Майкл Коллинз - Страх
Несмотря на утренний час и жару, в кабинете Газзо было сумрачно: он задернул шторы. Газзо утверждает, что солнце несовместимо с его работой. По его серым глазам было видно, что он опять плохо спал. Некоторые говорят, что капитан иногда вообще не спит, что у него нет кровати, да и дома-то нет своего, дома в привычном смысле. Эти люди шутят, что на ночь Газзо подшивает себя к очередному досье у себя в кабинете. Но я знаю, что у Газзо бессонница. Он этого не скрывает. Он говорит, что для полицейского бессонница — все равно что нашивка за боевое ранение. Или знак того, что ты еще человек.
Газзо не тратил время на вступление и, пригласив сесть, сразу приступил к делу.
— Прежде чем ты начнешь распространяться насчет своих прав, защиты клиента и прочего, я тебе вот что скажу. Я знаю, что ты ищешь Джо-Джо Олсена. Ты считаешь, что он пропал. Все это мне уже рассказали. Теперь ты скажешь мне кто, что, когда, где, почему и как. О'кэй?
— Джозеф, Джо-Джо Олсен, — медленно проговорил я. Работает на Уотер-стрит в гараже Шмидта. Отсутствует с утра прошлой пятницы. Я пытаюсь выяснить, почему его нет и где он. Меня напал его друг. Некто Пит Витанца. Пока еще я не нашел ни волоска от Олсена.
— Джозеф Олсен… — Газзо задумался, и через некоторое время из компьютера, которым была его голова, выскочила перфокарта. — Он имеет какое-то отношение к Шведу Олсену?
— Сын, — кивнул я, — Швед его скрывает.
Я рассказал с неудачной попытке Шведа избить меня кое-что о разговоре со всеми Олсенами. Я не упомянул, что у меня был пистолет и что, по моему мнению, у Олсенов какие-то свои неприятности. Ни слова также о двух тенях под окном Марти. Похоже, Газзо все это заинтересовало, но с капитаном ничего нельзя знать наверняка. Мы знакомы двадцать пять лет, а я так и не понял, любит он меня или ненавидит.
Газзо потер свой подбородок, поросший седой щетиной.
— Значит, парень работает в гараже Шмидта?
— Работал.
— Он был там в четверг, а в пятницу его уже не было?
— Вот именно.
— Интересно, — пробормотал Газзо. — Ты пока еще ничего не знаешь о том, куда он сбежал и почему?
— Ничего. А теперь расскажите, что есть у вас, капитан. Вы же не из-за этого мальчишки меня сюда вытащили.
Газзо улыбнулся.
— Я думал, ты махнул на мир рукой, Дэн.
— Я махнул, да он отмахивается, — неопределенно проговорил я, — так в чем дело, капитан?
Газзо нажал кнопку. Вошла женщина в полицейской форме. Газзо, казалось, удивился, увидев ее. Я знаю, что она работает у Газзо уже несколько лет. А он по-прежнему рассматривает ее лицо, как бы определяя, не пора ли этому полицейскому побриться. На ее синюю форменную юбку он смотрит с недоумением: что-то тут явно не в порядке.
— Дело Джоунса, э, сержант, — сказал капитан.
Газзо видел, наверное, уже все ужасы и извращения в человеческой жизни, но привыкнуть к женщине-сержанту он не может. Когда она вернулась, он взял папку с делом без улыбки.
— Тани Джоунс, но это не настоящее имя, — начал читать Газзо. — Настоящее имя: Грейс Энн Мерц. Родилась: Грин Ривер, штат Вайоминг. Родители живут там. Белая, двадцать два года, волосы светлые, рост пять футов восемь дюймов, вес 132 фунта. Манекенщица и хористка. Работала в «Голубом подвале». Это туристский клуб на Третьей улице. Газзо посмотрел на меня.
— Твоя птичка работает в одном из туристских клубов, правильно?
— В «Вэт Клаб» Монте.
— Она знает Тани Джоунс?
— Мне об этом ничего не известно. Когда Марти одевается после работы, она выбрасывает из головы все клубы. И если уж мы говорим о работе, то актерской. О настоящем мастерстве.
— Но, может быть, в этот раз? — настаивал Газзо. — Могли же быть какие-то разговоры.
— Она не общается с клубными девицами вне работы, капитан. Все время, которым располагает, она проводит с театральным пародом, — объяснил я. — А что случилось? Она умерла? Ее убили? В четверг или пятницу?..
Это была простая догадка. Газзо занимается убийствами. Он интересовался парнем, который был на Уотер-стрит в четверг и пропал в пятницу.
— В четверг пополудни, — сказал Газзо. Он продолжал изучать дело. — Жила она в дорогой четырехкомнатной квартире в доме без швейцара на Дойл-стрит. Лифт самообслуживания. Тело нашла утром в пятницу служанка, которая приходит два раза в неделю. Смерть наступила от огнестрельной раны в голову, стреляли с близкого расстояния. Оружие было тридцать восьмого калибра. Квартиру очистили. Пропало много драгоценностей. Примерно на пятнадцать тысяч долларов. Есть страховочный список украшений. Ее приятель тоже подтвердил факты пропажи и сказал, что больше ничего не тронули.
Читая, капитан время от времени поглядывал на меня. Я не мог понять почему. Может, он думал, я знаю больше, чем это было в действительности. А что я мог знать? Ну, хорошо, картину я понял: Дойл-стрит была в квартале от Уотер-стрит. Но за сутки в Уэст-сайд случается пятьдесят преступлений с применением насилия, а убийство с ограблением получает в газетах лишь несколько строк.
— Вероятно, здание на Дойл выходит задней стеной к Уотер-стрит? — поинтересовался я. — Тот же поперечный блок, в котором стоит гараж Шмидта на Уотер?
— С боковой аллеей, которая выходит на обе улицы, — кивнул Газзо.
Я представил себе город с птичьего полета. В большинстве городов трущобы и зоны среднего класса разделены должным образом. Реки делают из Манхэттена нечто особое. Манхэттен, на котором и расположен наш Нью-Йорк, — остров, места мало, расширяться некуда. В результате город движется кругами. Частные дома, роскошные доходные здания перемешиваются с маленькими фабричками и еще черт знает с чем. А новые здания на улицах со смешанным населением — первейшая цель для воров.
— Она застала вора на месте? — спросил я.
— Похоже, что так. Дверь была заперта и на цепочке. Служанке пришлось воспользоваться задним входом. Задняя дверь открыта, замок взломан. Эта дверь ведет на служебную лестницу, которая спускается к аллее и подвальному гаражу. Аллея выходит на Дойл-стрит одним концом и на Уотер-стрит — другим. Вора никто не видел.
— Среди бела дня? — подчеркнуто сказал я. — Притом что женщина была дома.
— Ее приятель говорит, что Тани всегда уходила во второй половине дня, она работала манекенщицей. В четверг позвонила, сказалась больной и отменила встречу с фотографом. Фотограф говорит, она часто пропускала встречи… Постель была разобрана, измята. На женщине была комбинация, трусики, бюстгальтер.
— Драгоценности где-нибудь всплыли?
— Нет, — ответил Газзо и резко переменил тему: — Расскажи мне еще про этого парня Олсена.
Я понял, почему он переменил тему. Капитан не хотел говорить о драгоценностях. Они давно уже должны были где-то появиться. Воры быстро разгружаются. Я не настаивал. Если Газзо что-то скрывает, на это есть свои причины.
— Да я все рассказал, — неохотно проговорил я. — Он исчез, точка.
— Ты думаешь, этот Джо-Джо что-то видел?
— Драгоценности не всплыли, — я медленно покачал головой. — Если даже вор вышел на Уотер-стрит, то что мог увидеть Джо-Джо? Просто идущего человека.
— Может, он увидел кого-то в аллее?
— Ну и что? Откуда он мог знать?..
— А вдруг он узнал этого человека? Потом услышал об ограблении и убийстве — и сопоставил все эти факты. А тот человек тоже увидел его и узнал.
Это была хорошая версия. Я мог в нее поверить. Но некоторое время все же сопротивлялся.
— И он, значит, болтался здесь с вечера четверга до утра пятницы? — недоверчиво проговорил я. — Я хочу сказать, если убийца его видел, то что столь долго удерживало убийцу? Мой клиент говорит, что разговаривал с Джо-Джо утром в пятницу. Джо-Джо, по его словам, нервничал — но он ведь не прятался.
Тут Газзо призадумался. По логике, если Джо-Джо и убийца знакомы и убийца знал, что его видели, а Джо-Джо считал себя в опасности, то убийца должен был сделать что-то в отношении Джо-Джо еще вечером в четверг. Получавшаяся отсрочка не имела смысла — разве только?.. Я подумал о Шведе Олсене.
Не так уж много людей ходит по улицам, на которых можно обратить внимание без особых причин. А если к тому же ты на мотоцикле, новом мотоцикле… Однако если вы увидите своего отца, хотя бы мельком, то заметите и задумаетесь. По какой-то причине это, видимо, не пришло в голову Газзо. И я по-прежнему не чувствовал, что Олсенов беспокоят возможные осложнения с полицией. Да и вообще, зачем Джо-Джо убегать, если он увидел своего отца? Не многие парни доносят на своих отцов.
— А что же Стеттин? — сказал я. — Совпадение? Или, может быть, видел вора?
Газзо опять потер седую щетину на подбородке. Капитан старается бриться как можно реже. Двенадцать лет тому назад ему облили кислотой лицо, и у него нежная кожа.
— Наших людей никто не может обвинить в бездеятельности, — заявил капитан. — Если бы Стеттин что-то увидел, он бы устроил целый бой. Но он говорит, что ничего не видел.
