Мария Жукова-Гладкова - Бриллианты требуют жертв
Как-то поздно вечером сестра приехала в особняк Глинских с мужем-программистом.
– Кстати, а подземелье они нашли до начала проблем с чеченцами или после?
– До. Примерно за три года. Я проверил, когда исчезла та девица. И как раз тогда банкир вдруг активно заинтересовался антиквариатом – как стали говорить в городе. До этого он интересовался просто потому, что ему по статусу положено. А три года назад украсил свой особняк предметами старины. До этого там, конечно, тоже что-то было. И покупалось в основном через Аллу Николаевну и ее художественную галерею.
Но галеристка часто впаривала «новым русским» вещи, сделанные под старину. У нее на подхвате имелось немало талантливых мастеров, великолепно работающих под старину. Один писал в стиле какой-нибудь известной школы, другой – другой школы, третий – третьей, а один парень потом очень умело пускал трещинки по всему полю – причем узкие и едва заметные, а иногда и более. Такие трещинки на самом деле образуются на старых полотнах – при воздействии внешних факторов на покрывающие холст краски. Ведь невозможно постоянно сохранять одинаковую температуру и влажность. А если картина неправильно хранилась? Что часто и случалось. Вот вам и трещинки. И холст умелец очень здорово надрывал. Алла Николаевна, в частности, впарила несколько таких картин «старых мастеров» банкиру. Он ими украсил стены. По одной в комнатах для приема гостей.
И только после обнаружения подземелья его особняк превратился в мини-музей, производивший неизгладимое впечатление на тех, кто в нем побывал. Все купленное у Аллы банкир отдал ей назад.
Но до этого еще оставалось время. И Андрюша вернулся к рассказу об обнаружении подземелья.
Втроем – сам банкир, его двоюродная сестра и ее муж – принялись за поиски кнопки. К тому времени с момента исчезновения девушки прошло больше недели. Наконец кнопка на изразце была обнаружена и послышались скрип и шипение. Вход в подземелье открылся. Банкир осветил проход мощным фонариком, однако вниз никто спускаться не решился.
Девушка лежала на голой земле и не шевелилась. Банкир позвал ее, она не откликнулась. Как потом решили сообщники, она умерла от разрыва сердца. И вообще дело было зимой, а она – в легком платье, без еды, воды… Вообще причин смерти могло быть несколько.
– Надо бы спуститься вниз… – робко произнес тогда Глинских.
– Ты ни к чему не прикасался, когда дверь поехала назад? – спросил муж его кузины.
Виктор Анатольевич покачал головой и напомнил, что он тогда вообще находился в кухне – искал фонарик.
– Может, она сама к чему-то прикоснулась? – высказала предположение сестра.
Это показалось наиболее вероятным, однако сообщники решили, что вниз должен идти один человек. Двое других все-таки знают, что он там, и знают, где кнопка. Кинули жребий. Выпало идти сестре.
Она призналась оперативникам, что в жизни не испытывала такого страха, несмотря на фонарик в руке, которым освещала дорогу. Она увидела множество каких-то ящиков, сундуков, коробок… Однако не успела рассмотреть содержимое – послышались скрип, шипение. Дверь закрылась.
Она рванула по лестнице наверх и стала ждать, когда ее выпустят.
Выпустили быстро. Как только раскрылась дверь, она выскочила из подземелья. Ей потребовалось выпить водки, чтобы прийти в себя.
Муж-компьютерщик задумался. На что реагирует механизм? Срабатывает через определенное время? Пожалуй, нет. Ведь они долго стояли перед открытым входом, обсуждая ситуацию. А в предыдущий раз дверца закрылась быстро. Значит, механизм реагирует на присутствие человека. Может, ты нажимаешь на что-то, спускаясь по ступеням, и начинается отсчет времени. Про датчики, реагирующие на тень (как в метро), наверное, во времена создания двери еще не слышали. По всей вероятности, тут должна быть только механика. Значит, следовало найти нечто, отключающее закрывание двери.
Где этот механизм? А шут его знает…
Вообще-то механиком по образованию был Гриша. Недоучившимся, но, надо отдать ему должное, он всегда ремонтировал в доме все бытовые приборы. Решили: нужно подключать к делу Григория, тем более тому все равно особо делать нечего, а так от него будет хоть какая-то польза семье.
Компьютерщик обещал пошарить в Интернете. Там вполне может оказаться какая-то информация о старом особняке и связанных с ним тайнами. Может, господа графы гноили в подземелье крепостных? Может, тут когда-то работали фальшивомонетчики? Может, скрывались беглые каторжане? Версии высказывались самые разнообразные.
Через некоторое время собрались в расширенном составе: к трем сообщникам добавился Гриша Петров, которого ввели в курс дела и показали, как действует механизм. Муж двоюродной сестры банкира выудил из Интернета информацию о пропавших в свое время сокровищах семьи Беловозовых-Шумских, однако совсем в другом месте – на пути к Москве во времена Наполеона.
– А может, те сокровища и не пропали? – высказал предположение банкир. – Графы просто запустили утку? Может, они все раскопали?
В любом случае в подземелье лежало много добра. И это добро хотелось оттуда вытащить на свет божий.
Гриша принялся за работу. Работал в основном вечерами и ночами, когда банкир отпускал прислугу и когда в доме находился кто-то из посвященных в дело родственников – чтобы выпустить его из подземелья, если он там застрянет. Застревал несколько раз, однако застревал подготовленным – всегда спускался вниз тепло одетый, с термосом и какой-то едой.
Наконец Григорий нашел механизм, отключающий закрывание двери.
– А Николя говорил… – открыла рот я.
– С какой стати Николя было говорить вам правду? Он же знал про лаз, которым хотел воспользоваться в одиночестве, а потом вернуться за сокровищами? Конечно, такого отключающего механизма не могло не быть. Как бы Беловозовы-Шумские перетаскали вниз все добро? Каждый раз открывая дверь? Неудобно. И ведь в самом деле кто-то из семьи мог там остаться…
Так вот, как только стало возможным беспрепятственно спускаться в подземелье и выходить из него, Глинских с родственниками принялись за изучение содержимого ящиков и сундуков. Наверх решили добро не таскать – хотя бы чтобы не привлечь внимание прислуги, поэтому спускались в подземелье и обследовали все там. Глинских также пришла в голову мысль сделать подземные камеры. Он лелеял мысль посадить в них перед отъездом кое-кого из своих врагов. Решетки ставил Гриша.
– А кто оценивал добро? Алла?
– Нет, – покачал головой Андрюша. – Аллу Глинских решил не посвящать в дело. Он вообще не собирался кому-либо рассказывать про подземелье. Но она – баба ушлая. И так ему покоя не давала, увидев картины на стенах особняка. Откуда все это свалилось на банкира? Она даже свое расследование проводила, правда, безрезультатное. У Аллы свет Николаевны на подхвате не только художники, работающие под «старых мастеров», у нее есть и бритоголовые мальчики, которые в случае необходимости могут и паяльник в задницу вставить и не испытывать при этом угрызений совести. Алла свет Николаевна моральными принципами никогда не страдала, и банкир знал об этом. Поэтому Алла в качестве оценщика отпадала. К счастью для банкира, она ему паяльник в задницу вставлять не решилась – прикинув все за и против.
– Но ей же что-то пришлось сказать после того, как Глинских обвешал весь дом картинами и уставил статуэтками, канделябрами и прочим? Тем более, как я понимаю, Алла Николаевна знакома со всеми людьми в Питере, занимающимися антиквариатом.
Андрюша усмехнулся:
– После того как галеристка заинтересовалась происхождением коллекции банкира, он тут же припер ее к стенке «старыми мастерами». К тому времени он уже знал, что это подделка. И, конечно, сделал вывод, что Алла свет Николаевна не ему одному их впарила и этот бизнес оставлять не намерена. Спросил: «Хочешь дальше заниматься своим делом? Занимайся. И не лезь туда, куда не просят». Алла свет Николаевна такой язык понимает очень хорошо. Хотя, конечно, любопытство не давало ей покоя. Но язык она прикусила.
– Так кто же это все оценивал?! Я склонна доверять мнению Балаева. А он уверенно заявлял, что все самое ценное – наверху, в подземелье остались самые дешевые картины и безделушки. И подпорченные.
– Тут помог Гриша, – пояснил мой приятель.
Григорий Петров сказал, что родители одной его одноклассницы – искусствоведы. Какие-то там то ли кандидаты, то ли профессора, он никогда в это не вникал. Живут бедно. Но! Эти люди лучше будут нищими, но честными. Воровать не умеют, не могут. Моральные принципы им не позволяют. Преподают в каких-то вузах, подрабатывают в музеях, едва сводят концы с концами. У них две дочери. Старшая работает на трех работах (а по специальности тоже искусствовед), младшая – бывшая одноклассница Григория. Хотя девушке и внушали с детства, что нужно жить бедно, но честно, ей явно хочется жить богато, но нечестно. Пытается стать моделью, но, как известно, без спонсора у нас это трудновато, независимо от природных данных.
