Аркадий Карасик - Похищение королевы
Я не стал ни подтверждать предположение парня, ни отвергать его. Пусть думает, как хочет. В соответствии с нормами поведения, утвердившимися в его окружении.
- Баба Феня написала заявление в милицию...
- Посоветовали бы соседке не особо доверять ментам. Продажные они, суки, все, как один, продажные, - со злостью цедил парень ядовитые слова. Достали его сотрудники правоохранительных органов, насыпали соли на хвост, прищемили загребущие руки. Вот и лютует. - Сдерут со старухи баксы и слиняют. Дескать, все, что смогли, сделали, жаль не получилось.
Признаться, сам отношусь к милиции с изрядным недоверием, не раз был свидетелем получения милиционерами взяток, избиения ими невинных людей, грубости, граничащей с откровенным хамством. Почти во всех моих произведениях фигурируют сыщики-предатели, участковые - хапуги, патрульные - костоломы. Но наряду с ними стараюсь рисовать образы честных сотрудников, обаятельных людей. Осуждая первых, преклоняюсь перед вторыми.
А из Виталия так и плещет ненависть. Глаза с"узились, пальцы сжались в кулаки, голова пригнулась к груди. В горло готов вцепиться ненавистному менту, пополам его разодрать.
- А кто еще поможет несчастным старикам, если не милиция? Вот и приходится надеяться.
Парень состроил пренебрежительную гримасу, но настаивать на своем не стал.
- Попросила о помощи одна старуха или дуэтом со старой рухлядью?
Интересно, откуда Виталька знает о существовании деда Пахома? Ведь тот сейчас сидит возле телевизора, в коридор не высунулся. Иди алкаш предварительно разведал обстановку в коммуналке, включая состав ее жильцов?
- Баба Феня приходила одна, без мужа. А почему тебя это так волнует?
- Так просто, - растерялся алкаш. - По моему, разговор был чисто мужской...
Распрощались мы с пасынком внешне довольно сердечно. Он первым подал руку, несильно сжал мою. Метнул приветливую улыбку. Будто ударил ею. И ушел. Памятуя истину о том, что вежливость - главное достоинство королей, я проводил гостя в коридор.
Коммуналка есть - коммуналка. Дед Пахом оторвался от мыльного представления и выглянул из своей комнаты. То же самое сделала баба Феня из кухни. Как она выражается, оторвалась от "мартена". Надин выпорхнула в коридор, будто птица из гнезда.
Виталий внимательно изучил замшелого деда, бегло оглядел уже знакомую бабку и впился восторженным взглядом в выпуклую грудь молодухи. Потом переключился на другие прелести. Слава Богу, они не скрыты - обтянуты платьем. А уж о декольте и говорить нечего - типичный гамак для двух жирных поросят.
Глаза парня замаслились, губы искривились в похотливой улыбке, пальцы зашевелились. Словно разминались перед сладкой операцией. Вот это товар, прочитал я на его лице, как бы его испробовать.
Соседка не покраснела, не защитилась ладошками от раздевающих взглядов наглеца. Она уже перешагнула девичий возраст, когда чего-то стыдятся. Наоборот, мужское внимание для нее - непременный доппинг. В свою очередь оглядела незнакомца и скрылась в своей комнате.
Возвратившись к себе, я подошел к окну. Как и предполагал, никто Машенькиного сынка не пас: от угла до угла квартала - ни одного человека, вообще - никого: ни рэкетиров, ни убийц, ни мирных жителей.
Виталий вышел из под"езда, словно зверек, уносящий желанную добычу. Презрительно глянул на окна коммуналки, поощрительно похлопал по джинсовому карману и подпрыгивающей походкой двинулся к вокзалу.
Ну, и Бог с ними, с деньгами. Частичная компенсация понесенного ущерба - лишние штрихи к портрету пасынка. Правда их, этих черт, столько скопилось - на сотню портретов хватит. Плюс, непонятные распросы о пропавшей Верочке, расспросы о бабе Фене и ее муже. Еще раз - плюс: такое же непонятное внимание пасынка к моей бочкообразной соседке. На мой взгляд, положить на нее глаз может либо пьяный вдрызг алкаш, либо окончательно оголодавший мужик. Как я. Если бы не было Машеньки.
И это называется юбилеем? Сначала меня напрягла Надин. Потом достала баба Феня. Завершил сериал неприятностей Виталий. Дай Бог, чтобы на этом праздник окончился...
4
Пищущая машинка снова привлекла мое внимание. Трудиться, вкалывать! Ни за что не отключусь, пока не осилю запланированные страницы! Работая, начисто забываю обо всем: и приятном, и неприятном. Это - мое лекарство от всех болячек. Как правило, сладкое, иногда - с горчинкой.
Но сегодня в комнате словно поселился дьявол. Ну, никак не удавалось углубиться в задуманный сюжет, расставить в нем главных и второстепенных героев.
На этот раз в облике дьявола выступила коротконогая, кокетливая соседка.
- Павел Игнатьевич, я вам не помешаю?
Дурацкий вопрос! Какой культурный человек ответит на него утвердительно: да, помешаете? Единственный, кого знаю - мой тесть, Машенькин отец. Тот может запросто отбрить. Внешне культурно и даже доброжелательно. Жаль, не обладаю таким умением.
С трудом сдерживая раздражение, я оторвался от машинки.
- О чем вы говорите? Конечно же, не помешаете. Проходите, присаживайтесь... Как жизнь, как работа?
Надежда Дмитриевна официально числится сотрудником какого-то института с трудно произносимым названием. Не то "Химмашпроектоборудование", не то "Биохимпроблематика". Институт не просто дышит на ладан - отдышался. Числится на бумаге. Остепененные и неостепененные ученые каждый на свой лад компенсируют неполучаемую зарплату. Один торгует газетами, другой сигаретами, третий - подметает улицу.
Младшая научная сотрудница торгует косметикой и лекарствами на местном вокзале, зарабатывает восемь кусков рублей в месяц. По нынешним скорбным временам не густо, но на еду, квартплату и даже на скромные наряды хватает.
Сама об этом молчит - сведения поступили ко мне от всезнающей бабы Фени.
- Работа как работа, - равнодушно ответила химико-торгашка, сметая со стола крошки. - Зарплаты не дают, электричество в лабораториях отключили. Соберемся, побалдеем, посплетничаем - все занятия... Ни реактивов, ни расходных материалов... Вы работайте, работайте. Я зашла прибраться - ведь праздник.
- И как же вы проводите свободное время? Имею в виду, свободное от балдежа и сплетен?
Времяпровождение соседки меня интересует не больше, чем солнечное ветер, пронизывающий припаркованные к нему планеты. Но нужно же о чем-то говорить, не сидеть же истуканом? Научился притворяться, играть роль радушного хозяина. Или - гостя.
- По всякому... К примеру, в конце прошлой недели вместе с Верочкой бродили по магазинам и рынкам. Попросила девочка проконсультировать ее по части купальных костюмов. Ну и прочих женских причиндал. Весь четверг потратила. Не смогла отказать...
Конец прошлой недели? В пятницу Верочка уехала вместе с телохранителями в область... Странное совпадение... Уж не сыграла ли Надин роль наводчицы? Впрочем, для того, чтобы выполнить эту роль, нужно иметь в голове серое вещество, а у соседки, кажется, заложен коктейль из аспирина и средства от комаров.
Надин продолжала болтать, мешая магазин с модным платьем, мягкую мебель с косметикой, ковры со шторами. Одновременно, протирала полы, убирала пыль с мебели. Я старался выудить из женской болтовни зерна интересной для меня информации.
- Вашу машинку перенестим на пол в угол, - задумчиво планировала она. - Иначе не разместим закуски. Вообще-то, все равно придется использовать кухонный столик. Нарезать колбасу и сыр можно и на подоконнике...
У меня в голову впились сразу две занозы. Острые, колючие.
Первая - почему пасынок заинтересовался исчезновением внучки соседей?
Вторая - почему Надин потеряла уйму времени для прогулки по магазинам в обществе Верочки? Не связана ли эта прогулка с исчезновением девушки? И чем занимались во время прогулки телохранители?
Вторая "заноза" менее болезненна, чем первая. Ибо само по себе посещение рынков и магазинов не таит в себе никакого криминала. А вот интерес, проявленный пасынком необ"ясним. Все необ"яснимое, знаю по собственному опыту, всегда вызывает нежелательные последствия. Типа нагноения, подскока температуры и других неприятностей.
Надин исчерпала весь свой ресурс "потрясающих" новостей. Молча протерла полы, смахнула пыль с книжного стеллажа. Я поставил пищущую машинку на под"оконник, сделал вид - работаю. Она понимающе кивнула и на цыпочках покинула комнату...
Юбилейное застолье прошло невесело. Дед Пахом выпил два фужера колы, принялся за закуску. Опустошал тарелку за тарелкой, неважно с каким содержимым. Мешал селедку с джемом, ветчину с жаренной рыбой. Его жена не пила и не ела - утирала слезы. Веселилась одна Надин. Но все ее старания не могли заглушить царящую за столом тоску.
Я разлил по рюмкам ядовитое пойло, именуемое заграничным именем "мартини". Надин произнесла цветастый тост, расхваливающий юбиляра до такой степени, что мне показалось: на спине появились ангельские крылышки.
