Мария Брикер - Коллекционер закрытых книг
– Темновато у вас, – прошептала Елена Петровна.
– Лампочка перегорела, а вкрутить руки не доходят, – весело отозвался Григорий Варламович, шурша неподалеку плащом.
В голове Елены Петровны проплыли кадры из нескольких фильмов про маньяков. «Врет», – глядя на потолок, на трехрожковую люстру, решила Зотова и вспотела от напряжения. А потом судмедэксперт вдруг оказался сзади и вцепился в плечи Елены Петровны. Она резко обернулась и дала Плешнеру в глаз. Тот хрюкнул и стек по стенке на пол.
Двустворчатые двери гостиной распахнулись, и в прихожую выплыло кучерявое фигуристое сознание женского пола с томным взором.
– Григорий, ну что там возишься? По второму разу все подогреваю, – с одесским акцентом сказала дама и подслеповато сощурилась.
– Здрасте, – прошептала Елена Петровна и покашляла в кулачок, который минуту назад украсил фингалом несчастного Плешнера. «А и поделом козлу!» – мстительно подумала Зотова. У него жена, понимаешь, а он баб в дом тащит. С другой стороны… С какой же стати Гриб пригласил ее на кофе, когда у него дома жена? Елена Петровна совсем запуталась. Пока ехала в лифте, думала, что попала в исключительно идиотскую ситуацию, но сейчас, стоя, словно на эшафоте, под прицелом подслеповатых глаз кучерявой дамы, чувствовала себя вообще клинической дурой. Дама тем временем ошарашенно переводила взгляд то на валяющегося на полу Плешнера, то на Зотову.
– Розочка, смотри, кого я тебе привел! – проскрипел с пола Григорий Варламович, делая вид, что страшно сосредоточен на развязывании шнурков. Подняться он был пока не в состоянии. – Познакомься, дорогая. Это моя коллега, легенда сыскного дела, старший следователь по особо важным делам Елена Петровна Зотова. Я тебе о ней рассказывал, – доложил Плешнер и встал наконец на ноги.
– Добрый день, – изумленно вскинула брови дама, очнувшись от шока. А потом улыбнулась и стала похожей на Плешнера как близнец. В очередной раз подтвердилось предположение Зотовой о том, что супруги, прожившие в браке много лет, становятся похожи друг на друга. – Григорий, ты неисправим! Как можно даму, к тому же столь прелестную, называть легендой?
Розочка выразительно посмотрела на Плешнера и снова улыбнулась Елене Петровне. Зотова криво улыбнулась в ответ. Легендой Елену Петровну называли частенько, что нисколько ее не шокировало, а вот прелестной дамой, кажется, ни разу. Определенно у Розочки Плешнер серьезные проблемы со зрением.
– Что же мы в прихожей стоим? – всплеснула тем временем руками Розочка. – Проходите скорее в гостиную. Сейчас перекусим и познакомимся поближе. Обувь можно не снимать. Простите моего непутевого брата. Вечно он глупости говорит.
– Брата? – растерялась Елена Петровна, обернулась к Плешнеру и вздрогнула: вместо кепки на голове судмедика возвышалась копна смоляных кучерявых волос, которые тот старательно пытался пригладить ладонями. – А где тут у вас… где руки можно сполоснуть?
Розочка указала рукой на дверь в конце коридора, Зотова рванула туда, заперлась, включила воду и расхохоталась до слез. Дедуктивные способности ее подвели, судмедэксперт оказался вовсе не плешивым, а волосатым, как нестриженый баран, но красоты шевелюра ему не прибавила. С волосами Григорий Варламович выглядел еще нелепее и походил не на обычный гриб, а на атомный.
Сполоснув лицо холодной водой, Елена Петровна привела себя в порядок и выплыла из туалетной комнаты. Плешнер ждал ее с другой стороны двери. Глаз его слегка заплыл и слезился, но в целом эксперт выглядел не так ужасно, как она представляла. «Старею…» – подумала Елена Петровна. В былые времена после знакомства с ее кулаком Плешнер бы вряд ли поднялся с пола. Во всяком случае, в ближайшие сутки. Рука у нее всегда была тяжелая.
– А чего это вы мне так лихо звезданули в глаз? – заговорщицки спросил судмедик. – Решили, будто я на вас виды имею, что ль?
– Глупости какие! – задохнулась от возмущения Елена Петровна, сдерживая желание дать Плешнеру в глаза еще раз. – Просто… Просто я убежденная феминистка! – выпалила она. А затем, ошалев от собственного заявления, отстранила Григория Варламовича с дороги и прошлепала в гостиную, откуда тек чарующий аромат домашних яств и разносолов.
Светлая просторная гостиная-столовая радовала глаз. Чисто, уютно и аристократично. «Неплохо живут судебные эксперты», – подумала Зотова, осматривая владения Плешнера и его сестры. По планировке квартира явно «трешка». Высокие потолки с лепниной. В ее-то хрущевской малогабаритке потолок давил на мозг, а стены налегали на бедра. Всю жизнь Елена Петровна мечтала иметь хотя бы одну просторную комнату или кухню, но так и прожила в своей убогой клетушке. Благо сын недавно ремонт помог сделать, потолки побелил, и теперь они визуально казались выше.
В квартире Плешнеров достаток ощущался во всем, но не было вычурности и вульгарной роскоши: светлая мебель, фарфор, картины, люстра, шелковистый ковер, натертый до блеска дубовый паркет. И даже гардины сдержанно сообщали о том, что хозяева этого жилища люди отнюдь не бедные. О хорошем материальном положении говорила и туалетная комната, в которой успела побывать Елена Петровна. Везде чисто до умопомрачения, и Зотова боялась даже ступить на шелковистый молочный ковер. Розочка, одетая в аккуратное темное платье, вписывалась в интерьер идеально, а вот волосатый братик казался чуждым элементом.
Сестра Плешнера, заметив ее на пороге, потянула Зотову к столу.
– Как я рада, что вы заглянули к нам в гости! Наслышана, наслышана про ваши выдающиеся дедуктивные способности от Гришечки, – просияла она, старательно разливая по фарфоровым тарелкам борщ. – Он говорит, что вам по силам раскрыть любое, даже самое хитроумное преступление. Кушайте, пока не остыло. Гришку не ждите. Он такой медлительный, что иногда мне хочется его порубить на бифштекс.
«Мне тоже», – подумала Елена Петровна.
– Григорий Варламович сильно преувеличивает мои заслуги, – улыбнулась она и залилась румянцем в очередной раз. Вот ведь, даже и не подозревала, что новый судмедик такого высокого мнения о ее работе. Более того, считала, что он возненавидел ее с первого взгляда, а все наезды терпел, чтобы вписаться в команду.
– Не спорьте, Гриша лучше знает, – шутливо пропела Розочка. И принялась с воодушевлением расписывать достоинства брата, словно тот был женихом на выданье: – Он ведь эксперт высшего класса, профессор кафедры судебной медицины, доктор медицинских наук, автор десятка научных работ по судебной медицине, две из которых монографии, и трех учебников.
Зотовой от подобных откровений стало так неловко, что впору утопиться в борще.
– Только с кафедры пришлось уйти – Гришеньку пригласили в федеральный центр судебной экспертизы, в отдел сложных экспертиз. Он так обрадовался! Гриша всегда мечтал прикоснуться к реальности. И прикоснулся… на свою голову. К слову, вы случайно не в курсе, что такое у него с лицом? – обеспокоенно спросила Розочка. – Он говорит, что ячмень, но я-то вижу, что глаз травмирован в результате воздействия твердого предмета.
«Ну и семейка», – подумала Елена Петровна и поспешила утешить сестру Плешнера:
– Не волнуйтесь, ничего криминального. Григорий Варламович случайно вошел в закрытую дверь.
– Ну слава богу! – пролепетала Розочка. И задумчиво добавила: – Он такой рассеянный.
– Что же было потом? Почему Григорий Варламович ушел из федерального центра и подался обычным экспертом в городское бюро судебной медицины? – спросила Зотова, заинтригованная рассказом.
Вот тебе и Гриб! Оказывается, она шпыняла не простого судмедэксперта, а профессора, автора научных трудов и доктора медицинских наук. И в глаз дала не кому-нибудь, а светилу науки. Костяшки на руках заполыхали огнем, словно их перцем натерли. Как же она на регалии в бланке экспертизы не обратила внимания? Ведь подумала, что фамилия нового сотрудника знакомой кажется, но решила, что у нее ассоциация с именем одного из персонажей «Семнадцати мгновений весны» в голове крутится. Чуть не убила великого ученого! Ужас! Неудивительно, что медлительный Плешнер за такой короткий срок выдал ей полное экспертное заключение сложного случая. Теперь в его исключительной точности Елена Петровна не сомневалась. Говоря по совести, еще на осмотре места преступления Зотова отметила профессионализм Плешнера, но внутренний протест мешал воспринимать его всерьез.
– Видите ли, в чем дело… – Розочка договорить не успела, в гостиную вернулся Григорий Варламович.
– Ездить далеко приходилось, утомился, – торопливо пояснил он, уселся за стол и схватился за ложку. – Всегда мечтал рядом с домом работать. Обедать домой можно ходить. Благо Роза Варламовна у нас на все руки мастерица и балует меня всяческими кулинарными изысками.
– Кого ж мне еще баловать? – грустно улыбнулась Розочка и шмякнула в тарелку брата внушительную ложку сметаны.
