Фридрих Незнанский - Мертвый сезон в агентстве Глория
Дверь номера открыл Николай Самохин.
Тело Левона лежало на столе в луже загустевшей крови. Голова была просто приставлена к туловищу. Шкатулка тонкой и изящной работы по-прежнему находилась на груди покойного.
Грязнов взглянул в мертвое лицо, которое было совершенно чистым, без кровинки.
— Ты чего, мыл, что ли, его? — нахмурился Грязнов.
— Никак нет! — отозвался Самохин. — Так было. Аккуратно работали. Профессионально. И, похоже, не спешили.
— Почему в пижаме?
— Так еще ночью порешили.
— Понятно. Полагаю, и ты, Николай, тут времени не терял, — сказал начальник МУРа, садясь у окна и закуривая. — Рассказывай.
— В десять тридцать утра дежурной по этажу позвонил водитель «ауди», которую арендовал в Москве Левон Аракелян…
— Ну для дежурной-то он все-таки был мистером Макклином, — поправил оперативника Грязнов.
— Виноват. Позвонил и сказал, что ожидает мистера Макклина, заказавшего машину на десять тридцать. Шурочка попросила его не беспокоиться и обождать…
— Шурочка, надо понимать, дежурная? — прищурился Грязнов.
— А что, плохое имя?
— Я так не думаю. Слушай, а это не та симпатяга, что была с тобой на концерте в нашем клубе?
— Та самая, — слегка смутился Самохин.
— Я ж говорю, симпатичная девушка. Ну дальше?
— Минут через пятнадцать водитель перезвонил и сказал, что вообще-то мистер Макклин — мужик пунктуальный и такого, чтоб он опоздал хоть на минуту, еще не было. Шурочка, естественно, пошла в номер… Дверь была не заперта. Не закрыта на защелку… Вот и все. Чего еще рассказывать? Поглядела, схватилась за голову — и ко мне.
— К кому ж еще-то! — буркнул Грязнов. — Конечно, к тебе. А от тебя куда?
— К администратору. Инструкция обязывает. А я — на телефон и в МУР. Дежурному. Чтоб вам, значит…
— Понятно… — Грязнов и сам теперь увидел свою ошибку. Просто дежурный доложил не очень внятно, вот и не сообразил. — Шурочка показания свои уже подписала?
— А то как же!
— Где она сейчас? Я проходил — никого не заметил.
— Так в медпункте. Зрелище все-таки не для слабонервных.
— С непривычки и у мужика башка кругом пойдет, — поморщился Грязнов, искоса поглядывая на труп на столе. — Подай-ка шкатулочку… Ты поглядел, я тоже хочу… Н-да… Поди, не на один миллиончик тянет. В «зеленых». Грязнов тяжко вздохнул. — Ладно, вызывай дежурную оперативно-следственную группу.
— Вы «пальчики» Аракеляна прихватили?
— Сейчас подвезут.
Грязнов вышел в соседнюю комнату и снял телефонную трубку.
— Привет, Константин Дмитриевич, узнал?.. Ну так вот, он самый. Клюнуло. Клюнуло, говорю! Я твой списочек при себе всегда ношу. Считай, одна из вещиц у меня. Первая в списке… Не бойся, у меня как в сберкассе! Хо-хо-хо! Не все же банки коммерческие! Приеду.
Вернувшись в гостиную, где лежало тело Аракеляна, Грязнов некоторое время смотрел на него, потом обернулся к Самохину:
— А ты что скажешь, майор?
— Разборка, Вячеслав Иванович.
— Кого — понятно. С кем?
— А с чеченцами.
— Ну вот тебе! Чуть что — сразу чеченцы!
— Так ведь строгая работа. По ритуалу.
— А за что?
— Могли быть долги по старым авизо. Народец-то упрямый.
— Барахлишко проверил?
— Все, похоже, на месте. Деньги, документы, ключи, сигареты, зажигалка… Золотая, между прочим.
— Золотая зажигалка? Плюс золотая диадема с камушками. Опять же деньги в бумажнике из крокодиловой кожи, документы…
— А ведь точно! — улыбнулся опер. — Бумажник из крокодила. Как догадались?
— Миллионеров без крокодилового бумажника, Коля, не бывает. Или почти не бывает, — ухмыльнулся Грязнов. — Значит, уверен — чеченцы?
— А больше некому!
— И много их в «Метрополе» проживает?
— Семнадцать человек.
— Да… Чтобы справиться с Левоном, более чем достаточно. А ты, Николай, когда-нибудь видел, чтоб чеченец не взял денег, золотую зажигалку, не говоря уж о крокодиловом бумажнике?
— Не приходилось, — помолчав, смущенно ответил Самохин.
— Мне тоже не приходилось. Добавь, что они не только ничего не взяли, но еще оставили для нас с тобой подарочек, о котором ты сам уже прекрасно выразился: ни словами сказать, ни пером описать. А?
Самохин в ответ лишь гулко кашлянул.
— Значит, поступим так. Приготовь мне списочек всех зарубежных граждан-мусульман, проживающих или уже проживавших в гостинице. Это первое. А второе… Вот эту шкатулочку ни ты, ни твои ребята даже в глаза не видели. Почудилось вам. Примстилось, понял, Коля? А я ее с собой заберу. Что-то подсказывает мне, будто эта шкатулочка может увести нас совсем в другую сторону. Я тут посоветуюсь с одним умным человеком, и мы решим, что делать с ней дальше. А пока вы ее не видели, понял?
— Так точно. Нам всем троим примстилось, — серьезно ответил Самохин.
— Водителя «ауди», надеюсь, не отпустили?
— В дежурке. Чаи гоняет с моим Мишей Сироткиным.
— Буду в дежурке. Если что, там и найдешь…
Водитель имел непосредственное отношение к органам — это Грязнов определил с первого взгляда. Молодой, крепкий парень с простоватым лицом и чрезмерно внимательными глазами.
Вячеслав Иванович представился первым, протянул парню руку. Тот пожал и сказал:
— Платонов. Можно просто Вадим.
— Я прекрасно понимаю, Вадим, что вы мне будете рассказывать лишь то, что посчитаете нужным, но хотелось бы сразу, чтоб не терять времени, найти общий язык.
— Не понял, — улыбаясь, ответил парень.
— А чего ж тут не понять? На вашу работу просто так, со стороны, не берут. Требуется проверочка.
— Вы имеете в виду медицинское освидетельствование?
— Прекрасно знаете, о чем я говорю, — вздохнул Грязнов. — Ну ладно, давайте пока отвечать на вопросы.
— Спрашивайте.
— Когда вас прикрепили к этому Макклину?
— Как только поступила заявка. Возил его четыре дня. Сегодня — пятый. Но он так пока и не вышел. Вот и жду сижу. Попросили не уезжать.
— Далеко возили?
— В разные места.
— Рестораны? Казино?
— Лично я не подвозил. Мое рабочее время — восемь часов. С девяти до семи.
— Ошибочка выходит, Вадим. Десять часов получается. Вы плохо считаете?
— А разве у вас нет обеденного перерыва?
— Есть. Один час. А у вас два?
— Работа тяжелая, — криво усмехнулся парень.
— Разве что… А что это за разные места? Не уточните?
— Армянский переулок, дом четыре… Кутузовский, шесть… Армянское кладбище… что напротив Ваганьковского, в курсе?
— Знаю. Еще?
— А еще за город ездили.
— Куда?
— В Жостово.
— Любопытно, — улыбнулся и Грязнов. — Армянский переулок, Армянское кладбище… А обедали тоже в армянском ресторане?
— Угадали.
— А с чего это американца явно ирландского происхождения Уолтера Макклина вдруг потянуло на армянскую кухню, не думали?
— У каждого свой вкус, — пожал плечами водитель.
Грязнов вздохнул и стал говорить ему «ты», что Вадим сразу заметил, но не отреагировал.
— Я бы, дорогой ты мой, с удовольствием и дальше поиграл с тобой в кошки-мышки, да времени мало. Мне, может, стоит позвонить… ну, скажем, генералу Федоскину Сергею Ивановичу, чтоб сократить момент притирки? Как считаешь?
Парень пожал плечами, помолчал и спросил:
— С мистером Макклином что-то случилось?
— Убит в номере.
— Бывает, — резонно заметил Вадим. — У меня было ощущение, что с ним может что-то произойти.
— Были причины?
— Разрешите позвонить моему непосредственному начальнику?
— Валяй, — Грязнов кивнул на аппарат.
Вадим набрал номер:
— Анатолий Федорович? Платонов говорит. Я нахожусь в дежурной комнате «Метрополя». Со мной беседует начальник МУРа генерал Грязнов… Да, произошло. То самое, о чем мы говорили. Нет, не знаю. Передаю. — Вадим протянул трубку Грязнову: — Вот, пожалуйста.
— Твой начальник полковник Бабенко? — спросил Вячеслав Иванович, зажимая мембрану ладонью.
— Так точно.
— Ну вот, наконец-то передо мной не мальчик, но муж! — хмыкнул Грязнов. — Привет, Толя… Да что ты, отличный парень. Ну конечно, раскусил! Делов-то… Не по телефону, Толя… Это хорошо, что понимаешь. Поэтому просьба: наставь, пожалуйста, своего подчиненного на путь истинный. Давай, до встречи!
Грязнов передал трубку парню, тот выслушал свое начальство и коротко ответил:
— Слушаюсь!.. Полковник наставил меня на путь истинный, — добавил не без ехидства.
— Прекрасно. Начнем с того, чем кончили. Так откуда у тебя возникло нехорошее ощущение?
— Во-первых, мистер Уолтер Макклин не тянет на истинного американца. Скорее всего, он чистокровный армянин, причем из наших.
— Армянский переулок, Армянское кладбище, армянская кухня — поэтому?
