Кристофер Фаулер - Комната воды
– Тебе не кажется странным, что бездомный таскает с собой такую книгу?
– Нет, а что в этом странного? Возможно, изображение Воскресения действовало на него успокаивающе. Я никогда не видела этих картин. – Она открыла первый из трех томов в голубом переплете. – Напечатан в те времена, когда простые люди проявляли интерес к английскому искусству. Ужасные дешевые репродукции, но, вероятно, не лишенные ценности.
– Почему ты так думаешь?
– Сейчас так мало информации об этих картинах и скульптурах. Многое просто исчезло. В те времена их совсем не ценили.
Мэй наблюдал, как Моника прикасается к репродукциям пальцами, словно пытаясь прочесть какие-то послания, таящиеся в типографской краске.
– Что еще?
– Художники третьестепенные, но эта коллекция может представлять интерес, потому что между всеми картинами определенно есть связь.
– Правда? Что-то я не заметил.
– Было бы странно, если бы ты заметил, дорогой. Этих картин уже лет пятьдесят никто не видел. Не удивлюсь, если выяснится, что все они погибли или украдены во время Второй мировой. И я уж точно не помню, чтобы их когда-нибудь собирали в такие тома. Некоторые из них отличаются своеобразием, что часто бывает с наивной живописью. Попытка заглянуть в одинокую душу. Художники-любители нередко вырабатывают у себя совершенно особое видение, и оно отчасти компенсирует неумение пользоваться выразительными средствами. Жалко, что второй том подпорчен.
– Покажи-ка.
Моника раскрыла книгу посредине, и Мэй увидел, что ряд страниц вырезан ножом.
– Проверь указатель, – посоветовал он ей.
– Гм… На вырезанных страницах были репродукции картин художника по имени Гилберт Кингдом.
– Слышала о таком?
– Его имя мне ни о чем не говорит, но я дам тебе ссылки на сайты университетов. Возможно, там ты найдешь нужную информацию. – Она достала из сумки блокнот и набросала адреса. – Используй мой пароль. Заканчивай свое расследование, я побуду с мужем, пока он не поправится, а потом, может быть, вернемся к нашему разговору.
42
Таинственные истории
– А, вернулся. «Чиндонакс, верховный друид», – возбужденно затараторил Брайант. – Эта надпись была выгравирована на двери дома Уильяма Стакли в Кентиш-Тауне. – Он подождал реакции, но ее не последовало. – Слушай, я знаю, что это непросто, но, пожалуйста, сосредоточься. Это очень важно.
– Ладно, объясни, в чем дело.
– Оказывается, это отсылка к обнаруженной во Франции урне с такой надписью, в которой, как считалось, был заключен прах верховного друида по имени Чиндонакс, одного из великих магистров Стоунхенджа.
– Откуда ты это узнал? – с некоторым раздражением спросил Мэй.
– Из надежного источника. – Артур потряс линялой книжкой в мягкой обложке, озаглавленной «Большая книга друидических знаний». – Викторианцы верили, что у самой урны была важная цель. Лорд Карнарвон пытался купить ее у французов, но, конечно же, они не согласились ее продать. В то время люди невероятно увлекались египетскими артефактами. Как тебе известно, Карнарвон финансировал Говарда Картера, раскопавшего гробницу юного Тутанхамона, и когда он умер, многие сочли это частью «проклятия». Сторонники Карнарвона полагали, что урна была сделана по образцу куда более раннего сосуда, тайно вывезенного из Египта.
– Подожди, дай я сам угадаю, – загорелся Мэй. – Они думали, что это и был сосуд, заключавший в себе все печали человечества.
– Молодец, в самую точку. Теперь ты понимаешь – сосуд существует, и у нас есть доказательство его связи с Кентиш-Тауном. Спроси меня, что с ним случилось.
– Ты меня зацепил, хотя, боюсь, после я об этом пожалею. Что с ним случилось?
– Урну украли из Лувра спустя два года после неудачной попытки ее купить, – сообщил довольный Брайант. – Французское правительство заподозрило одного из товарищей Карнарвона в том, что он хотел отомстить за смерть лорда, но доказательств у них не было. Следовательно, вполне возможно, что урна осела где-то в этих местах, раз уж Убеда нанял для поисков специалиста по здешним рекам.
– Чудесно, но ни одно из этих обстоятельств ни на йоту не приближает нас к раскрытию убийств.
Джон почувствовал себя старым и усталым. Он ощутил, что Артур снова начал забирать у него жизненную силу.
– Ты в праве так думать, но моя интуиция подсказывает: если мы найдем урну, найдем и убийцу.
– Почему? – Мэй едва не сорвался на крик. – Почему они должны быть связаны? Это два совершенно разных расследования! У нас нет причин – слышишь, никаких причин – предполагать нечто подобное. Пойми: в этом расследовании нет ничего, что основывалось бы на реальных фактах. Если бы ты только знал, как ты меня замучил!
Бледно-голубые глаза Брайанта расширились в детском изумлении.
– Я не хотел.
– Я знаю, Артур. Я плохо сплю в последнее время, вот и все. Мне пора домой. Будем честны: мы не успели завершить расследование в срок. Нас постигла неудача.
– Я тебя отвезу.
– Не обижайся, но твое вождение меня совсем доконает. Лучше сяду на автобус.
– Возможно, ты еще немного задержишься, – сказала Дженис Лонгбрайт, входя без стука. – Какая-то дама хочет тебя видеть, Артур. Некая миссис Куинтен. Говорит, у нее есть для тебя информация.
– Так веди ее сюда. – Брайант неуверенно попытался пригладить непокорный венчик седых волос. – Как я выгляжу?
Он обернулся к Мэю за одобрением, точно школьник, предъявляющий учителю вымытые руки. Джон пожал плечами. Прошло слишком много лет с тех пор, как его напарник в последний раз беспокоился о своей внешности перед появлением женщины.
– Сойдет, – с едва заметной улыбкой сказал он.
– А что смешного?
– Ничего. Вот и твоя дама.
Джеки Куинтен огляделась с явным удовольствием.
– Я представляла себе все иначе. Это не похоже на полицейский участок! – улыбнувшись, воскликнула она. – Как мило! Словно здесь кто-то живет.
– Мы и живем, – заверил Брайант. – Я даже подумываю, не начать ли пользоваться камином.
– Да, настоящего огня не хватает, правда? Было бы здорово. – Джеки поместила свой пышный зад на стул рядом с Брайантом. Она была первой, кто рискнул туда сесть, – это же был стул Мэя. – На нашей улице живет одна дама, муж которой – реставратор карт – связан с Британской библиотекой. Я зашла к ним за шлифовальным станком, и, пока она возилась со стремянкой, я думала о том, что вы мне рассказали – об истории домов и о людях, живших там, – а потом спросила ее, не слышала ли она каких-нибудь рассказов о загадочных событиях, случавшихся в годы наводнений или после них, в особенности о смертях или увечьях. Она вспомнила историю об эксцентричном старике, жившем, как ей кажется, на Балаклава-стрит. В те времена улица была довольно опасной – полицейские дежурили парами. Семьи тех, кто строил железную дорогу, преуспели и сменили скромные дома на более фешенебельные, а сюда вселились семьи победнее. Эти стали сдавать комнаты другим, и начались проблемы из-за перенаселенности и безработицы – вы знаете, как это бывает.
Мэй, просияв, сел на другой стул. Кажется, Брайант наконец-то встретил родную душу.
– Так или иначе, какие-то местные дети вбили себе в голову, что у старика где-то припрятано богатство, и решили его избить, чтобы выяснить, где оно. К несчастью, от побоев он потерял сознание и остался лежать на улице, пока они обшаривали его жилище. Как раз в это время сильные дожди привели к затоплению улиц. Несчастный старик оказался в яме, образовавшейся там, где мостовая провалилась, а когда вода поднялась над забитыми стоками, он утонул. Местные констебли знали этих юнцов – все их знали, – но в те времена жители районов старались решать свои проблемы между собой, поэтому до суда дело не дошло. Со многими домами в Кэмдене, Сомерс-Тауне и Сент-Панкрасе связаны такие истории. Правда, сейчас большая их часть забыта.
Она открыла велосипедную корзинку и, аккуратно развернув обернутый в полиэтилен лист грубого пергамента, положила его перед Брайантом.
– У мужа Дженет есть подробный план местности, составленный еще до войны. Он убьет меня, если узнает, что она опять дала его кому-то посмотреть, так что я не смогу его вам оставить, но мы подумали, что взглянуть на него вам стоит.
Поскольку рядом с Джеки места не было, Мэю пришлось изучать карту вверх ногами, что слегка его раздосадовало.
– Как видите, карта довольно необычная. Думаю, она была задумана как подарок соседу, чтобы тот мог повесить ее на стену, а не как точный план местности. Вот это особенно любопытный момент. – Она провела указательным пальцем по линиям, обозначающим улицы, и остановилась на Балаклава-стрит. – Предположительно, дома на северной стороне улицы были возведены на месте куда более древней постройки – старого монастыря, разрушенного, когда Флит вышел из берегов. Это здание принадлежало секте друидов, и местные жители называли его «Домом, проклятым всеми водами». Смотрите, он отмечен вот тут.
