Марина Серова - Музей восковых фигур
Будь что будет.
Я поднатужилась, словно Соловей-разбойник, и свистнула на всю улицу.
Мужики обернулись, выискивая глазами того, кто нарушил вечернюю тишину, а я со скоростью карточного шулера приложила камеру к правому глазу и щелкнула.
Готово! То, что надо. Парни стоят, открыв рот, и хлопают глазами. Отличный снимок, на страницу журнала «Идиоты нашего времени».
Надо же было так случиться, что Мокроусов узнал меня.
– Эй! Ты что же это делаешь? – крикнул он голосом перепившего павлина. – Она же фотографирует нас! А ну, стой!
Суперзатылок бросился к машине, а я собралась повернуть ключ зажигания, чтобы запустить двигатель.
Увы, ключа в замке не было.
Черт!
Я кинулась искать то место, куда я могла положить ключи, затем бросила это неблагодарное дело и стала с поспешностью брокера фондовой биржи поднимать окно дверцы.
Черт! В него уже просунулась рука Мокроусова с проволокой черного цвета вместо волос на пальцах, который пытался дотянуться до моей фотокамеры.
– Дай сюда, сука!
Никто! Вы слышите, никто!
Не смеет называть меня сукой.
Я схватилась за пальцы бульбоватого горлодера и со всей ненавистью народа к президенту крутанула руку Мокроусова против часовой стрелки.
Послышался хруст кочана капусты, который кромсанули ножом по самой середке. Этот звук сопровождался воем койота в мексиканской прерии. Именно так любитель шарить по чужим форточкам признал свое поражение.
Солдатов, до сих пор не принимавший участия в нашем мирном разговоре, решил вступиться.
– Эй! Что за дела?
Конкретных действий не последовало. Очевидно, по выражению моего лица он понял, что я способна на гораздо большее.
Я нашла ключ. Он был зажат в моей потной ладони и до сих пор не подавал ни малейших признаков жизни.
Краем глаза наблюдая за своими недругами, я с хладнокровностью любимца русских женщин Нэша Бриджеса вставила ключ в замок зажигания и запустила двигатель.
В этот момент Мокроусов оправился от смятения, вызванного моими неадекватными, на его взгляд, действиями, и долбанул кулаком по крыше автомобиля. Я не стала останавливаться, чтобы не раздувать скандал до размеров воздушного шара Монгольфье, вырулила на проезжую часть и скрылась из виду.
Так я нажила себе смертельного врага.
* * *С цветными фотографиями, на которых красовались рожи двух компаньонов, я заявилась в ресторан «Золотая нива» с мыслью задать один-единственный вопрос: видел ли кто-нибудь, как эти двое убивали третьего, причем своего доброго товарища. Непонятно было только, к кому обратиться.
Ввалиться на кухню и сунуть фотки под носы кухарей? Что они могли видеть, кроме пузырящихся в кастрюле размером с ванну-джакузи объедков, готовящихся к повторному употреблению? Директор ресторана? Он не обязан знать всех своих клиентов в лицо. Официанты? Возможно. Швейцар? Такого понятия сейчас, по-моему, уже не существует. Его заменило более веское и солидное по значению: ВЫШИБАЛА. Кстати, у дверей маячили двое парней, напоминавших своим видом героев боевика, умирающих с тоски.
Пора работать.
Со скрупулезностью козы, обгладывающей голые прутики, я обошла всех специалистов подносов и чаевых, но добилась от них только одного: не помню… Народу здесь ошивается много, и трудно что-либо сказать по этому поводу.
Ребята, тосковавшие у дверей, промычали что-то невразумительное и продолжили свое вечернее бдение, ласково поглядывая друг на друга.
Я с сожалением спрятала фотографии обратно в сумочку и пошла к выходу, натолкнувшись на девицу с внешностью Клеопатры, спешащую на сеанс одновременной секс-игры с Марком Антонием, выбранным из толпы.
Я прошла мимо, но потом вдруг замедлила шаг. Затем вернулась и нагнала девицу, которая уверенно вступила на территорию, находящуюся во власти прейскуранта.
– Можно вас? – Я дотронулась до обнаженного локтя вечерней посетительницы, почуяв в ней завсегдатая «Золотой нивы».
– Вам? Меня? – удивилась Клеопатра. – Вообще-то у меня другой профиль.
– У меня тоже.
– Тогда в чем дело?
Со степенностью английской леди я вытащила из сумочки фотографии и протянула девице.
Та долго рассматривала снимки, приоткрыв ослепительно-бордовые губы. Затем она осторожно посмотрела на меня, но ничего не сказала.
Я поняла, как действовать в подобной обстановке. Моя рука нырнула в недра сумочки и извлекла на свет зеленую двадцатку, из тех денег, которые были получены от Галины Безруковой в качестве аванса.
Купюра молниеносно исчезла в ладошке Клеопатры.
– Ну что?
Девица воровато огляделась по сторонам и произнесла:
– Я видела этих двоих. Они ужинали за столиком в углу зала, только с ними был третий.
– Которого убили?
Клеопатра кивнула:
– Тот третий ушел раньше, а парни остались за столом. Я это хорошо помню, потому что к ним подсела моя подруга. Потом кто-то вбежал в зал и крикнул, что в фонтане найден труп. Эти парни тоже пошли посмотреть вместе со всеми.
– Значит, в убийстве их заподозрить нельзя?
Девица покачала головой:
– Нет, вряд ли…
Блин, ниточка обрывалась. Но сдаваться я не собиралась.
– Может быть, вы заметили что-нибудь подозрительное? Пожалуйста, вспомните. Или кого-нибудь?
Клеопатра пожала плечами.
– Видела четверых парней. Они садились в «девятку», но в ресторане я их не видела.
Вот это номер!
– «Мокрый асфальт»?
Девица покачала головой:
– Нет, дождя в тот вечер не было.
Вот мы и нашли общий язык.
– Я говорю про цвет машины – темно-серая, блестящая?
– Да-да! Точно! – Специалистка по вагинальным страстям захихикала, дивясь своей несообразительности.
– А девушки с ними были?
– Н-нет… Девушек не было.
– Это точно?
– Сто процентов.
Я задумалась. А что, если это совсем другие ребята? Мало ли в нашем городе «девяток» с самым модным цветом?
– Значит, девушки исключаются с самого начала? – Мои мысли уже парили на недосягаемой для простых смертных высоте. – А номер не помните?
Девица многозначительно посмотрела на меня. Я поняла, что это намек – я все ловлю на лету, и снова моя рука упала на дно сумочки, чтобы вынырнуть из бездны с десяткой баксов.
Клеопатра извлекла из лабиринтов своей одежды записную книжку, пользующуюся потребительским спросом преимущественно у гномов, и открыла ее на страничке под буквой Б.
– Номер машины – пятьсот двадцать девять.
Что-то знакомое было в этих трех цифрах. Я начала старательно шевелить мозгами, но почему-то спросила:
– Эта информация записана у вас под буквой Б, что это означает?
– Баксы.
Глава 6
На другой день начальник департамента полиции прислал в Музей восковых фигур двоих полицейских, чтобы снять показания. С ними был кучер экипажа Робер Лакомбе.
– Жан Лозьен, – представился один из прибывших. – Мы пришли, чтобы узнать подробности вчерашнего происшествия.
Это был крупный человек с пышными усами, своей выправкой напоминавший отставного военного.
– Нам нужно описание внешности, особые приметы и так далее.
Доктор Куртиус пожал плечами:
– Грабители были в маске, я не могу назвать их приметы.
– Одного из нападавших рассмотрел кучер. Может быть, вы сумеете что-нибудь добавить к его описанию?
Робер Лакомбе провел рукой по подбородку и стал припоминать.
– Это невысокий человек, с длинными руками и коренастым туловищем…
– Лицо! Нас интересует его лицо! – напомнил полицейский.
Кучер собрал складки на лбу и беспомощно посмотрел на доктора Куртиуса.
– Подождите! – произнесла Мари. – Я попробую сделать восковой портрет грабителя со слов Робера. Если это поможет поискам, то…
Она принесла заготовку из воска и произнесла:
– Это будущее лицо человека. Вы должны сказать, как выглядел преступник, а я попытаюсь воплотить тот образ, который нам нужен. Сначала ответьте мне, какова была форма лица: узкое, широкое, круглое? Квадратные черты?
Робер немного подумал, а потом произнес:
– Лицо узкое, слегка вытянутое, с выдающимися скулами, по-моему, так.
Ловкие пальчики Мари заработали над заготовкой, слегка сжимая ее с боков и выглаживая черты.
– Так выглядело его лицо?
Кучер задумался. Затем он произнес:
– Скулы должны быть немного ниже.
Снова заработали тонкие пальцы девушки. Человек с пышными усами внимательно следил за работой.
– Так хорошо? – спросила Мари.
Робер приблизился и наклонил голову набок, внимательно рассматривая заготовку.
– Да, немного похоже…
– Немного? – решил уточнить полицейский.
Лакей замялся.
– Надо бы видеть его глаза…
Мари кивнула и продолжила свою работу.
– Глаза глубоко посажены или навыкате?
– Глубоко посажены… И лоб… Прямо нависает, вот так…
Робер попытался показать руками.
Под руками девушки кусок воска постепенно приобретал очертания человеческого лица. Полицейские как завороженные следили за работой Мари.
