Сергей Высоцкий - Анонимный заказчик
— Больницы обзванивали?
— Обзванивали. Даже в Ленинград позвонили. Считают, что ложный вызов.
— Да как же ложный вызов! — горячо воскликнул Леонид Иванович. — Что я, разве на сумасшедшего похож?! Все своими глазами видел!
— Не волнуйтесь, — Корнилов дотронулся рукой до ладони Колокольникова. — Все встанет на свои места. Лучше уточним некоторые детали…
Колокольникову показалось, что Бугаев посмотрел на него с недоверием.
— Вот вы говорили про чемоданчик, — продолжал Корнилов. — Он тоже пропал?
— Все пропало. Как корова языком слизнула.
— Что было в чемоданчике?
— Инструменты. — Колокольников сердито покосился на майора, который смотрел скучающими глазами в окно и тихонько барабанил пальцами по облезлой обивке кресла. — Какие-то слесарные инструменты. Наверное, мужик этот был водопроводчик.
— Куда же мог идти водопроводчик среди ночи? — спросил Бугаев.
— Ты, Семен, подумай, прежде чем вопросы задавать, — строго сказал Корнилов. — А если он работает где-нибудь в санатории, в котельной? Там ведь не как в уголовном розыске, не в девять работу начинают.
Майор вдруг улыбнулся, и Колокольников увидел, что улыбка у него добрая, мальчишеская.
— В угрозыске, товарищ полковник, работа зато никогда не кончается…
— Ладно, — примирительно сказал Корнилов. — Надо поручить местным товарищам проверить всех, кто в поселке может по роду профессии с инструментами ходить…
Бугаев вынул из кармана маленький блокнот, шикарную паркеровскую авторучку и что-то записал, не удержавшись от комментария:
— Теперь, Игорь Васильевич, столько халтурщиков развелось… Машины чинят, крыши кроют, ограды на кладбищах делают…
— В поселке люди на виду. Каждый знает о своем соседе все… Можно выяснить. Кстати, Леонид Иванович, расскажите подробнее, что за инструменты лежали в чемоданчике?
— Ну… такие все блестящие. Каждый в своем гнезде… Потом сверла… Да вот же! — он вдруг вспомнил про сверло, лежащее в кармане, торопливо вытащил, развернул платок. Сверло медленно покатилось по полированной поверхности стола. — Хотел первым делом показать, — виновато улыбнулся Леонид Иванович, — да заговорился. Я его потом нашел. Увидел, что мужчина там один на обочине шарит…
Корнилов осторожно взял сверло и стал внимательно разглядывать его наконечник. Потом показал Бугаеву. По тому, с каким интересом они рассматривали его, Колокольников понял, что находку сделал непростую.
— Леонид Иванович, — Корнилов поднялся, — мы сейчас устроим небольшой эксперимент. — Он посмотрел на часы. — У вас еще найдется минут тридцать?
Колокольников кивнул.
— Прекрасно. Мы вас потом домой на машине отправим. А сейчас заглянем к нашим криминалистам. Кое-что вам покажем, — он весело посмотрел на Бугаева.
В научно-техническом отделе пожилой лысоватый крепыш разложил на большом столе несколько чемоданчиков и самодельных поясов с инструментами. Все чемоданчики были разные — новенький «дипломат», скромные, ничем не примечательные чемоданчики, с которыми ходят в баню, один с чуть закругленными углами. Колокольников вспомнил, что до войны у них был такой чемоданчик, который почему-то называли «балеткой».
— Раскрой, Николай Михайлович, — сказал Корнилов крепышу.
Теперь Леонид Иванович все понял. Перед ним лежали наборы воровских инструментов — разных размеров, сделанные топорно и мастерски, некоторые так даже похожие на инструменты из зубоврачебного кабинета, темные и хромированные, маленькие и громоздкие, они аккуратно покоились в кармашках или специальных пазах.
— Ну и ну! — только и покачал головой Колокольников.
— Попробуйте отобрать хотя бы приблизительно то, что вы видели, — попросил Игорь Васильевич. — Или, наоборот, отложите то, чего не было в том чемоданчике.
— Будет сделано! — весело согласился Колокольников. Он чувствовал, что сейчас это ему удастся.
Минуты две он стоял, молча разглядывая все эти пока непонятные ему приспособления. Потом закрыл глаза и даже прикрыл их ладонью. Кто-то, наверное опять Бугаев, нервно барабанил пальцами по столу. Это мешало Леониду Ивановичу, но он напрягся и услышал мерно сеющий по кустам дождь, жесткий шорох шин удаляющейся машины. Ему показалось, что он даже почувствовал запах мокрой хвои. И на мгновение представил себе валяющийся на асфальте чемодан и ряд неправдоподобно сверкающих в это раннее дождливое утро инструментов.
Открыв глаза, он быстро стал вытаскивать из всех чемоданчиков большие и маленькие инструменты, откладывать в сторону.
— Товарищи! — обиженно сказал Николай Михайлович. — Мы же потом не разберемся.
— Разберемся, разберемся, — успокоил его полковник. Он так и впился в эту растущую горку.
Многие инструменты были одинаковые, но Колокольников откладывал и дубликаты. Наконец он остановился. Еще раз внимательно оглядел внутренности чемоданов. Потом повернулся к Корнилову и, улыбнувшись своей извиняющейся улыбкой, сказал:
— Ну вот, Игорь Васильевич… Отобрал что-то похожее.
— Очень похожее! — удовлетворенно сказал Корнилов. — Набор для вскрытия сейфов. Ты понял, Бугаев? Ну и Леонид Иванович! Ну и мастер! С ним можно любую кассу брать.
Все рассмеялись, и Корнилов дружески обнял Колокольникова за плечи.
Они зашли еще на несколько минут в кабинет к Игорю Васильевичу, оставив Николая Михайловича в одиночестве рассортировывать свой «инструментарий». Поговорили о том, что лето слишком жаркое, в городе не продохнуть, и о том, что от ночных дождиков никакой пользы нет, одна влажность. Леонид Иванович пригласил Корнилова к себе на дачу, порыбачить.
— Приглашение принимаю, — сказал полковник. — Места в Зеленогорске красивые. Теперь уж если приеду к Грановскому, вас не миную… А Бугаев, я думаю, зачастит в ваши края.
— Конечно, — обрадовался Колокольников. — Порыбачим. Организуем шашлык… — он умолк на полуслове, с запозданием уловив интонацию Корнилова, посмотрел внимательно на него и спросил: — Думаете, это серьезно? Не просто наезд, как выражается старший лейтенант Орехов?
— Серьезно. Инструменты-то вы опознали. И сверло… Непростое сверло. Такие сверла на особом учете. — Он нахмурился и мягко, но решительно сказал: — Большая к вам просьба, Леонид Иванович. Не занимайтесь больше никакими розысками. — Он улыбнулся. — Очень хорошо, что вы нашли это сверло. Но ведь в случае чего ни один суд не примет его, как вещественное доказательство.
— Почему же? — удивился Колокольников.
— Да потому, что заинтересованная сторона скажет во время судебного процесса: может быть, свидетель и не находил ничего на месте происшествия, а сверло принес из дома.
— Этак все можно отмести! — сердито проворчал Колокольников. — И никому не верить!
— Нужно верить, — Корнилов почувствовал, что разговор на эту тему может приобрести затяжной характер, а ему хотелось поскорее начать действовать. — Нужно верить, — повторил он. — Но от слова, сказанного в суде, зависит судьба человека. И поэтому слово следует подкрепить объективными доказательствами.
А Колокольников не торопился уходить. Ему было интересно сидеть в этом просторном кабинете и вести задушевную беседу с опытными сыщиками, которые никак не бравировали своей опытностью, а разговаривали с ним на равных.
— Знаете, Игорь Васильевич, в жизни бывают случаи, когда нет никаких других доказательств, кроме честного слова…
— Вы меня извините, Леонид Иванович, — прервал Корнилов, — но случай, ради которого пришли вы к нам, требует от нас максимальной оперативности. Сутки уже упущены… Так что извините! — он поднялся из-за стола, протянул Колокольникову руку.
— Да, да, конечно, — смутился Леонид Иванович и поспешно вскочил. — Я вас в это дело втравил и сам же отвлекаю разговорами. — Он ответил на дружеское рукопожатие и, виновато улыбаясь, сказал: — Спасибо. Еще раз извините.
— Телефоны наши у вас есть. Если что — сразу звоните, — попросил полковник. — И никаких расследований. Обещаете?
— Конечно. — Колокольников пожал руку Бугаеву и направился к дверям. Корнилов отметил, что Колокольников сутулится. И костюм сидит на нем мешковато.
— Леонид Иванович, — сказал он ему вдогонку, — как что-нибудь прояснится, я вам позвоню. А сейчас садитесь в приемной и подробно опишите все, что видели. И все приметы человека, шарившего вечером на месте происшествия.
Колокольников обернулся и согласно кивнул.
Как только за ним закрылась дверь, Корнилов сел в кресло перед маленьким столиком и сказал задумчиво:
— Дело, Семен, непростое.
Бугаев улыбнулся:
— Я, Игорь Васильевич, еще с университета помню ваши слова: «Простых дел в уголовном розыске, товарищи студенты, не бывает».
— Помнишь? — хмуро сощурился Корнилов. — Неужто? Это когда я у вас практику вел?
