Влада Ольховская - Чао, бамбино!
Он заново пережил очень многие вещи. Операцию, тренировку, охоту на людей. То, что делал он и что делали с ним. Состояние, в котором он пребывал в этот момент, напоминало транс, Андрей совершенно не чувствовал связи с настоящим.
И вновь помогла врач: она мягко вернула его к реальности. Когда время сеанса истекло, она остановила его. Пока он приходил в себя, женщина подошла к стеклянному шкафу, достала оттуда лекарство, налила стакан воды и залпом выпила две таблетки. Андрей видел, как дрожат ее руки, но ничем больше она не выдала своего состояния.
– Простите, – только и сумел сказать он.
– Это моя работа, – спокойно возразила врач. – А ты – очень сложный пациент, но не безнадежный, я вижу. Меня шокировал не ты, если честно, а люди, о которых ты рассказал. Отдыхай пока, завтра мы снова встретимся.
Уходя, Андрей слышал, как она отменяет сеансы для двух следующих за ним пациентов. Великовата оказалась нагрузка! В глубине души он был уверен, что вскоре узнает об отказе Жанны Валерьевны работать с ним, но ошибся. Она вознамерилась довести дело до конца.
Завтрак Андрей благополучно пропустил – проспал, первую половину дня заняла беседа с врачом. Но уже к обеду организм решительно потребовал пищи. Мало того, что его сильнейшему стрессу подвергают, так еще и режим сбился!
Андрей и сам понимал, что поесть надо, поэтому подошел к двери и нажал кнопку вызова. Всех пациентов третьего корпуса запирали, в том числе и его, правила для всех одни, без исключений. Впрочем, мужчина заметил, что с ним персонал и так куда более вежлив и приветлив, чем с некоторыми его соседями. А на запертую дверь он не обижался – он все равно при необходимости мог взломать замок.
Медсестра, крупная женщина средних лет, появилась почти сразу. Андрей даже решил, что она прибежала, но отверг эту версию – бег столь внушительной особы вызвал бы землетрясение мощностью от трех до пяти баллов по шкале Рихтера.
– Чем я могу вам помочь? – улыбнулась она.
– Дверь отпереть можете. Если я правильно запомнил, сейчас у нас время обеда, а я голодную забастовку пока не объявлял.
– Безусловно, я сейчас позову ассистента!
«Ассистентами» тут называли здоровенных молчаливых детин, постоянно сопровождавших пациентов. Еще одно правило, которое нарушать нельзя. Оно Андрея также не оскорбляло: на одном с ним этаже жил очаровательный паренек, который регулярно грозился «выпотрошить всех девок в округе и поиметь то, что от них останется». Такого уродца точно нельзя без присмотра оставлять! Он хоть и тщедушный, но для некоторых опасный, Андрей чувствовал это.
Ассистент не заставил себя ждать, и скоро они уже направлялись на первый этаж – в каждом корпусе имелась своя столовая, чтобы пациенты из разных отделений лишний раз не пересекались. Андрей шел молча и думал о том, что произошло не так давно в кабинете врача. Разговоры с ассистентом он считал занятием заведомо бесполезным, как игру в покер с платяным шкафом.
В зале было относительно пусто: три пациента и три зависших над ними ассистента.
– Слушай, ты тоже собираешься надо мной так стоять? – поморщился Андрей.
– Должен, – коротко отрапортовал громила.
– А если я против?
– Извиняюсь. Устав такой.
– Слушай, устав уставом, но сядь ты хотя бы за соседний стол! Напрягает, знаешь ли…
– Меня тоже напрягает, – ассистент впервые за все это время проявил нечто, похожее на человеческие эмоции. – И что с того? Начальству-то плевать. Если зайдут проверить и увидят, что я не на должном месте, уволят.
Сурово тут у них…
– Тебя как вообще зовут?
– Дима…
– Меня – Андрей. Значит, так, Дима, делаем следующее. Я занимаю вон тот дальний стол, ты садишься рядом. Человек, который только вошел в зал, в ту сторону не посмотрит, зато мы его увидим. Если человек этот будет иметь начальственный вид, ты займешь позицию «орла в ожидании». Если нет – сиди и не парься. Годится?
– Годится, – широко улыбнулся Дима. – Может, и сам что-нибудь перехвачу! Хотя нет, мне же нельзя…
Все поправимо.
Обслуживание в столовой – или уже называть ее «рестораном»? – велось по принципу шведского стола: на общем доступе стояли большие блюда, и пациенты сами набирали себе отдельные порции. Особо буйных в ресторан вообще не пускали, их кормили в комнатах. Андрей в количестве еды себя не ограничивал, а вместо одной тарелки без лишних угрызений совести взял две. Добравшись до выбранного стола, одну тарелку он отставил в сторону.
– Налетай, угощаю!
– Не нужны мне подачки! – оскорбился ассистент.
– Подачки – это если бы я предложил тебе за мной доесть, – рассудительно заметил Андрей. – А я реально угощаю. Мне проще так, чем если ты будешь на меня слюни сверху ронять!
Дима не заставил себя долго упрашивать. Судя по его голодному виду, кормили персонал на порядок хуже, чем пациентов.
В итоге их первоначальный план несколько изменился. Ассистент обустроился не за соседним столиком, а напротив Андрея, что располагало к разговорам.
– Так как оно вообще, в третьем корпусе работать? – полюбопытствовал Андрей. – Страшно?
– Нет, в большинстве случаев – не страшно, – отмахнулся Дима. – По-настоящему буйных психов тут совсем мало. В нынешней смене, пожалуй, только Лютик.
– Это тот, который корчит из себя полового гиганта-некрофила?
– Он самый!
– А почему «Лютик»?
– Потому что он лютый, но мелкий! – засмеялся ассистент. – А если шутки в сторону – опасный он. Говорят, сеструху свою порезал, прежде чем его нам сдали!
– Почему он тогда не сидит?
– Потому что не насмерть порезал, а она на собственного брата заяву подавать не стала. Но мы с Лютиком всегда осторожны: никогда не знаешь, откуда этот гаденыш железяку острую выковыряет! Когда я маленький был, у меня собака жила, дворняга… Так она с каждой прогулки тащила к нам во двор всякую дрянь: птиц дохлых, ящериц. Лютик такой же, только гаже. А, кроме него, по-настоящему опасных здесь нет! Ты, я вижу, парень неплохой! Есть еще Палыч, он ветеран Афгана. Нормальный мужик, но, если бесится, контроль над собой теряет. И еще пара чудиков, они способны истерики всякие устраивать и на людей кидаться, только они уже давно лечатся, и вроде бы помогает.
Помогает – это хорошо. Андрей тоже надеялся, что ему помогут.
Он посмотрел в окно, на забор, на скрытую им дорогу и высокую стену сосен. Красиво тут! Даже при поганой погоде красиво, а если солнце выглянет, то совсем шикарно будет!
Его внимание, навсегда, как ему казалось, обостренное пребыванием в Цирке, невольно сконцентрировалось на небольшом предмете, искристо поблескивающем в траве у дороги. Это еще что?..
– Андрей, слушай… Я все спросить хочу, да не знаю как, уж больно обидным вопрос может оказаться, – Дима смущенно отвел взгляд. При его габаритах и весьма пугающей внешности это выглядело забавно.
– Спрашивай, – разрешил Андрей. – Нападать на тебя не собираюсь.
– Да я и не боюсь! Я вот тебе честно скажу: работаю здесь уже четыре года, но впервые говорю с пациентом! Представляешь?!
– Вполне. Ты спросишь или нет?
– Спрошу. Почему у тебя рожа такая страшная?
Андрей не обиделся. Ни на «рожу», ни на «страшную». Дима явно не хотел его оскорбить, выразил свою мысль как сумел. Что же до вопроса… его любопытство вполне оправданно.
– Если тебя интересует татуировка, то это была не моя идея. Если ты в целом про черты лица, то все вопросы – к моим родителям.
– Да про тату я! – поспешил заверить его ассистент. – Откуда она у тебя?
– Повторюсь, это была не моя идея. Я даже согласия не давал. А подробности я, с твоего позволения, опущу.
– Да, конечно, не говори! Я просто начинаю понимать, почему ты здесь.
Ну это вряд ли. Человек, не знающий о Цирке, никогда не угадает правильно. А Дима, вполне возможно, не угадал бы и в любых других обстоятельствах: парень он, похоже, добродушный, но академическими знаниями или аналитическим складом ума он вряд ли может похвастаться.
Андрей решил проверить свою теорию. В конце концов, если уж ему предстоит тут задержаться, можно хотя бы обзавестись союзниками! Понятно же, что с Агнией ему часто видеться не удастся.
– Как тебе вообще работается здесь?
Ассистент и сам рад был сменить тему:
– Отлично работается! Мне восемнадцать лет было, когда меня сюда взяли. Мне очень повезло! У нас в деревне работы тогда не было, да и сейчас нету. Если что-то и появлялось, то разовое, а платили всякой х…ней! Мне один раз за то, что я помог сарай сделать, полмешка картошки дали, да и то подгнившей. А тут – шикарно! Платят каждый месяц, много, я скоро машину смогу купить! Правда, пить запрещают, если пьяным на работу выйдешь – сразу увольняют. Так я и пить бросил! Я же понимаю, что нигде больше меня на такую работу не возьмут. Я, знаешь, сколько классов в школе отучился?
– Сколько? – спросил Андрей, делая ставку на семь.
