кнопку. Он продолжал звонить. Еще не проснувшись окончательно, мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что звонили у входной двери.
На этот раз на ней надето было черное платье, которое, казалось, струилось по ней, как вода, большая шляпа и белые перчатки. Она опять пила.
- Уходите, прошу вас, - сказал я.
