Антон Леонтьев - Профессия – первая леди
Тот, кто спрятал труп в моем колодце, должен, во-первых, знать, что колодец имеется – я прожила в Перелыгине почти сорок лет и понятия не имела о том, что на моем участке есть нечто подобное. Не угоди Василиск в западню, чемодан с мумией лежал бы здесь до Второго пришествия!
А во-вторых, вряд ли человек, ухандакавший кого-то в Экаресте, повезет труп в Перелыгино. Если и повезет, то в том случае, если живет здесь и знает эту местность как свои пять пальцев.
Мне стало страшно. Что же получается, убийца – кто-то из моих милых соседей? Или… Или кто-то из моей семьи? Я точно знаю, что никого не убивала (я вообще человек беззлобный и прекраснодушный, а надзирательница из концлагеря в «Ярмарке тщеславия» – это имидж, который позволяет мне неплохо зарабатывать на пару бутербродов).
Мои родители скончались: отец три года назад, мама в 1994-м. У меня есть старшая сестра Вероника, та самая профессорша-сексолог, она попеременно живет в Экаресте, Иоаннграде, Нью-Йорке и Париже, и если посещает меня в Перелыгине, то без чемоданов с трупами! И наш младший братец Илюшенька! Соверши он убийство, не стал бы прятать труп здесь!
И почему кто-то спрятал тело именно в колодце? А не вывез его в лес и не зарыл под осинкой? Или не спихнул с гирей у ног в близлежащую речку Клызму?
Пока спасатель, который спешил ко мне и Василиску на помощь, не добрался до нас, я раскрыла сумочку. О, мне повезло – даже паспорт имеется! Я торопливо пролистала слипшиеся страницы, подставив их под луч света от фонарика. Выписан на имя Татианы Сергиевны Шепель, родившейся 28 мая 1957 года в городе Кроловец. Прописка кроловецкая и временная экарестская.
С черно-белой фотографии на меня смотрела миловидная блондинка, и я со страхом подумала, что мумия, которая лежит передо мной, и эта красотка – один и тот же человек! В сумочке был плетеный кошелек, содержавший забытые деньги эпохи социалистической Герцословакии – телесного цвета бумажный форинт и никелевую мелочь.
И книга! Еще до того, как я раскрыла ее, мне было известно название: «Шалтай-болтай сидел на стене, Шалтай-болтай свалился во сне…»
Черная суперобложка и имя автора синими буквами – Серафима Гиппиус. Это мой первый сборник рассказов, вышел в свет в июле 1981 года. Мой первенец…
Я распахнула «Шалтая» – на форзаце моим размашистым почерком было начертано: «Татиане с наилучшими пожеланиями от автора. 12 июля 1982 года». И моя подпись!
Двенадцатого июля 1982 года состоялся мой первый творческий вечер и встреча с читателями. Он прошел в столичном Доме писателя. Моя звезда начала стремительно восходить на герцословацком литературном небосклоне. Я во всех деталях помню этот вечер. И помню, что подписала никак не менее трех сотен «Шалтаев».
Татиана… Она была там и получила мой автограф. А затем ее в течение ближайшего времени убили. Вряд ли она бы стала долго носить в сумочке мою книгу. И ее убийца сбросил тело в мой колодец! Нет, вы только подумайте, какая дерзость!
– Серафима Ильинична, я пришел к вам на подмогу, – молодой спасатель в оранжевом комбинезоне ступил на дно колодца. – Ах, вот и котик. Давайте я помогу вам выбраться отсюда!
Я повернулась к молодому человеку. Васисуалий храпел у меня на груди. Спасатель в изумлении посмотрел на распахнутый чемодан и мумию, которая покоилась в нем.
– Сначала мы выберемся отсюда, а затем я вызову полицию, – сказала я. – И учтите, безнаказанным этот кошмар не останется! Не будь мое имя Серафима Гиппиус!
Дусик Стрешневич
28 августа
– Дусик, милый, принеси-ка еще шампанского, – Заревласта волооко взглянула на меня и качнула рукой, унизанной перстнями.
Эта фраза означала, что я должен сорваться с места и притащить ей и двум ее подружкам, с которыми она мило чирикала последние сорок минут, по бокалу пенящегося вина.
– Дусик, мальчик мой, я тебя прошу, – подала голос одна из ее подружек.
Я одарил дам развратно-мальчишеской улыбкой, в душе проклиная Заревласту и ее товарок. Ненавижу, когда меня называют Дусиком. А Заревласта находит это крайне возбуждающим и пикантным. Скажу по секрету – для нее почти все является «возбуждающим и пикантным». Это ее любимые слова.
Я оторвался от группки богатых бездельниц, которые перемалывали косточки общим знакомым и подвергали суровой критике наряды приглашенных дам и количество пластических операций у соперниц, и направился к официанту.
Тот с пониманием взглянул на меня. Наверняка ему знакомы такие типы, как я: молодые, с великолепной фигурой и белозубой улыбкой. Типы, которые состоят в альфонсах при стареющих богатых тетках и зарабатывают себе на жизнь искусством любви.
– Дусик, как же мы тебя любим, – пролепетала одна из подруг Заревласты, когда я вернулся и вручил каждой из дамочек по бокалу.
Динара состроила мне глазки, и я с содроганием вспомнил, что не далее как десять минут назад именно она пыталась ухватить меня своими толстыми пальцами за самое ценное, что так котируется в столичных будуарах.
Заревласта с ревностью посмотрела на Динару и сказала:
– Динарочка, душенька, так как ты избавилась от лишних двадцати килограммов? Летала на липосакцию в Швейцарию?
Я отвернулся. Слушать колкие разговоры, суть которых сводилась к трем темам – новым любовникам, новым шмоткам и новым косметическим операциям, мне надоело.
– Дусик, составь нам компанию, – требовательно произнесла Заревласта, и я, натянув на лицо очередную улыбку, предстал пред ее ликом. Ссориться с Заревластой в мои планы не входило. И плевать на то, что она зовет меня Дусиком, хотя знает, что я не выношу этого.
Дусик – это производное от Димусика, так как имя, данное мне при рождении, – Димитрий. Одна из моих «подруг» именовала меня Лжедмитрием (дама была доктором наук, крупнейшим специалистом по эпохе Бориса Годунова и Смутному времени, и при этом одинока до ужаса), а в минуты страсти, колотя меня по спине, титуловала «Гришкой Отрепьевым» и «распутным монахом».
Кое-кто звал меня «Крокодильчиком», однако в основном мои клиентки ограничивались «Димочкой» и «Димасенькой». Заревласта же изобрела собачью кличку «Дусик», чем неимоверно гордилась.
Я сладко улыбнулся Динаре, и та свекольно покраснела. Динара мне нравилась больше, чем Заревласта, однако у меня не было шансов перейти в ее распоряжение. Муж Динары – один из столпов нефтегазового бизнеса в Герцословакии, ему принадлежит половина акций самого крупного отечественного концерна, где он является вице-президентом. Он не потерпит, чтобы его жена предавалась любовным утехам на стороне, да и я не буду настраивать против себя столь могущественного человека.
С Заревластой было проще – она два года назад развелась со своим мужем – консервным мультимиллионером. Он щедро подарил ей то ли тридцать, то ли пятьдесят миллионов долларов, которые та теперь с успехом тратит. Мультимиллионер отыскал себе фотомодель, и сорокалетняя жена его больше не устраивала.
Как я дошел до жизни такой? Еще в школе я понял, что обладаю способностью пленять женские сердца. В университете это помогло мне без проблем учиться пять лет и получить диплом юриста – моя научная руководительница, дама пятидесяти восьми лет, накануне защиты диплома пригласила меня к себе «обсудить дипломный проект». Мы его и обсудили – на продавленной кушетке в отсутствие супруга. Хотя у меня не было написано ни строчки, я получил заветный высший балл и отличные рецензии на свою работу. Профессорша предложила мне пойти к ней в аспирантуру, явно предвкушая три года разнообразной сексуальной жизни, но я вежливо отказался, сославшись на острую необходимость зарабатывать деньги.
Юристом я отработал полмесяца на разваливающемся заводе, куда меня устроила дама – заместитель директора в благодарность за незабываемый вечер и еще более незабываемую ночь. Когда же предприятие окончательно испустило дух, я понял, что не стоит тратить понапрасну силы, и нашел место инструктора по фитнесу в элитном спортивном клубе.
Моя спортивная фигура производила впечатление на женщин, а знание основ психологии позволило мне быстро найти подходящую жертву. Хотя она думала, что сама нашла меня и соблазнила в тесной комнатке, где стояли поломанные тренажеры.
Она была богата (точнее, ее муж был богат), одинока и несчастна. Ей требовался не столько регулярный секс, сколько человеческое общение и внимательный собеседник. Я навещал ее в экарестской квартире – муж частенько летал за границу и проводил ночи якобы на совещаниях совета директоров.
Она рассказывала мне о своих детях, которые учились в Англии и Штатах, показывала фотографии любимых крестников, я кивал головой и выполнял свои нехитрые функции. Мы расстались по взаимному согласию, и по ее пламенной рекомендации я перешел в собственность ее же лучшей подруги.
Этим бизнесом и занимаюсь почти десять лет. С недавних пор я стал замечать, что конкуренты в лице молодых и смазливых жиголо начинают наступать мне на пятки. Два месяца назад мне исполнилось тридцать. Многим требуются мальчишки двадцати лет от роду, я же считаюсь практически пенсионером.
