Энн Перри - Воскрешение на Ресуррекшн-роу
— Она выйдет за него замуж?
Леди Камминг-Гульд чуть подняла бровь и взглянула на Питта ясными газами. Это был намек на социальные различия между ними.
— Томас, в новый брак не вступают, пока не прошло года после смерти мужа. И неважно, что при этом чувствуют и чем занимаются в тиши спальни. Конечно, это должна быть спальня в чьем-то загородном доме, где проводят уик-энд… Но в ответ на ваш вопрос я скажу, что считаю новое замужество Алисии вполне возможным — после положенного срока.
— Каков он?
— Темноволосый и необычайно красивый. Не аристократ, но настоящий джентльмен. У него хорошие манеры и несомненное обаяние.
— А деньги?
— Как практично с вашей стороны задать такой вопрос! Думаю, их у него немного, но, судя по всему, он не нуждается.
— Леди Алисия будет наследницей?
— Вместе с дочерью Огастеса, Верити. У старой леди есть свои собственные деньги.
— Вы хорошо осведомлены об их делах, — заметил Питт с обезоруживающей улыбкой.
Она улыбнулась в ответ.
— Естественно. А чем еще прикажете заниматься зимой? Я слишком стара, чтобы самой заводить романы.
Томас широко улыбнулся, но не стал комментировать. Лесть была бы неуместна в данном случае.
— Как его имя и где он живет?
— Понятия не имею, где он живет, но не сомневаюсь, что вы с легкостью это выясните. Его имя Доминик Кордэ.
Питт был поражен. Не могут существовать два Доминика Кордэ — оба красивые и обаятельные, оба молодые и темноволосые… Он вспомнил Доминика так ясно — его непринужденную улыбку, его изящество. Доминик совершенно не замечал свою молодую свояченицу Шарлотту, страстно влюбленную в него. Это было четыре года назад, еще до ее знакомства с Питтом, когда начались убийства на Кейтер-стрит. Но смолкает ли когда-нибудь эхо первой любви? Остается ли что-нибудь от мечты, которая так и не осуществилась? Это, наверное, мучительно…
— Томас?
Голос Веспасии вторгся в его мысли, и он вернулся к действительности — в Гэдстоун-парк, к вырытому из могилы Огастесу Фицрой-Хэммонду. Итак, Доминик влюблен в леди Алисию или, по крайней мере, добивается ее. Питт видел ее всего дважды, однако у него сложилось мнение, что она совсем не похожа на Шарлотту. У нее было гораздо большее сходство с первой женой Доминика — сестрой Шарлотты, Сарой, которая была убита в тумане Кейтер-стрит. Хорошенькая, довольно набожная Сара, с такими же белокурыми волосами и гладким лицом, как у Алисии… Томас мог сейчас думать только о Шарлотте и Доминике.
— Томас! — Лицо Веспасии возникло перед ним, когда он поднял голову. Она подалась вперед, теперь уже охваченная беспокойством. — Вы хорошо себя чувствуете?
— Да, — медленно произнес Питт. — Вы сказали «Доминик Кордэ»?
— Вы его знаете. — Это был не вопрос, а скорее утверждение. Она прожила долгую жизнь и сама изведала любовные муки, мало что могло ускользнуть от ее понимания.
Томас знал, что лгать ей бесполезно.
— Да. Он был женат на сестре Шарлотты — той, что погибла.
— О господи! — Если его слова и сказали Веспасии нечто большее, она была слишком тактична и потому промолчала. — Значит, он вдовец. Я не помню, чтобы он упоминал об этом.
Питту не хотелось говорить о Доминике. Он знал, что когда-нибудь придется, но пока не был к этому готов.
— Расскажите мне об остальных обитателях Гэдстоун-парк, — попросил Томас.
Веспасия взглянула на него, слегка удивленная. Питт скорчил забавную гримасу.
— Я не могу вообразить, как Алисия его выкапывает, — сказал он, встретившись взглядом с Веспасией. — Или это Доминик?
Она заметно расслабилась и устало вздохнула.
— Конечно, нет. Уж им-то совсем ни к чему, чтобы он возвращался. Если вся эта история — не роковая случайность, то либо один из них убил Огастеса, либо кто-то так считает.
— Расскажите мне о тех, кто живет в Парке, — повторил Томас свою просьбу.
— Старая леди — ужасное существо. — Веспасия всегда говорила без обиняков. — Сидит наверху в своей спальне, весь день читая старые любовные письма, а также пропитанные кровью и военным тщеславием весточки из Ватерлоо и Крыма. В своих собственных глазах она — последняя из великого поколения. Снова и снова смакует свои любовные победы, реальные или воображаемые, и будет выжимать из жизни все до последней капли, пока не отправится в мир иной. Алисия ей не нравится — старая леди считает, что у той нет ни мужества, ни стиля. — В глазах ее вдруг зажегся насмешливый огонек. — Я в самом деле не знаю, стала бы она относиться к Алисии лучше или хуже, если бы считала, что та способна убить Огастеса!
Питт с трудом скрыл улыбку.
— Как насчет дочери, Верити?
— Милая девушка. Даже не знаю, в кого она пошла, наверное, в мать. Не особенно хорошенькая, но жизнь в ней так и кипит, несмотря на хорошие манеры. Надеюсь, ее не выдадут замуж, не дав немного повеселиться.
— Как они ладят с Алисией?
— Насколько мне известно, достаточно хорошо. Но вам ни к чему присматриваться к этой девушке. Она понятия не имеет, где можно нанять осквернителя могил, и вряд ли бы сделала это сама!
— Но она могла кому-нибудь подсказать эту мысль, — заметил Питт, — тому, кто в нее влюблен, — в том случае, если бы считала, что мачеха убила ее отца.
Веспасия фыркнула.
— Как-то не верится. Уж слишком это сложно. Она славная девочка. Если бы ей пришла в голову такая мысль, она бы прямо обвинила мачеху, а не стала бы подбивать кого-то разрыть могилу ее отца. И Верити искренне любит Алисию. Если это не так — значит, она прекрасная актриса.
Питту пришлось согласиться, что эти предположения абсурдны. В конце концов, не исключено, что тут действовал сумасшедший, а то обстоятельство, что тело выкопали дважды, — всего лишь нелепая случайность. Так он и сказал Веспасии.
— Обычно я не верю в совпадения, — произнесла она неохотно, — но, вероятно, они случаются. Остальные обитатели Парка вполне заурядны, каждый по-своему. Не могу сказать ничего плохого о лорде Сент-Джермине, но и не особенно его жалую, хотя именно он будет представлять наш билль в парламенте. Хестер — славная женщина, которая не унывает, хотя ей и живется не так уж сладко. У них четверо детей, имена которых я никак не могу запомнить.
Майор Родни — вдовец. Он не был на захоронении, так что вы его еще не видели. Кажется, он сражался в Крыму. Никто не помнит его жену, которая умерла тридцать пять лет назад. Он живет вместе со своими сестрами, старыми девами — мисс Присциллой и мисс Мэри Энн. Они слишком болтливы и постоянно варят варенье или делают лавандовые подушечки, но в остальном исключительно приятные особы. О чете Кэнтлей и сказать особенно нечего. Думаю, они именно таковы, какими кажутся: любезные, щедрые и слегка скучающие.
Карлайл — дилетант во всем. Довольно хорошо играет на фортепьяно. Пытался попасть в парламент, но не прошел. Чересчур радикален. Хочет реформ. Хорошая семья, старинное состояние.
Единственный, кто представляет интерес, — тот кошмарный американец, который купил дом номер семь. Вергилий Смит. — Веспасия высоко подняла брови. — Я вас спрашиваю: кто, кроме американцев, назвал бы ребенка Вергилием? Да еще при фамилии Смит! Уродлив, как страшный грех, и манеры соответствующие. Не имеет ни малейшего представления, как себя вести, какой вилкой когда пользоваться, как обратиться к герцогине. Он разговаривает на улице с кошками и собаками!
Питт и сам разговаривал с кошками и собаками и поэтому сразу же проникся симпатией к этому человеку.
— Он знал лорда Огастеса? — спросил он.
— Конечно, нет! Вы можете себе представить, чтобы лорд Огастес якшался с подобными людьми? У него не было воображения! — Ее лицо смягчилось. — К счастью, я слишком стара, чтобы беспокоиться о том, в какой компании меня видят, и Вергилий Смит мне нравится. По крайней мере, с ним не скучно. — Она многозначительно взглянула на Питта, и он понял, что его причисляют к той же категории людей, которые не принадлежат к светскому обществу, но искупают этот недостаток тем, что с ними не скучно.
В настоящее время Томас больше ничего не мог узнать от Веспасии, поэтому, поблагодарив ее за искренние ответы, откланялся. Сегодня вечером придется сказать Шарлотте, что Доминик Кордэ связан с этим делом, и ему хотелось подготовиться.
Шарлотта проявляла лишь поверхностный интерес к делу об осквернении могилы. Оно не имело отношения ни к кому из ее знакомых, в отличие от прошлогодних убийств на Парагон-уок. У нее было много работы по дому, а Джемайму одолевало безудержное любопытство, как только она пробуждалась. Шарлотта проводила полдня в домашних хлопотах, а вторую половину посвящала расшифровке дочкиных вопросов и ответам на них. Она инстинктивно понимала, что именно хочет сказать Джемайма, и четко произносила эти слова, а дочь старательно повторяла за ней.
