Н Александрова - Руки вверх, я ваша тетя !
- Знаю, два пудика, - вставила Лола.
- Ну вот, ты же сама знаешь! - обрадовалась тетка.
- Да ничего я не знаю! - вскрикнула Лола, так что на нее оглянулся проходивший мимо носильщик. - Объясните мне толком, причем здесь черешня, причем здесь вы и почему мы удрали с перрона, как преступники?
Лола потеряла способность соображать быстро только оттого, что в данный момент находилась, если можно так выразиться, не на работе, и совершенно не ждала от тети Кали никаких криминальных неприятностей. То есть она предчувствовала, конечно, заранее, что на то время, пока у них гостит тетка, о спокойной жизни придется забыть, но чтобы так сразу - и вдруг покойник... это, знаете ли, чересчур.
- Та! - обиженно скривилась тетя Каля. - Ну до чего ж ты все-таки непонятливая! Черешня тут вовсе не причем, а я Захаровне отдала свой билет половинный...
- Льготный, что ли? - догадалась наконец Лола.
- Ну да! И документы свои отдала, удостоверение пенсионное и ветерана труда, а то ведь без документов сейчас в поезд не пускают, а с моими документами - это всегда пожалуйста...
- Ужас какой! - воскликнула Лола. - Так выходит, теперь они при ней найдут ваши документы... уже нашли...
- Выходит, так! - пригорюнилась тетя Каля.
- Да зачем же мы оттуда сбежали? - Лола оглянулась в сторону платформы. - Надо было подойти, все им объяснить.., так и так, это я Свириденко, а погибшая - Захаровна.., как ее там по фамилии...
- Карацупа, - горестно сообщила тетя Калерия Ивановна, - Карацупа Мария Захаровна...
- Ну вот! - и Лола сделала шаг в обратном направлении, в сторону представителей законной власти.
- Знаю я этих ментов! - простонала тетя Каля и потянула Лолу за руку. Привяжутся, потом ни за что не отпустят! Я после первого мужа год на привозе стояла, рынок так у нас называется, так каждый почитай день менты налетали, что твои махновцы! И пока не откупишься от них - ни за что не выпустят! Конечно, ваши-то менты пожиже будут, никакого виду... - тетя Каля презрительно поморщилась, - вот у нас, в городе Черноморске, менты - так это менты! Здоровые, пузатые, один капитан Голопузенко чего стоит! Кулак, что твоя тыква, усы, как у моржа, как гаркнет - с деревьев листья падают.., но до денег небось ваши тоже жадные! Нет, я к ментам в жизни не подойду! У меня и времени нет, дела важные, и денег нет лишних, чтобы от них откупаться...
- Но как же... - предприняла Лола еще одну попытку, - ведь они теперь вас запишут как умершую...
- И не уговаривай! - сурово отрезала Калерия Ивановна. - Чтобы я своими ногами к ментам пришла? Хоть умершую, хоть воскресшую - мне наплевать! И Ивану Тимофеичу неприятности будут.., не бывать такому! - и она решительно зашагала прочь.
Оглянувшись, Лола увидела, что милицейская машина, включив мигалку, уехала с перрона, и пожала плечами: переспорить тетю Калю она не надеялась и решила не ставить перед собой нереальных задач. В конце концов, тетя Каля пробудет у них недолго, потом уедет в свой Черноморск, и кто там узнает, что здесь ее посчитали умершей. И с родными несчастной Захаровны пускай она сама разбирается, Лола их знать не знает.
***
Открыв им дверь квартиры, Леня удивленно протянул:
- А где же знаменитая черноморская черешня?
Из-за его ноги выглядывала любопытная мордочка Пу И. Песик не интересовался черешней, ему просто хотелось быть в курсе всех происходящих событий.
- Ты представь, Ленечка, чего случилось... - начала Калерия Ивановна, но Лола изо всех сил наступила ей на ногу.
Тетя вскрикнула и повернулась к племяннице.
Видимо, она прочитала все что нужно на ее лице, потому что замолчала, проглотив готовое сорваться с уст признание.
- Представляешь, - затараторила Лола, перехватив инициативу, - черешня совершенно испортилась! Просто в кашу превратилась! Пришлось прямо там все выбросить...
Тетя Каля хотела возмутиться и вступиться за честь замечательных черноморских ягод, но суровый взгляд племянницы остановил ее, и она только согласно закивала.
- Ну ничего, - усмехнулся Леня, - здесь тоже черешню можно купить, если уж вам так нужно...
Это он сказал зря.
- Черешню? - обиженно проговорила Калерия Ивановна. - Да я ж себе представляю, шо у вас здесь за черешня! Это же не ягоды, а натурально одно горе! Вот у нас в городе Черноморске черешня это черешня, каждая ягодка что твой помидор...
Тут она спохватилась, вспомнив, какая неприятность случилась со знаменитой черноморской черешней, и быстренько перевела разговор на другие рельсы:
- А ты мне скажи, Ленечка, где у вас нотариусы сидят?
- Нотариусов много, - Леня пожал плечами, вам все равно к какому?
- Нет, - тетя Каля полезла в одну из своих сумок и начала вынимать из нее все содержимое.
Выложив на тумбочку кусок туалетного мыла "лесной аромат", полтора десятка огромных пластмассовых бигудей, расческу, по внешнему виду подходящую разве что для вычесывания овец, коробочку с раритетными психотропными духами "Красная Москва", выпущенными в один год с запуском первого искусственного спутника Земли и запрещенными Женевской конвенцией, как химическое оружие массового поражения, тетя Каля нашла наконец мятый конверт, надписанный ровным аккуратным почерком.
- Нотариус Штукен... Штакен... Штокенвассер, с трудом прочитала она головоломную фамилию.
- Ну так здесь и адрес должен быть, - Леня протянул руку за конвертом, - вот же написано - девятая Красноармейская, дом пять...
- Ой, правда! - обрадовалась Калерия Ивановна. - А я тут-то и не прочитала.., надо мне к нему ехать, к этому Штукенштакену. Которая, говоришь, Красноармейская?
- Девятая.
- А сколько же их всего?
- Кажется, тринадцать.
- Ну, поразвели улиц! Хоть бы уж по-разному называли, а то все одни Красноармейские...
- Тетя Каля, а зачем тебе к нотариусу? - переглянувшись с Леней, спросила Лола. - Что у тебя за дела с этим... Штокенвассером?
- Вот у меня лично с ним никаких дел не было! громогласно ответила тетка. - Я его, этого Штукен... чтоб его.., я его в глаза не видела! Но понимаешь, сижу я у себя в Черноморске, как раз черешня поспевать начала, и вдруг Васька-почтальон приносит письмо. Он его, конверт-то, в лужу уронил, когда с велосипеда упал. Они, видишь ли, с шурином как раз день строителя отмечали, шурин у него на стройке прорабом служит. Тоже, тот еще фрукт, однажды с лесов свалился, так чуть шею не сломал, так с тех пор она у него на сторону. У нас мужики даже песню про него сложили...
И тетя Каля запела на мотив всем известных "Подмосковных вечеров":
- Что ж ты, милая, смотришь искоса,
Низко голову наклоня?
У меня, милок, шея сломана
С крыши выбросили меня...
Голос у тетки был сильный, как у целого донского казачьего хора. И такой же басовитый.
Лола за спиной тети Кали страдальчески подняла глаза к потолку, Маркиз же успокаивающе ей подмигнул. Он взял из теткиных рук конверт и прочитал, что Калерии Ивановне Свириденко надлежит такого-то числа явиться к нотариусу Штокенвассеру по делу о наследстве.
- И не спрашивай меня, от кого наследство! зачастила тетя Каля. Понятия не имею, кто мне чего оставил! Может, и вещь-то нестоящая! А только думаю, дай съезжу в Петербург, племянницу проведаю! Уж сколько лет не видались! Пока синенькие не поспели, как раз и обернусь!
- Хм, - произнес Маркиз, - какие зелененькие знаю, это баксы, наши это деревянненькие, а вот синенькие...
- Ох, и серый ты, Ленька! - вздохнула Лола. Синенькие - это баклажаны, все знают.
- Что я - баклажанов не видел! - Леня обиделся, что его обозвали серым. - Ты еще скажи, что я помидоров никогда не ел!
- А разве ел? - завопили хором Лола с теткой. Да разве здесь, в Питере, это помидоры? Вот у нас в городе Черноморске два помидора съешь - считай, что пообедал!
Леня с усмешкой наблюдал за родственницами, пока они не угомонились и не стали собираться к нотариусу.
***
Дверь квартиры захлопнулась за Лолой и ее темпераментной теткой. Маркиз облегченно вздохнул и задумался, как бы ему с пользой и удовольствием провести неожиданно освободившиеся два-три часа, как вдруг он услышал в соседней комнате подозрительный шум. Он собрался уже проверить, какую каверзу на этот раз задумали его четверолапые питомцы, когда этот шум перерос в оглушительный грохот и наконец затих.
Леня вбежал в комнату, где тетя Каля оставила свои многочисленные пожитки, и увидел картину полного разгрома. Теткины сумки были сброшены со стола и валялись на полу, содержимое из них высыпалось, и теперь необъятные лифчики и прочие детали дамского туалета были разбросаны в живописном беспорядке вперемешку с крапивными шампунями, кремами на основе масла чертополоха и прочими столь же впечатляющими изделиями парфюмерной промышленности славного города Черноморска.
Оставалось только радоваться, что предусмотрительная Лола успела убрать в холодильник привезенные тетей продовольственные запасы, которых безусловно хватило бы, чтобы накормить значительную часть голодающих Эфиопии или какой-нибудь другой экономически отсталой страны.
