Евгений Сухов - Код расплаты
Анри Обрайн почувствовал, как по телу разошлось благодатное тепло – верный признак того, что он находился на правильном пути.
Быстро набрав номер, он услышал мягкий женский голос:
– Алло.
– Если я не ошибаюсь, я разговариваю с Дарьей Шелест?
– Да, это я… А кто вы, простите?
– Это помощник директора ФБР Анри Обрайн. У меня к вам срочное дело, когда я могу переговорить с вами?
Образовалась некоторая пауза, в которой он слышал лишь девичье дыхание. Наверняка в этот самый момент она, бедняжка, ломает голову, по какому именно делу ею заинтересовались федеральные службы, и отыскивает в своем киберремесле проступки, за которые можно было бы привлечь ее к ответственности. За время своей работы Анри Обрайну не однажды приходилось вслушиваться в столь содержательную паузу.
– Меня в чем-то подозревают? – прозвучал вполне предполагаемый вопрос. Именно так и таким тоном отвечают восемьдесят процентов из опрошенных свидетелей.
Следовало как-то унять робкое девичье сердце, и Анри Обрайн отвечал как можно спокойнее:
– Если бы мы вас в чем-то подозревали, так неужели вы думаете, что я бы стал вам звонить по телефону?
– Пожалуй, вы правы. Тогда что же вы хотите? – произнесла она с заметным облегчением.
Ее голос всецело соответствовал описанной внешности: сочный, бархатный и невероятно чистый, как звучание камертона.
– Я вам все объясню при встрече.
– Подъезжайте ко мне на пятьдесят девятую улицу, дом восемнадцатый. Я живу на сорок девятом этаже.
– Хорошо, я сейчас подъеду, я как раз нахожусь недалеко от этого места.
Рассчитавшись за выжатый сок, Анри Обрайн скорым шагом вышел из кафе.
Глава 2. Упрямая девчонка, или Почему они молчат?
Дарья проживала в огромном большом доме, сплошь состоявшем из стекла и металлического каркаса. В точке, где стоял ее дом, ровная красота манхэттенских улиц нарушалась Центральным парком. Но вряд ли запланированная дисгармония угнетала жильцов дома – аллеи, подступающие едва ли не к самым дверям, отгораживали жилые массивы от шумных улиц, а с высоты небоскребов можно было лицезреть рукотворные ландшафты, придававшие парку диковатое очарование; любоваться искусственными озерами, одноглазо и очень внимательно посматривающими куда-то в голубую высь.
Дарья Шелест дверь открыла сразу, едва он позвонил. Девичьи губы дрогнули в приветливой улыбке, после чего она негромко проговорила:
– Проходите, – гостеприимно указав рукой на широкую гостиную.
Квартира оказалась большой, как кусок вселенной, а через широкие окна просматривалась небесная бесконечность, зазывая куда-то в глубину. Жилье в этой части города, тем более столь внушительных размеров, стоило недешево, его могли позволить себе преуспевающие адвокаты, состоятельные бизнесмены, развернувшие свои дела по оба берега Атлантического океана. Тем более было странным видеть, что хозяйкой столь внушительных апартаментов стала юная особа, даже не перешагнувшая двадцатипятилетний рубеж.
И, будто бы угадав немой вопрос Анри Обрайна, сдержанно пояснила:
– Я могу позволить себе такую квартиру, даже уплатив все налоги. Просто я хорошо зарабатываю.
– А вы проницательны.
– Просто у вас был очень красноречивый взгляд. Догадаться было несложно.
– Да, это так. Мой взгляд всегда меня подводит. Боюсь, что мне никогда не стать шпионом.
– Оригинально. А мне почему-то всегда казалось, что ФБР занимается исключительно шпионажем.
– Это все страшилки для обывателей, в действительности мы очень милые ребята, – широко улыбнулся Обрайн. Девушка ему определенно нравилась.
– Так уж и милые?
– Ну-у… Мы занимаемся, конечно, разведкой и входим в состав Разведывательного сообщества США, но в действительности мы состоим при Министерстве юстиции. Скажу так: основной род нашей деятельности – это расследование федеральных преступлений, и поэтому я здесь.
Глаза девушки широко распахнулись:
– Вы думаете, что я в чем-то замешана?
– Ни в коем случае! Наоборот, я пришел для того, чтобы попросить вас о помощи.
Дарья Шелест была в точности такой, как ее описали: стройная, высокая, казавшаяся еще выше из-за своей природной худощавости; волосы пышные, густые, аккуратно закрывавшие худенькие плечи. Ее нельзя было назвать красавицей, каковыми бывают топ-модели, взиравшие с обложек журналов, – холодные и далекие и оттого казавшиеся ненастоящими, каковыми могут быть только манекены, выставленные в витрине магазинов. Уж слишком чувствительным и волнующим выглядел ее рот, чересчур выразительными были ее ясные с искринкой глаза, от которых, если всмотреться, исходила грозовая энергия. Иначе, в ней все было особенным: лицо, кожа, фигура. Восторг вызывали даже ладони, узкие и тонкие, с длинными гибкими пальцами, какие обычно встречаются у пианисток, штурмующих международные музыкальные конкурсы. Некоторым недостатком можно было бы посчитать небольшую грудь, слабо проявлявшуюся через тонкую ткань, плотно обтягивающую фигуру. Но о ней тотчас забываешь, когда она начинает говорить – ее речь, плавная и сочная, буквально льется, завораживая своим необыкновенным звучанием.
И ведь рождаются такие создания!
– Если это в моих силах, так я обязательно помогу вам.
– Прекрасно! Вы давно живете в Америке?
– Заметен акцент?
– Самую малость. Славянский.
– В Америке я почти пятнадцать лет. Признаюсь, я мало помню из своей прежней жизни. А потом, прошлое мне совсем неинтересно. Давайте не будем размениваться на любезности, и вы начнете с того, для чего сюда пришли.
Конкретная, прямая, как летящая к цели стрела. Мыслит по-мужски, не стала размениваться на обычные любезности. За ее поступками и словами просматривается деятельный практичный ум.
– Вы ведь занимаетесь компьютерами?
– Именно так. Совершенствую процессоры, работаю над их безопасностью. Мне за это неплохо платят.
– Да, это я уже успел заметить. С кем я только не разговаривал, но буквально все говорили о вас исключительно в восторженных тонах.
Худенькое плечико едва дернулось, видно, обозначив некоторое недоумение, после чего она произнесла:
– Мне лестно, конечно же, это слышать, но хороших компьютерщиков очень много, и я вижу, что вас интересует нечто другое.
– Да, это так… Вы проницательны. Я у вас хотел спросить, вы были знакомы с Томми Харриссоном?
На девушке был синий простенький брючный костюм, весьма удобный как в домашней обстановке, так и на улице. Положив руки на стол, Дарья Шелест напоминала студентку колледжа, грезившую о большой любви. И только всмотревшись в аквамарин ее глаз, начинаешь осознавать, что в них застыла хорошо скрываемая печаль, какая может случиться только от несчастной и поломанной любви. Взгляд, полный грусти, давал осознать, что в действительности она значительно старше, чем могла казаться поначалу. Судьба, несмотря на молодость, уже успела протащить ее по ухабам и бездорожью, а боль, вдруг плеснувшаяся в уголках глаз, спряталась за подчеркнутой вежливостью.
«Интеллигентна, умна, – дополнил Обрайн психологический портрет. – Что еще? Выдержанна».
– Это вопрос лишний. Уверена, вы знаете о том, что мы с ним встречались… Чего вы не могли знать, так это то, что мы с ним были помолвлены. И если бы не тот трагический случай. – Ровные зубки впились в нижнюю губу. На хорошем личике отобразилась боль, преодолев которую, Дарья негромко произнесла: – Мы бы с ним поженились через пару месяцев. О нашей помолвке знали только самые близкие.
Дрогнувшие ресницы – всего-то бесконечно малая величина той бури, что разрывала ее узкую грудную клетку.
– Мне очень жаль, – искренне произнес Анри Обрайн, не зная, как потактичнее перейти к следующему вопросу. – Он ведь был талантливым человеком.
– Да. Очень. Многие считали, что он гений, – просто объявила Дарья.
– Вот как… Неожиданно. И насколько же он хорош как гений?
– Гениальность не знает степени сравнения. Ему просто было дано все то, чего недоставало другим.
– Но все компьютерщики, с которыми я разговаривал, в один голос утверждают, что вы более сильный программист, чем он.
– Мне лестно это слышать, но все это преувеличение. Всем, что я знаю, я обязана ему. А потом Томми просто начали понемногу забывать. В сравнении с ним я всего лишь школьница, освоившая компьютерную грамоту.
– Ваше дарование признает сообщество хакеров, и считают, что вы входите в десятку лучших хакеров мира.
– Все это субъективно.
– Мне известно, что в соревнованиях между хакерами вы нередко одерживаете победы.
– Просто мне порой везет больше, чем другим. – Едва улыбнувшись, добавила: – К тому же у меня имеется стимул, мне хотелось заработать вот на такую квартиру.
– Вижу, что вы не прогадали.
– Я тоже так считаю.
– Мне бы очень хотелось, чтобы наш разговор носил конфиденциальный характер.
