Том Харпер - Гробница судьбы
Я вспоминаю мальчика, стоящего на коленях перед другим алтарем, в другом месте, очень далеком отсюда. В другом мире.
Как я дошел до такого?
Уэльс, 1127 г.Я опускаюсь на колени перед епископом. Кожа головы зудит в том месте, где мне этим утром выбрили тонзуру, тело чешется от прикосновения грубой шерстяной рясы, которую меня заставили надеть. В колени вонзаются холодные, острые камни пола.
За происходящим наблюдает целая толпа. В первом ряду располагаются брат Ральф, отец, его мажордом и вавассоры[3] и аббат монастыря Сент-Дэвида, надеющийся, что я однажды отдам его монастырю часть своего наследства. За ними стоят мать и сестры, где-то вдалеке – слуги, крепостные, их жены и дети. Пятьдесят или шестьдесят душ, зависимых от моего отца. Он разрешает их споры, защищает их дома и собирает с них налоги. Не все из них благодарны ему за это. Я чувствую их злобные взгляды, словно ножи, вонзающиеся мне в спину. Я – их враг.
Я знаю, хотя и не понимаю, почему это так. Они – валлийцы, бритты, а я – норманн. Но я родился здесь, как и мой отец. Моя нога никогда не ступала на землю Нормандии. Разумеется, я слышал предания о том, как герцог Вильгельм потребовал корону Англии у узурпатора Харольда; о том, как мой прапрадед Энгерранд сражался с ним при Гастингсе и убил семнадцать англичан; о том, как мой дед Ральф последовал за графом Клэром в Уэльс и был вознагражден землями, которыми ныне владеет мой отец. Мне нравятся эти истории о рыцарях и битвах. Я постоянно докучаю просьбами брату Освальду, монаху, занимающемуся моим образованием, пересказать их. Он предпочитает предания о святых и Иисусе.
В том возрасте мне не приходило в голову, что у этих преданий существует обратная сторона. Что каждый раз, когда мои предки обнажали мечи и доставали копья, они обрушивались на предков тех, кто сейчас стоит в церкви в задних рядах и буравит меня недобрым взглядом.
Толстая золотая цепь с синим камнем на шее епископа нависает надо мной, когда он возлагает ладонь мне на лоб. Я смотрю на камень и стараюсь не плакать. Мне не хочется быть священником. Мне хочется быть рыцарем, как Ральф. Я уже умею сражаться деревянным мечом и скакать на коне по лугу вдоль реки. Но у рыцарей большие расходы: нужно покупать коней, сбрую, оружие, доспехи, содержать все это в хорошем состоянии, а также оплачивать и кормить грумов и оруженосцев. У священников расходов гораздо меньше. Отец говорит, что рыцарь извлекает прибыль только во время войны, а священник – круглый год.
Епископ наклоняется вперед. От него пахнет луком.
– Готов ли ты принести эти священные клятвы? Готов ли отвергнуть мирские соблазны и обратиться к Христу?
Огромным усилием воли мне удается подавить желание оглянуться назад. Я знаю, что Ральф смотрит сейчас на меня, и надеюсь, что он гордится мной.
– Воздерживаться от пролития крови.
Я сжимаю в кулак ладонь правой руки, обагренную кровью. На заре я проверял силки, которые мы с Ральфом расставили в лесу. В один из них попался дикий голубь. Я свернул ему шею.
– Хранить целомудрие.
Я с готовностью клянусь, хотя и не знаю, что это означает. Мне восемь лет.
– Питер Камросский, Церковь объявляет тебя принадлежащим ей.
В эту ночь я лежу на матрасе между собакой и моим братом и произношу шепотом клятвы. Они кажутся исполненными большого смысла. Впервые со мной обращались как со взрослым. Мне не нравится жизненный путь, избранный для меня, но я обещаю Богу соблюдать данные Ему клятвы.
Я и представить себе не могу, что со временем нарушу каждую из них.
Глава 5
Элли взлетела наверх по ступенькам лестницы. Двери с матовыми стеклами раздвинулись перед ней, и ей пришло в голову, что в Средние века их приняли бы за волшебные. На этот раз она не заблудилась, но все равно явилась на работу позже, нежели планировала. Вырваться из объятий огромной кровати в ее новом жилище оказалось делом очень непростым, тем более что Дуг использовал всевозможные ухищрения, чтобы удержать ее там подольше.
Девушка поприветствовала секретаря кивком головы, подошла к лифту и замерла в недоумении, не найдя кнопки.
– Воспользуйтесь своим пропуском.
Из-за ее спины протянулась рука с блестящей золотой запонкой в манжете рукава рубашки и вставила карту в отверстие, находившееся рядом с лифтом. Элли полуобернулась.
– Вы новая сотрудница?
– Элли.
– Деламер.
Она уже обратила внимание на то, что в «Монсальвате» никто не называет друг друга по имени независимо от возраста. Деламер был слишком молод для такой манеры общения. У него были темные глаза, кожа землистого цвета, а губы постоянно растягивались в виноватой улыбке, будто он чего-то стеснялся. Его темные волосы были подернуты сединой на висках, хотя он выглядел ненамного старше Элли.
– Вы работаете в отделе мистера Бланшара? – спросила она.
Деламер рассмеялся.
– Все здесь работают на Бланшара. Я состою в юридической службе. Скука страшная.
Они вместе вошли в кабину лифта. Деламер нажал кнопку третьего этажа, а затем, не спрашивая, кнопку шестого этажа для Элли. Она посмотрела на табло и вспомнила слова Дестриера. Не пытайтесь попасть на седьмой этаж. Это запрещено.
– А кто работает на седьмом этаже? – спросила девушка как можно более небрежным тоном.
Деламер, казалось, слегка вздрогнул и принялся теребить свой галстук.
– «Монсальват» – необычное место. Половину времени вы понятия не имеете, кто чем занимается, даже человек, работающий рядом с вами. Нас это сводит с ума, но Бланшар настаивает. Говорит, так надо для безопасности.
Колокольчик лифта возвестил о прибытии к месту назначения. Деламер вновь вставил карту в отверстие, чтобы открыть двери кабины.
– Судя по всему, безопасности здесь придается большое значение, – заметила Элли. – Кого они боятся, грабителей?
– Бланшар любит говорить, что банк может потерять нечто большее, нежели деньги. Старое здание, подобное этому, хранит множество тайн.
Двери начали закрываться. Деламер просунул между ними руку, затем взглянул на нее с улыбкой, в которой сквозила странная печаль.
– Пожалуй, вы не похожи на тех девушек, которых они обычно отбирают.
Эти слова неприятно поразили Элли. Она почувствовала, что вот-вот расплачется, и едва сдержала слезы. Это определенно положило бы конец ее карьере. Деламер, казалось, понял, что сказал лишнее.
– Я уверен, у вас все будет хорошо, – поспешил успокоить он ее. – Только будьте осмотрительны.
По всей видимости, он хотел что-то добавить, но сделать это ему не дали закрывшиеся двери. На сей раз он не стал препятствовать их плавному движению.
Когда Элли поднялась на шестой этаж, она уже пришла в себя в достаточной степени, чтобы не разрыдаться при виде первого же коллеги. Идиотка, сказала она себе. Разумеется, ты не похожа на них.
Ей все же еще требовалось немного времени, чтобы окончательно успокоиться и предстать перед Бланшаром в лучшем виде. Она пересекла пустой коридор и оперлась о подоконник. Здание банка имело замкнутый центральный двор, подобно школе или тюрьме. Элли стояла у внутреннего окна, выходившего в этот двор. На противоположной крыше голубь чистил клювом перья.
Это натолкнуло ее на мысль. Прижав нос к стеклу, она посмотрела вниз и пересчитала этажи здания. Первый, второй, третий, четвертый, пятый, шестой – но дальше была лишь плоская крыша.
Седьмой этаж отсутствовал.
Девушка тряхнула головой, словно для того, чтобы избавиться от наваждения. Старое здание, подобное этому, хранит множество тайн. Элли достала из сумки платок и вытерла глаза, дабы ни одна предательская слеза не могла ее выдать. Теперь она была готова к встрече с банкиром.
Бланшара не было на месте. Он оставил на ее столе записку с извинениями на листе кремового цвета, со штампом герба банка вверху. Его почерк был весьма причудлив – не очень разборчивый викторианский курсив. Бумага впитала его запах: взяв лист, Элли ощутила цветочный аромат с легкой горчинкой. За ночь стопка папок на ее столе выросла на несколько сантиметров.
Она ввела свой пароль в компьютер и открыла его. В закрытом положении разделительная полоса между крышкой и корпусом была неразличима. На угольно-черной поверхности не было никакой маркировки – только отпечатки ее пальцев. Элли запустила программу электронной почты, как показал ей Дестриер.
93 новых сообщения.
Но ведь я только приступила к работе. За исключением Бланшара, имена отправителей были ей незнакомы.
Неожиданно без стука открылась дверь. В кабинет вошел человек в синем костюме и розовой рубашке и водрузил на стол Элли еще три папки. У него были мешки под глазами и одутловатое лицо со следами злоупотребления алкоголем. Его волосы, разделенные на прямой пробор, густо смазанные гелем, были зачесаны назад и торчали кустиками в разные стороны.
