Марина Серова - Вся прелесть стриптиза
— Она уже не работает. Мы ждем в этом месяце ребенка, — смущенно признался Андрей.
— О-о, это замечательно. Одними Весами станет больше.
— Что?
— Ну, Весы… Знак зодиака, — объяснила я, вынимая из кармана монетки. — А сейчас мы проверим, стоит ли вам идти к Максаковым.
Монетки я всегда ношу с собой. Это единственный предмет, оставшийся в моей квартире неоскверненным после того, как в ней побывали неизвестные злоумышленники.
— Что это вы делаете? — недоуменно спросил Андрей, наблюдая за моими манипуляциями.
— Гексаграмму составляю, разве вы не видите? Ага, все вроде бы нормально. Эта схема называется Ли. Иначе — Убранство. Трактуется она следующим образом: «Малому благоприятно иметь, куда выступить». Так что у меня нет возражений против вашего предложения.
— И вы что, каждый раз вот так?.. — недоверчиво спросил Андрей, глядя на гексаграмму.
— Я просто проверяю свои ощущения. Очень помогает в оперативной работе.
Белецкий испытующе посмотрел на меня.
— Вы думаете, что связались с легкомысленным человеком? А как насчет выявления «хвоста», который бродил за вами несколько дней? Разве я дала вам повод сомневаться в моем профессионализме? И потом, ведь вас, по идее, должен интересовать конечный результат, а не средства, которые я применяю для его достижения.
— Да, разумеется, но все эти экстрасенсы, инопланетяне и прочее…
— Э, нет, — помахала я пальцем у него перед носом. — Я работаю только со своими эмоциональными центрами. Что касается тех форм, которые выплескиваются вовне, тут действительно можно с успехом половить рыбку в мутной водичке. Допустим, сначала человек встречается с инопланетянами, потом вокруг него образуется кружок единомышленников, потом поклонников, а потом они уже голосуют за него на выборах в Государственную Думу. Я в эти игры не играю.
— Но, если я буду скрываться, как же со мной свяжется Магда? — спросил Белецкий.
— Я думаю, что она позвонит Максакову. Ведь она знает, что вы работаете вместе. И если ваш телефон не будет отвечать, у нее не останется другого выхода, как связаться со своим троюродным братом. А мы тем временем воспроизведем ситуацию с горой и Магометом. Горой будет Магда Ларионова.
— А Магометом?
— А Магометом буду я. Честно говоря, мне очень хочется познакомиться с Магдой. И вернуть ей ее кассеты.
— Но я же обещал…
Тут уж я не стерпела. Наверняка уже полгорода, а то и полстраны знает об этих кассетах, если такое творится, а мой клиент пытается сохранить некую видимость благопристойности.
— Обещали. Но речь шла о вашей полной безопасности, не так ли? Сами же мне рассказывали, что Ларионова уверяла вас в этом. — Андрей кивнул.
— А что мы имеем? Как минимум — один труп. И, поверьте мне, это только начало. — Белецкий тяжело вздохнул.
— Вы напишете ей записку, — продолжала я, — где вкратце объясните положение, в котором вы оказались: слежка, гибель человека, обыск в вашей квартире, угроза для вашей жизни. В конце концов, если ваши неприятности начались именно со знакомства с Магдой, то ее прямой долг — избавить вас от дальнейшей нервотрепки.
Андрей, слегка поколебавшись, согласился с моим предложением:
— Тем более что заказчик закрыл проект.
— Вот именно. Сейчас самое главное — побыстрее избавиться от кассет. Представьте себе, что вы вынуждены ходить с бомбой под мышкой. Это же очень неудобно, не правда ли?
Андрей выдавил из себя жалкую улыбку и протянул мне сверток с кассетами.
— Поверьте, голубчик, мне совершенно неинтересно, что там надиктовал этот покойный мафиози. Их дела настолько похожи друг на друга, что можно только менять имена, сохраняя в неприкосновенности канву повествования, скажем, «Крестного отца».
— Я вам доверяю, — твердо сказал Андрей. Потом он написал письмо к Магде, продиктовал мне ее московский адрес, дал точные указания, как добраться до нужного мне дома, и отправился готовиться к тайному переезду.
Напоследок я слегка успокоила своего клиента. Я торжественно заявила о том, что мой гонорар уменьшается вдвое, поскольку речь шла о десяти процентах от полученной Белецким суммы.
Не успела я заказать по телефону билеты до Москвы на сегодня — туда и обратно, как в мою дверь снова постучали. Вряд ли билеты доставляют на дом с такой скоростью.
На пороге стоял участковый.
— Участковый Лютиков, — грозно представился он. — Вы гражданка Иванова?
— Пока да, — ответила я, изучающе глядя на молоденького милиционера.
— Что вы имеете в виду?
— Человек смертен. Есть такая гипотеза, что после гибели физического тела его душа получает другую оболочку. Так что не исключено, что в будущем меня будут звать как-то иначе.
— То есть вы… — напрягся участковый, — по паспорту… будете…
— Какая разница? — успокоила я его. — Наверняка я буду тогда проживать не в вашем районе. И скорее всего не в этой стране.
— А, ну тогда пожалуйста. Только загранпаспорт оформить не забудьте. Чтобы все было как положено, — облегченно выдохнул Лютиков и снова принял грозный вид. — Вы почему не доносите?
— Как-как? — удивленно наклонила я голову. — Объясните-ка мне, пожалуйста, на кого это я должна доносить?
— На себя, — уверенно начал участковый, но тут же сбился. — То есть на противоправные действия по отношению к себе.
— Вы имеете в виду обыск в моей квартире? Соседи подсказали? Да, уж они-то не упустят возможности сигнализировать. Вот помню, когда у меня проводился сеанс телепатического внушения…
— Стоп-стоп-стоп, — оборвал меня милиционер. — Так что у вас произошло?
— Кто-то побывал в квартире в мое отсутствие. Вчера днем. Пока я была на кладбище.
— А что вы делали на кладбище? — подозрительно покосился на меня Лютиков.
— Земляничку собирала. Хотите попробовать?
— Нет-нет, — замахал руками милиционер и вернулся к теме своего визита. — У вас что-нибудь украли?
— Как вам сказать… — замялась я. — Вообще-то пропала одна ценная вещь.
— Что именно? — Лютиков достал ручку с блокнотом. — Рассказывайте.
— Заговоренная земля в мешочке из-под карамелек. Мне привезли ее с острова Пасхи, где высятся эти загадочные статуи. Впрочем, я сама могла ее куда-то засунуть…
Участковый опустил блокнот:
— Вы что, хотите… хотите, чтобы мы искали вашу… землю?
— Да нет, это вы сами ко мне пришли, — искренне ответила я.
— Будем подавать заявление? — решительно спросил Лютиков.
— Не будем, — ответила я, глядя ему прямо в глаза. Простые честные глаза работника правоохранительных органов. — У вас и так дел хватает.
Скажите-ка мне лучше, не удалось ли моим дорогим соседушкам разглядеть пришельцев?
— Нет, — мрачно ответил милиционер. — Они только слышали подозрительные шорохи у вашей двери и потом в квартире. Взломщики говорили между собой про каких-то птиц…
— Очень интересно, — отозвалась я.
— Хочу вас предупредить, гражданка Иванова, — снова посерьезнел участковый. — Лицензия лицензией, можете заниматься частным сыском сколько вашей душе угодно, но запомните: как только вы столкнетесь с ситуацией, которая имеет отношение к уголовно наказуемым деяниям, ваша обязанность — бросить все и идти к нам. Я понятно излагаю?
— О да, — отозвалась я. — Непременно. Все брошу. Приду с повинной.
Всех сдам. Получу срок. Отсижу и вернусь. Всего хорошего.
Участковый сбежал по лестнице, тихо матерясь себе под нос.
А я, быстро разыскав пару чистых носовых платков и бросив их в сумочку, поспешила в аэропорт.
Кассеты я, разумеется, оставила дома. Рассчитывая, что бомба два раза в одно и то же место не падает, а чтобы устраивать у меня обыски каждый день, нужно быть абсолютным идиотом.
А в киоске аэровокзала я купила точно такой же подарочный блок «Золотой коллекции» Аллы Пугачевой.
На всякий пожарный случай…
…Приземлившись в Домодедове, я первым делом посмотрела на светящееся часовое табло.
До моего обратного рейса оставалось пять часов. Полтора на дорогу до города и столько же — обратно. Плюс время на регистрацию билетов. Итого: у меня в резерве было всего два часа.
Сразу отказавшись от варианта с электричкой и автобусом, я отправилась на стоянку такси.
Молодой человек в кожаной куртке запросил с меня сто тысяч. Что ж, за скорость надо платить.
Просвистев по Каширскому шоссе, мы свернули на Садовое кольцо и по чистенькой Лубянке добрались до проспекта Мира. А оттуда — по Ярославскому шоссе до улицы Вешних вод.
Впереди передо мной зеленела громада природного национального парка «Лосиный остров», а слева виднелись холмики Бабушкинского кладбища.
— Вот тебе денежка, — протянула я водителю стотысячную купюру. — Дай тебе Бог хороших пассажиров и красивую невесту.
— Я гомосексуалист, — обиделся шофер.
