Анна Данилова - Шестой грех. Меня зовут Джейн (сборник)
— Нет, не рассказывал. Да я и не спрашивала.
Какая удобная и вместе с тем красивая, романтичная история: охота, смерть, полные слез, широко раскрытые глаза перепуганной Аннеты… В сущности, таких историй, где Нестор предстал бы передо мною в неприглядном виде, можно было придумать сотню. Однако я решила для себя, что теперь пришла очередь расспросить об этом самого Нестора. Если он промолчит, я пойму, что ему тяжело обо всем вспоминать. А если он расскажет об этом эпизоде примерно в тех же выражениях, как это сделала Аннета, придется ему поверить.
Мы с Аннетой накрыли на стол. Нестора еще не было, и мне совершенно не хотелось проводить остаток времени до его приезда в обществе, извините, вдовы. У меня была своя жизнь, свои желания. Но как сказать Аннете, к которой я успела уже охладеть и теперь подозревала ее в шпионаже (ее трагическая история, как оказалось, совершенно не повлияла на мое подозрительное отношение к ней), что мне хочется пойти в свою спальню, поставить Второй концерт Рахманинова и забыться, унестись куда подальше от всех этих романтических бредней на тему охоты. И что я не обязана принимать ее у себя каждый день и уж тем более развлекать ее постоянно только лишь из-за того, что когда-то мой муж принял ее мужа за прятавшихся в зарослях косулю или зайца.
Но как сказать это ей, уверенной в том, что она стала для меня близким человеком и ее присутствие доставляет мне радость? Хотя чему же тут удивляться, если я, увидев ее, улыбалась, как идиотка, и говорила, что я ужасно рада ее видеть! Но это было прежде. Теперь же со мной творилось что-то необъяснимое. Я хотела избавиться от Аннеты и зажить самостоятельной жизнью, впрочем, всего лишь той, какой я жила до ее появления в нашем доме. Мавр сделал свое дело! Аннета должна удалиться и оставить меня наконец в покое. Как же это устроить? Как помочь ей понять, что она — нежеланный гость в моем доме? Но поскольку Нестор испытывает по отношению к ней чувство вины и считает себя обязанным помогать ей, следовательно, надо все перевернуть с ног на голову и сделать так, чтобы это она почувствовала себя виноватой по отношению к нему ли, ко мне. И чтобы тот проступок, который она должна будет совершить (не без моего участия), заметил и оценил мой Нестор — в мою пользу. Вот и все! Остается только придумать некий умный и точный ход, с помощью которого я и избавлюсь от Аннеты.
А это означало, что пока что действовать еще рано, все должно оставаться по-прежнему, чтобы никто ни о чем не догадался. И Рахманинова мне придется отложить на потом.
— Может, ты мне погадаешь? — спросила я, зная, что Аннета всегда гадает с удовольствием, ее захватывает сам процесс изучения карточных комбинаций. Что она, уже научившаяся «фотографировать» и соединять взглядом подходящие друг другу половинки египетских карт Таро (сердце, пронзенное стрелой, или желтое, словно нарисованное ребенком, солнце), с не присущими ей страстью и красноречием начинает рассказывать тебе о твоей жизни: что было, что произойдет с тобой в ближайшие пару дней или в следующем месяце.
Как я и предполагала, Аннета, услышав мою просьбу, просто просияла:
— Да, конечно!
Я принесла из спальни карты, и мы устроились за столиком в гостиной. Аннета в предвкушении приятного занятия потерла ладони и шумно вздохнула:
— Ну-с, приступим-с…
И карты начали волшебным образом укладываться в различные комбинации на стеклянной поверхности столика. Сердце мое забилось…
Пока Аннета раскладывала карты и думала, как бы поинтереснее преподнести мне полученную ею в зашифрованных детских картинках-раскрасках информацию о моей жизни, я ломала голову над тем, как бы посногсшибательнее скомпрометировать ее саму в глазах смертельно виноватого перед нею Нестора. Что разозлило бы его, что заставило бы отказать ей в возможности посещения его дома, в его дружбе, и что, наконец, сняло бы с него всю ответственность и вину за убийство ее мужа?
Варианты вырисовывались как-то медленно и словно бы нехотя. Смерть за смерть, например. Что, если все эти годы Аннета лелеяла в своем сердце мысль: отомстить Нестору таким же болезненным образом, как убийство близкого Нестору человека, то есть меня? Все эти десять лет она усиленно думала, как бы побольнее ему отомстить, и вот наконец придумала. И жертвой должна стать я — жена Нестора. Молодая и красивая. Доказательства? Где их взять? Какого рода доказательный материал должен сработать в подобной версии? Видео— или аудиозапись? Документально-письменное подтверждение?
Я настолько увлеклась этими мыслями, что совершенно перестала воспринимать то, о чем Аннета уже давно вещала мне с серьезным выражением лица. Брови ее хмурились, уголки рта опускались… Или, наоборот, она вдруг начинала сиять и радоваться каким-то якобы предстоящим мне удачам. Получалось, что я воспринимала выдаваемую мне информацию лишь зрительно, наблюдая за выражением ее подвижного нервного лица.
Когда же, пребывая в каком-то расслабленном состоянии (мысли мои витали слишком далеко, чтобы уловить смысл произносимых ею фраз), я бросила рассеянный взгляд на карты, я увидела, что Аннета судорожным движением мешает и путает их. Причем прикасаясь к ним так, словно они вдруг раскалились и жгут ее пальцы.
— Что, что случилось? — До меня вдруг дошло — она таким образом пыталась скрыть от меня что-то: она не хотела, чтобы я о чем-то узнала.
— Так, ничего… К тебе это не относится.
Однако она побледнела. Почему? Неужели карты «считали» мои тайные злобные мысли и она каким-то непостижимым для меня образом узнала, что я готовлю для нее бомбу? Может, на этих картинках неожиданно возникла эта нарисованная детской рукой бомба?
— Постой! — Я положила руку на ее ладонь, закрывавшую карты. — Говори, что там?
— Сказала же, это не о тебе. Просто где-то рядом… Это лишь косвенным образом может коснуться тебя.
Я с силой оторвала ее руку от карт и увидела разъехавшиеся в разные стороны две, словно пустившие друг в друга корни, половинки картинок — половинки гроба с православным крестом на крышке.
— Кто-то умрет? — заволновалась я. — Но кто? Кто?!
— Повторяю… — Голос ее дрожал, хотя она и старалась не терять спокойствия. — Это к тебе не относится. Я же лучше знаю…
Пока мы спорили, не заметили, как в гостиной появился Нестор.
— Добрый вечер, девочки! — Он выглядел уставшим. — Как дела? Чем занимаетесь?
Аннета поворошила карты и улыбнулась:
— Так, развлекаемся, поджидая тебя. Проходи, ужинать будем.
Она сказала это так, что по спине у меня зазмеился липкий холодок ревности, и я поняла, что она ответила ему так, как может ответить только жена.
— Да, конечно же, она все наврала тебе про охоту и убийство ее мужа! Аннета — его бывшая жена! — беззвучно воскликнула, негодующе всплеснув руками, внезапно появившаяся вновь в дверях (или в моем воображении) Людмила. — И как это мы с тобой раньше не догадались?!
6
— Мадемуазель Рей, прошу вас, успокойтесь, постарайтесь взять себя в руки. Итак. Когда исчез ваш брат Аллен?
— Позавчера. Сначала я подумала, что он у своей приятельницы, Мимы, она живет в пригороде Парижа, у нее свой дом. Аллен увлекся одной очень простой карточной игрой… Прежде он никогда не играл в карты, даже в детстве. А это… Словом, они встречаются за ужином — Мима с Алленом и ее соседи, одна милая супружеская пара, Лерои, они еще молодые совсем. Словом, им интересно вчетвером. Так вот. Они собираются и играют в карты. Очень простая игра, он показывал мне, как это делается, и я даже сама немного увлеклась. Но у меня работа, я не могу вот так легко отправиться к Миме и присоединиться к их игре. У них своя компания.
— Мадемуазель Рей, успокойтесь, пожалуйста. И прекратите рассказывать мне про карточную игру. Мы говорим сейчас о вашем брате Аллене. Ведь он, насколько мне известно, знаменитый пианист, человек необычайно талантливый, и его время тоже как бы расписано наперед. Концерты, гастроли…
— Да, все это верно. Но ведь близится Рождество, и Аллен уже заявил своему агенту, что вторую половину декабря он намерен провести дома, мол, это святое. К тому же он сейчас разучивает новую программу и у него много работы.
— Расскажите еще раз, пожалуйста, когда и при каких обстоятельствах он исчез.
— Хорошо. Тринадцатого января утром он был дома. Это абсолютно точно, потому что я лично готовила ему завтрак. Наша служанка, Соланж, подхватила где-то вирус, думаю, у нее грипп. И я запретила ей показываться у нас. Она кашляла и чихала прямо на рояль, когда вытирала с него пыль. Я ей говорю: «Ты что делаешь? У Аллена и без того слабое здоровье, а тут еще ты со своими соплями!» Вы уж извините, господин комиссар, что у меня это прозвучало так грубо, но я рассказываю все, как было. Так вот. Она тринадцатого января не явилась, и мне пришлось всю домашнюю работу взвалить на себя. Когда Аллен принимает душ, то, несмотря на то, что он плотно закрывает дверцу кабины, весь пол обычно бывает залит водой. Не знаю, как он умудряется! И мне пришлось вытирать пол, стирать его полотенце. А потом я готовила ему омлет, варила кофе.
