Александр Щелоков - Граната РГД-5
На первых порах Игорю — маменькиному сынку попадало. Шах не любил слюнявой интеллигентской поросли. Врезать такому между глаз — одно удовольствие.
Однажды Игорь вернулся домой с опухшим носом. Мама жалобно охнула.
— Кто тебя так?
Игорь слезливо пожаловался. Потом набычился и заявил:
— Еще тронет раз, я его убью.
Мама всегда считала себя педагогом от природы. В проблемах воспитания она разбиралась легко, почти не задумываясь. У нее на все вопросы ответы были готовы заранее.
— Игорек, ты не должен затевать конфронтацию. Представь, что-то случиться. Вмешается папа. Мальчика, который тебя поколотил, накажут. Но у Шаха, — его так зовут? — у Шаха найдется второй подручный. Тебе побьют еще сильнее.
Игорь тиранул пальцем под разбитым носом, вытирая сукровицу. Шмыгнул, подхватывая соплю.
— Что же мне делать?
— Ты обязан быть умнее всей этой безродной сволочи. Пригласи Шаха завтра к нам в гости. Предложи ему посмотреть видео. Я приготовлю чай. Посмотрю что это за человек...
Шах быстро понял все выгоды дружбы с мальчиком, отец которого занимал важную должность в областном исполкоме и потому взял Игорька под свое покровительство.
Встретив старого знакомого на улице. Шах с первых слов Игоря угадал — у того на душе слой темной мути, от которой в груди томление и колотье сердца. Минуту спустя Шах знал все — и про красавицу Зизи, и про любовь, и про коварную измену.
— Только-то? — Шах не скрывал презрительного отношения к сентиментальным чувствам Игоря. — Да плюнь ты. Баба не достойна, чтобы из-за нее расстраиваться. Пойдем, я тебя развею. И вообще запомни — никакой любви. Все только биохимия — запахи, гормоны. Не стоит волнений.
Они отправились к Шаху. Тот жил в тихой однокомнатной квартире на зеленой Краснокаменной улице.
— Сейчас устроим мальчишник. Ты в форме?
Игорь хмуро кивнул.
Шах сел на телефон и уже через минуту давал указания:
— Лада, девочка, я тебя жду. Лады? И чтобы быстро. У меня в гостях старый кореш. Что? Нет, Галку сюда тащить не надо. Без нее обойдемся.
Лада — статная девица с пышной копной волос, рассыпанных по плечам как у модели с рекламы нового шампуня, с крепкими ногами и могучими бедрами, влетела в квартиру, сразу наполнив ее биохимией — легким возбуждающим запахом женского пота.
Шах, по-хозяйски гостеприимно, выставил на стол бутылку водки, открыл банку шпротов, нарезал крупными кусками черный хлеб.
— Долбанем? По маленькой?
Игорь отрицательно мотнул головой. С водки его дико тошнило.
— Может нюхнуть хочешь?
— Как? — Игорь к дури еще не успел приобщиться и потому отнесся к предложению с опаской. — Мне плохо не будет?
— Твое дело. — Шах не пытался настаивать. — А вот мы с Ладой такой шанс не пропустим. Верно, крошка?
«Крошка» вожделенно облизнулась.
Урок не был долгим. Игорь втянул носом в обе ноздри предложенный ему порошок. Он ожидал, что мгновенно окажется в каком-то ином, потустороннем мире, но ничего не случилось. Он успокоился — все разговоры о страшной силе наркотиков показались пустой трепотней. Игорь сидел, слушая музыку, которая истекала из стереомагнитофона, и вдруг заметил, что мир вокруг стал вдруг теплее, окрасился в более приятные тона, нежели те, которые доминировали в нем некоторое время назад. Захотелось шутить и смеяться. Неужели вот так легко и просто избавиться от душевной тоски и боли?
Он с интересом посмотрел на Ладу. Та сидела на диване, заложив ногу на ногу. И без того короткий подол платья задрался до предела, открыв на обозрение тугие плотные ляжки.
Шах проследил за взглядом Игоря и понимающе улыбнулся.
— Нравится? Деваха что надо — плоть с огоньком...
Он повернулся к Ладе, быстрым движением языка облизал синеватые губы. Небрежно махнул в ее сторону кистью руки.
— Раздевайся.
— Как это?
Что-то не сработало в головке у Лады, и она не поняла, чего от нее требуют.
— Ты что, дура? — Шах посуровел. — Делай стриптиз.
— Захар, — было видно, что Лада не возмутилась, просто ей не очень хотелось двигаться, — может не надо?
Шах поглядел на Игоря. Снова облизал губы. Спросил ехидно:
— Может и в самом деле не надо? Как ты считаешь?
— Все равно, — Игорь пожал плечами.
Шах так и взвился.
— А мне не все равно! Если сказано, значит должно быть сделано. Раздевайся! А ты, Игорь, включи бандуру погромче. Пусть чешет под музыку.
Он посмотрел на Ладу со злым прищуром..
— Если не хочешь — уходи. Я тебе только врежу на прощание.
Игорь добавил громкости магнитофону. В уши глухим звоном ворвался тяжелый рок.
— Давай, сучка!
Шах уселся на диване поудобнее, заложил руки за голову и приготовился наблюдать.
Расставив ноги, опустив голову, Лада подхватила подол и потянула вверх розовое полотняное платье.
Игорь расширившимися глазами смотрел на происходившее. Странное дело, он не раз видел как раздевались девчата на пляже, как снимали с себя платья женщины, но там все укладывалось в рамки нормальных отношений и воспринималось как дело обычное, заурядное. Здесь, едва Лада подняла подол, возникло ощущение, что в происходившем заключено нечто порочное, и это действие возбуждало темные чувства.
Первым, что увидел Игорь, были толстые ноги с красными коленями, потом обнажились мясистые ляжки.
Платье поднялось до пояса, и открылись белые тонкие трусики, сквозь которые просвечивал темный треугольник волос.
Растрепав и без того сумбурную прическу, Лада сдернула с головы платье. Скомкала его и прижала к не по девичьи мощной груди, которую прикрывал простенький полотняный бюстгальтер.
— Чо не танцуешь?
Шах не смягчился, а, как показалось Игорю, даже ожесточился сильнее.
Лада затопталась на месте, явно не попадая в такт музыке.
— Положь платье. Брось его к черту! И сними цицкутник!
— Ты что? — Лада явно не поняла команды.
—Цицки открой, дура!
Лада завела руку за спину и стала нащупывать застежку. Она двигалась медленно, словно во сне.
Игорь потрясенно следил за происходившим. То, что он видел на телеэкране, когда показывали стриптиз, не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило наяву. И особенно его потрясло то, с каким послушанием Лада исполняла команды Шаха. Она явно боялась его и те робкие попытки сопротивления, которые она оказывала, объяснялись скорее всего остатками стыдливости, убить которую в человеке бывает труднее, нежели воспитать.
Неожиданно Игорь почувствовал, что завидует Шаху. Тот, ничего не делая, одними лишь словами заставил девчонку подчиниться ему и выполнять даже то, что ей явно не нравилось.
Лада отщипнула крючки, и бюстгальтер, который она не успела подхватить, упал к ее ногам. Продолжая топтаться на месте, Лада наступила на него.
— Хватит!
Шах встал. Стал медленно стягивать с себя брюки. Кивнул Ладе в сторону дивана.
— Ложись.
— Ты что...
Должно быть других слов для возражения у нее не находилось. Однако повторять требование Шаху не пришлось. Встретившись с ним глазами, Лада вдруг опустила голову, послушно шагнула к дивану, села на него, потом улеглась, вытянув ноги.
— Ты будешь? — Шах спросил Игоря с презрительной улыбкой — мол, знаю я вас, гнилую интеллигенцию.
Игорь промычал нечто бессвязное. Шах это истолковал по-своему и весьма просто:
— Значит будешь. После меня. — Повернулся к Ладе. — Сыграем в трамвайчик, ты не против, детка?
Девчонка не ответила, только шмыгнула носом и закатила глаза. Она уже давно потеряла себя: волю, собственное мнение, самостоятельность, остатки достоинства, подчинившись Шаху и дури, которой он ее накачивал.
Шах подошел к ней, примериваясь. Что-то ему не понравилось, и он, голосом, просевшим от возбуждения, приказал:
— Раздвинься, дура! Чего зажалась?
Игорь, то и дело глотая слюну, стоял в изголовье дивана и во все глаза наблюдал за происходившим. Он вспотел, тяжесть свинцом залила подбрюшье, заставив закаменеть еще недавно безвольный шланг.
Не потребовалось и недели, чтобы Игорь стал полностью зависимым от наркоты, от Шаха, который ее покупал на его деньги, от Лады, беспрекословно удовлетворявшей похоть двух кобелей, подчинявшейся любым их желаниям, принимавшей самые изощренные позы, которые могло придумать воспаленное воображение...
Нары в каморке, где заперли Игоря, были жесткие, неудобные, и только зыбкие грезы качали его в дуревом полусне...
* * *«Не место красит человека»...
Говорят, что пословицы рождены вековой народной мудростью. О той, что приведена выше, этого не скажешь. Должно быть, сочинил ее человек, который вправе был сказать о себе: «Я не очень умный, зато здоровый».
Людей красит именно место.
Человек за рулем — водитель.
Дурачок на троне — царь.
Пьяница в митре у Царских врат алтаря — владыка.
Вор и мошенник в кресле генерального прокурора страны им и становится.
