Ирина Шанина - Эвтаназия
Я рвалась к камину, Кош рвался ко мне, Вадим и Булат нас удерживали. В драке создалось неустойчивое равновесие, которое в любую минуту могло быть нарушено, причем, скорее всего, не в нашу пользу.
— Переговоры? — осведомился Кош. — Или так и будем стоять?
Время, время работало на него. Рано или поздно Добрыня очухается или Инга попытается повторить фокус с туфелькой. Я перебирала ногами, но не могла сдвинуть Вадима ни на сантиметр.
Черт! Сколько времени мы провели в разговорах о походах в тренажерный зал и специализированном питании. Я тогда постоянно покупала журналы по фитнесу, раз в неделю вместе с ним обмеряла объем бицепса, подбадривала, когда ему вдруг казалось, что бицепс растет недостаточно быстро… Что же, я могу гордиться — за неполных два года нашими совместными усилиями из худющего длинноногого «стрекозла» Вадим превратился в прилично накачанного мужчину. В данную минуту созданные не без моего участия бицепсы ограничивали мою свободу.
— Не дергайся, — ласково шепнул он мне на ухо, — все равно ничего не получится.
Я последовала его совету, но не потому, что сдалась, нет, я обдумывала, как бы половчее ударить его в самое уязвимое у каждого мужчины место. Чтобы осуществить сей маневр, следовало сначала притупить его бдительность.
— Не буду дергаться, — почти искренне пообещала я, — ты хватку-то ослабь, а то давишь так, что синяки будут обязательно.
Он поверил и совсем чуть-чуть разжал пальцы. Я перенесла вес тела на левую ногу, а правую медленно и незаметно стала сгибать, как вдруг…
Глава 48
Дверь с грохотом распахнулась. Кто-то, не слишком вежливый, пнул ее так, что мало не покажется (реставрационные работы по восстановлению резьбы на двери влетят Кошу в копеечку). Поскольку Вадим держал меня спиной к двери, мне не было видно, кто надумал к нам присоединиться, но буквально через мгновение я об этом узнала.
Вадим вскрикнул и резко отпустил меня. Поскольку моя нога была уже на четверть пути к его паху, я зашаталась и взмахнула руками, стараясь сохранить равновесие. Что-то тяжелое и круглое больно ударило меня в спину (потом выяснилось, что этим предметом была голова Вадима), я по инерции сделала несколько шагов вперед и оказалась около камина. Перебирать статуэтки времени не было, но я уже не сомневалась, что знаю правильный ответ.
Всадник… Я схватила фигурку; в ярком свете люстры блеснуло металлическое острие копья. Я взяла за него двумя пальцами и дернула. Наконечник легко отделился. Я торжествующе подняла его над головой и повернулась.
Вадим лежал на полу, прикрывая голову руками, над ним кошмаром с гравюры Гойя «Сон разума рождает чудовищ» нависал Мальчик.
Инга, раскрыв рот, стояла очень прямо, стараясь не делать лишних движений. Видимо, вся свита Коша была в курсе, что бывает, когда резко дергаешься в присутствии Мальчика.
Сам же меценат с ужасом смотрел на меня. Я улыбнулась и показала ему свой трофей.
— Что вы собираетесь делать? — хрипло спросил он.
Я невольно бросила взгляд на часы. А надо ли что-то делать вообще? Может, стоит просто подождать? Скоро взойдет солнце, и закончится самая коварная ночь в году.
Неожиданно Кош как-то весь поджался и резко скомандовал:
— Мальчик, взять ее.
И Мальчик прыгнул…
Я шарахнулась в сторону, прекрасно понимая, что на этот раз шансов действительно никаких и жить мне осталось несколько мгновений. Локтем правой руки (тем самым местом, где нерв находится прямо под кожей) я больно ударилась о край каминной полки. От нестерпимой боли пальцы непроизвольно разжались, игла полетела в огонь.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а! — закричал Кош и схватился руками за горло, как астматик в приступе удушья.
Пламя вспыхнуло, как будто я плеснула туда канистру бензина, из камина вылетел сноп искр, часть из которых попала на любимое кресло хозяина. Задымилась, а потом и загорелась обивка. Вторая партия искр подожгла коврик.
Пламя опалило Мальчику морду, тот заскулил и мгновенно забыл про меня. Все же есть в огне магия, будящая самые древние инстинкты. Пес больше не слушался хозяина, не интересовался потенциальной жертвой, он метался по комнате, одержимый единственным желанием — спастись.
— Что вы стоите?! — заверещала Инга. — Мы же тут заживо сгорим! — И бросилась к окну.
— Не открывай! — отчаянно закричал Булат, но было уже поздно, она распахнула окно.
В комнату ворвался свежий ночной воздух. Пламя, получив дополнительную порцию кислорода, взлетело до потолка. Заполыхали занавески, загорелась антикварная мебель; комната, несмотря на открытое настежь окно, быстро наполнялась вонючим дымом.
Булат схватил меня за руку:
— Уходим через окно, живо…
— Мы не можем оставить их здесь, — возразила я.
Вадим частично пришел в себя, убрал руки с головы и пытался сесть. С Добрыней все обстояло несколько хуже: он все еще лежал, не шевелясь, и вполне мог бы сойти за труп, если бы не открытые глаза.
Кто-то больно вцепился в мою ногу. Перебирая лапами, когтистая боль поползла вверх, пока не устроилась у меня на голове, истошно вопя.
— Я беру Добрыню, — скомандовал Булат, — а ты выводи Вадима.
Он нагнулся, приподнял Добрыню за плечи и повернулся к Инге.
— Что стоишь? Хватай его за ноги.
Впервые за все время нашего недолгого знакомства она не стала спорить.
— В коридор, уходим через коридор. Василиса, возьми собаку, — Булат с Ингой потащили Добрыню к двери. Я присела рядом с Вадимом и, стараясь перекричать орущего дурным голосом Султана, сказала:
— Ты как? Живой?
— Относительно, — честно ответил Вадим; руки его были в крови, но, слава богу, до горла Мальчик не дотянулся.
— Встать сможешь? — Я взяла его под локоть: — Давай, потихоньку…
Он вздохнул и встал на колени.
— А теперь давай поднимайся… — Я потянула его вверх.
Очень медленно Вадим встал и повис на моем плече.
— Мальчик, Мальчик, — позвала я пса.
— Оставь его, пусть эта тварь сгорит живьем, — прошипел Вадим.
— Не могу, — ответила я, — мне его жалко. Он же не виноват, что хозяин — такая редкая сволочь.
Пес почуял мое настроение, перестал скулить, метаться по комнате и пристроился рядом с моей левой ногой, как по команде «рядом».
— Пошли, — Вадим сделал шаг и чуть не упал.
Я закинула его руку себе на плечо и буквально потащила к выходу. Когда мы оказались в коридоре, я прислонила Вадима к стене, на мгновение забежала обратно в комнату, бросила пистолет в камин, после чего быстро выскочила и захлопнула за собой дверь. Почти сразу же тонкими струйками из-под нее стал просачиваться дым. Ничего, хоть ненадолго, но дверь задержит огонь.
Ингу с Булатом и телом Добрыни нам удалось догнать только на первом этаже, у входной двери. Булат дергал ручку, но дверь не открывалась.
— Ничего не получится, — объяснила напуганная Инга, — она открывается не ключом, а магнитной картой.
— Где карта? — Булат быстрыми, профессиональными движениями начал обшаривать Добрынины карманы, а я подумала, кто же он на самом деле.
Карточки нигде не оказалось. Неожиданно я вспомнила, куда Добрыня сунул карточку, после того как открыл дверь.
— Она в пиджаке осталась!
Мы переглянулись. Возвращаться в гостиную было чистым самоубийством.
— И смысла нет, — произнес Булат. — Даже если карточка там, она давно вышла из строя. Температура слишком высокая.
Он отошел на пару шагов, разбежался и попытался выбить дверь плечом.
— Не выйдет, — всхлипнула Инга. — Эту дверь делали по спецзаказу. Она пуленепробиваемая, высадить ее невозможно — там какие-то хитрые распоры стоят.
— Где аварийный выход? — перебил ее Булат. — Раз здесь такая дверь, то обязательно должен быть аварийный выход. Иначе пожарные не приняли бы дом.
— У кого другого, может, и не приняли бы, а у Коша запросто. Нет здесь аварийного выхода.
Пока они спорили, холл довольно быстро наполнялся дымом. Лежащий на полу Добрыня неожиданно покраснел и закашлялся. С одной стороны, это было хорошо — впервые с той минуты, как Ингин каблук врезался ему в висок, он проявил хоть какую-то активность. С другой стороны, краснота и кашель могли свидетельствовать, что Добрыня надышался угарного газа. И если мы в ближайшие минуты не предпримем конструктивных действий, то он имеет все шансы уже сегодня отправиться на встречу с Создателем. Я подумала о дяде Никите и вклинилась в разговор:
— Ребята, мне кажется, что стоять здесь дальше бессмысленно. Через дверь нам не выйти. Давайте попробуем вернуться наверх и выбраться через окно…
— С ума сошла, — огрызнулся Вадим.
Он стоял, прислонившись к стене, и пытался вытереть кровь на руках. Но усилия его были тщетны: у Мальчика оказались слишком длинные зубы. Запах свежей крови и дыма волновал Султана, он продолжал сидеть у меня на голове и орать дурным голосом. Мальчик тоже держался рядом со мной. Наверное, потому, что я была единственной из присутствующих, кто его не боялся. Удивительно, ведь я как раз была и единственной, кто видел его «в деле».
