Марина Крамер - Роскошная хищница, или Сожженные мосты
– Да мне ровно! Я не о вас, я о Егоре должна думать! И мне меньше всех нужно, чтобы опять начался передел территории, я слишком хорошо знаю, как это бывает! Это ты явился сюда на все готовое, и единственное, что тебе пришлось сделать, так это Бурого завалить, и то ты через меня действовал! Мою голову подставил!
– Да не ори ты, в ушах звенит! – приказал он, хватая ее за руку. – Разберемся!
– Разберешься ты! – вырвалась Марина, снова доставая сигареты.
Закурив, она пошла вперед, оставив всю компанию стоять на полянке. За ней моментально двинулись охранники, а следом поспешил и родственник, догадавшийся, что дело, похоже, все– таки не в Наковальне – иначе с чего бы ей так реагировать? Да и вряд ли неглупая баба стала бы поручать такое тонкое дело кому– то со стороны, у нее всегда имелись свои специалисты, да и Жека Хохол взял бы дело на себя, скорее всего. Бес нагнал Марину и взял за рукав, но она вырвалась.
– Ладно-ладно! – примирительно заговорил он. – Поедем, посидим где-нибудь!
– Не хочу!
– А я сказал – поехали! – повысил голос Гришка, и Марина была вынуждена подчиниться.
Они направились к Ворону в «Матросскую тишину», предварительно позвонив и предупредив, что едут. Мишка понял все, как надо – в кабаке лишних не было, кроме того, за центральным бильярдным столом обнаружился Хохол в компании вороновских охранников.
– Привет, дорогой! – она села на край стола и обняла Женьку за талию.
– Привет, – он мимоходом чмокнул ее в нос и поставил на пол. – Погоди пять секунд, я только Кунгура под орех разделаю.
С этими словами Женька изогнулся и, прищурив левый глаз, отправил шар в лузу:
– Готово дело. Что, Кунгур, ваши не пляшут? Гони бабки.
– Все, Хохол, я с тобой больше не катаю! Развел опять!
Кунгур вздохнул и полез в карман, отсчитал энную сумму и протянул Женьке. Хохол невозмутимо спрятал выигрыш в карман и повернулся к Марине:
– Ну, вот теперь здравствуй, дорогая!
Он подхватил ее на руки и поцеловал в губы, не обращая внимания на окружающих. Бес осуждающе покачал головой, но промолчал. Женька усадил Коваль за стол и заботливо поинтересовался, не собирается ли она поесть. Марина посмотрела на него с удивлением можно подумать, он не знал, что она ни при каких условиях не ест на чужой «точке».
– Ты не бойся, я сам приготовлю. Он выглядел абсолютно серьезным, и она усмехнулась:
– Ты с Вороном договорись, а то вдруг ему новый шеф-повар не нужен?
– Да почему же? – пожал плечами сидящий тут же Ворон. – Рискни, Хохол, раз твоя дама моей кухней брезгует.
– Да не в том дело... – начала Марина, но он перебил:
– Так, все, хорош оправдываться! Пусть идет и делает все, что хочет, а мы пока о делах поговорим.
Ох, не понравилось Хохлу это высказывание... Но он удалился на кухню, оставив Марину в милом обществе. Бес сделал величественную морду и уселся во главе стола, прямо как король на троне, а Коваль с Вороном – по краям, «согласно купленным билетам»: она справа, он слева. Субординация, как в армии...
– А что ж мы Ашота не позвали? – поинтересовалась Марина.
Ашот – новый «шах» местных кавказцев – добился-таки своего, совсем недавно Бес принял его с глазу на глаз, составил ему протекцию, помог короноваться и потом единолично ввел в круг. В обход пошел, не сказав ни слова. Ворон и Коваль, разумеется, смолчали, но Ворон затаил злобу – это было против всего. Лицо его скривилось в гримасе отвращения:
– Наковальня, зачем завела базар этот? Ты ведь знаешь, Ашот – из «апельсинов», я с таким за один стол не сяду.
«Апельсины» – коронованные не по «закону», а за деньги, и Ворон прав, но тогда выходило, что и Марина здесь совершенно не по праву. Хотя по этому вопросу все уже давно утряслось, еще при Строгаче, и больше никто не возникал – привыкли. Кроме всего, именно Марина в свое время заочно настроила Ворона против новоявленного соратника, чтобы иметь поддержку в случае чего. Ходили упорные слухи, что Ашот, дальний родственник покойного Мамеда, убитого еще по приказу Малыша, поклялся отомстить гонористой Наковальне за его гибель, а заодно и за то, что все бывшие «подкрышные» автосервисы мамедовской бригады подмял под себя ее любовник Жека Хохол. Воевать с молодым горцем в одиночку, да еще имея на руках маленького ребенка, Коваль не решилась, а потому, грамотно воспользовалась случайно полученной информацией о готовящейся коронации Ашота за деньги, и сумела правильно преподнести это Ворону, придерживавшемуся старых порядков. Вот и сегодня, каким-то внутренним чутьем определив, что Ашот все-таки может появиться здесь, Марина невинным по сути вопросом привела Ворона в, так сказать, боевую готовность.
Бесу, разумеется, не понравилось, что Ворон посмел высказаться в таком пренебрежительном тоне о его протеже – он гневно сверкнул глазами и в двух словах объяснил, насколько они оба неправы. Марина фыркнула, а Ворон помрачнел, махнул замершему поодаль официанту и велел принести выпивку и какую-нибудь легкую закуску.
– И лимон порежьте тоненько. Да – оливки есть?
– Есть, Михаил Георгиевич, – почтительно склонился официант.
– Принесешь сюда банку и в моем присутствии откроешь, – приказал Ворон, и Коваль поняла смысл этой выходки: решил показать ей, что с его стороны подвоха ждать не следует.
Через несколько минут официант расставил все на столе, открыл банку испанских оливок, и Ворон демонстративно съел несколько штук. Марина засмеялась:
– Не колоти понты, дорогой!
– А иначе ты надерешься раньше, чем Хохол тебе свое принесет, – парировал тот.
– Придурки... – пробормотал Бес. – Что выделываетесь? Серьезный базар, а вы все играетесь!
– Та-ак! – негромко протянул вдруг Ворон, пристально глядя в сторону входа – там галдели, раздеваясь, какие-то кавказцы. – Не позвали, говоришь?
Это был Ашот собственной персоной, в окружении своих абреков. Наглый молодой хам не счел нужным даже поздороваться, упал на стул напротив Беса и пальцем поманил официанта. Гришка, однако, не оценил такого поведения и недовольно бросил:
– Не зарывался бы ты, джигит! В приличной компании обычно начинают с приветствия.
– Здравствуй, дорогой! – с сильным акцентом проговорил он, игнорируя Марину и Ворона по-прежнему. – Рад видеть тебя.
– А нас, значит, ты не рад видеть? – поинтересовалась Коваль, закурив сигарету, и горец соизволил обратить на нее свое внимание:
– В моем мире принято, чтобы баба молчала и не лезла в мужские дела!
– В своем мире ты будешь жить так, как ты привык, а здесь, будь добр, делай все, как принято у нас.
– Я не стану выслушивать твоих бредней, телка! – огрызнулся он. – И не тебе меня учить и говорить о понятиях! Скажи спасибо, что я вообще сижу с тобой за одним столом!
– Ой, спасибо! – совершенно серьезно сказала Коваль, глядя на него в упор. – Вот счастье-то привалило!
– Наковальня! – предостерегающе глянул Бес, но она проигнорировала.
Из кухни появился в сопровождении Хохла официант с подносом, на котором стояли тарелки с умопомрачительно пахнущими отбивными. Женька как знал – приготовил на всех. Косяк заключался только в одном – это была свинина... Оскорбленный Ашот забормотал на своем языке, брезгливо отодвинул тарелку и злобно глянул на Хохла. Тот пожал плечами:
– Ну, извини, братан, не знал, что и ты здесь!
– Шакал... – в полголоса проговорил Ашот, но Женька услышал.
– Хохол! – предупредила Марина его выпад, и он послушно сел рядом с ней.
Повисло напряженное молчание, все словно ждали подвоха со стороны соседа, только Коваль с Вороном, пожалуй, друг друга не опасались. Хохол исподтишка следил за Ашотом, и было видно, что мстительный Женька ни за что не спустит молодому наглецу эпитета «шакал». Марина незаметно опустила руку под стол и сжала пальцами Женькино колено: мол, прекрати, иначе все осложнишь. Он кивнул, сосредоточился на отбивной, но на Ашота все равно косился. Наконец Бесу, видимо, надоела МХАТовская пауза, и он, отодвинув от себя тарелку, начал:
– Ну, молчать смысла нет, так ничего не выясним... Хохол, иди погуляй, – бросил он Женьке, но тот не двинулся с места, и тогда Гришка посмотрел на Коваль, призывая воздействовать на упертого любовника.
– Выйди, – негромко велела она, и Женька подчинился.
– Так вот, – продолжил Бес, постукивая по столу пальцами, на одном из которых сверкал большой квадратный бриллиант. – Сдается мне, что кто-то начал непонятную игру. Вполне возможно, что этот кто-то сидит сейчас здесь.
«Ну, понеслось! И кого же это имеет в виду мой дорогой родственничек, уж не жену ли своего погибшего брата? Что-то подсказывает, что именно так и обстоит – иначе почему он сидит ко мне вполоборота? Игнор...».
Марина потянулась за сигаретами, но Гришка неожиданно велел:
– Не кури, заколебала!
– Еще чего мне прикажете не делать? – насмешливо поинтересовалась она, но сигареты оставила в покое – зачем дразнить гусей?
