Джеймс Чейз - Ты мертв без денег. Скорее мертвый, чем живой. Это ему ни к чему
Дюффи сдвинул шляпу на затылок и присвистнул.
— Наконец-то!
Подойдя к столику, он взял одну из бутылок виски.
— Господа, не желаете ли еще выпить? — предложил он.
В руке Клива появился револьвер, Дюффи удивленно посмотрел на него и повернулся к «малышу».
— Скажи этому цыпленку, чтобы он спрятал инструмент, а то еще зашибет кого-нибудь ненароком. Давай-давай, займись его воспитанием, иначе я сам надеру ему уши.
Клив издал горлом резкий писклявый звук и побледнел. Глаза его злобно сверкнули. Казалось, еще секунда, и он закатит истерику.
— Убери револьвер, — приказал «малыш».
— Я прихлопну его! — трясясь, как в лихорадке, крикнул юноша.
— Сказал же, убери, — повторил «малыш», который был здесь, видимо, главным. Ему не понравилось, что его приказание не исполнили сразу.
Клив поколебался, а потом нехотя опустил револьвер в задний карман брюк.
Главарь вздохнул и сказал Дюффи:
— Видишь, как ты его расстроил!
Неандерталец подошел к юнцу и ласково похлопал по плечу.
— Не обижайся, его нельзя убивать.
Клив посмотрел на громилу с обожанием.
— Я обиделся не на слова, а на тон, — сказал он и вдруг разревелся, не пряча лица и вытирая нос кулаком.
Дюффи с искренним удивлением наблюдал эту сцену.
— Ну давай, — обратился к нему «малыш». — Пора заканчивать.
Дюффи закурил и пустил к потолку аккуратное колечко дыма.
— Разве не видно, что у меня ничего нет? Фотоаппараты не носят в кармане.
— Послушай, — очень серьезно сказал «малыш», — мы пришли сюда за аппаратом и уйдем только после того, как его получим.
— И что я должен сделать? Родить этот аппарат? Мне самому придется его искать.
— Шутки шутишь? Ты, видно, не понял моих слов. Так вот, я сказал, что мы пришли за аппаратом, и мы его получим.
— Я не оглох и повторяю, что у меня его нет.
Отойдя от столика с бутылками, Дюффи прошелся по комнате, сопровождаемый подозрительными взглядами бандитов.
— Дай ему, Жоэ! — нетерпеливо сказал Клив неандертальцу. — Нужно сломать хребет этому грязному подонку!
Дюффи шагнул к юнцу.
— Не смей меня обзывать, понял?
В ту же секунду он выбросил вперед кулак, который с характерным звуком врезался в физиономию юного неврастеника, который повалился, увлекая за собой стул и принялся хрипеть.
Двое других на мгновение онемели.
Дюффи воспользовался моментом, чтобы врезать «малышу». Удар получился не очень красивым, но достаточно сильным. Вожак, ошеломленный фактом, что кто-то решился поднять на него руку, оловянным солдатиком звякнул об пол.
Неандерталец, который внушал Дюффи самые серьезные опасения, посмотрел на Клива, на вожака и вдруг расхохотался.
— Вот это да! — заорал он. — Ну читай молитву, приятель!
По-бычьи наклонив голову, он ринулся на Дюффи, который сразу понял, что пришел конец. Он прыгал из стороны в сторону, стараясь уклониться от этого жуткого тарана, и отступал до тех пор, пока не уткнулся в стену. А гигант все шел вперед, защищая подбородок плечом, что выдавало в нем профессионального боксера.
Жоэ ударил фотографа справа по корпусу, и раздался такой звук, словно стукнули по пустой бочке. Дюффи показалось, что его дом разваливается. Неандерталец выждал, пока он придет в себя, и злорадно поинтересовался:
— Еще хочешь?
Дюффи, почти не размахиваясь, ударил Жоэ в челюсть, отскочил, но наткнулся на стол и упал навзничь. В ту же секунду он снова был на ногах, но верзила снова шел на него неотвратимым тараном. После сокрушительного удара в висок Дюффи потерял сознание и упал возле «малыша», который уже сидел в кресле с самым независимым видом.
Дождавшись, пока фотограф слегка отдышится, вожак достал из кармана револьвер и ударил Дюффи рукояткой в низ живота. Тот свернулся в клубок, стараясь не закричать от невыносимой боли, его тело извивалось в судорогах.
Клив заурчал от удовольствия. Бандитская троица встала вокруг Дюффи, вожак слегка приподнял ему веко, чтобы убедиться, что перед ними не труп. Клив, вглядываясь в лицо фотографа, опустился на колени, Жоэ придерживал болтающийся рукав и смотрел на жертву, словно пес, у которой отняли сахарную косточку.
Дюффи поднял голову, и его вырвало кровью. Он прижал руки к животу, который разрывался от боли.
— Ну и что дальше? — спросил вожак.
Дюффи не мог отвечать. Он молча лежал и с ненавистью смотрел на своих мучителей.
— Всыпь ему еще немножко, Жоэ, — распорядился «малыш».
Неандерталец плотоядно улыбнулся и схватил Дюффи за рубашку. Фотографу показалось, что великан отрывает его от земли с таким же усилием, которое понадобилось бы для того, чтобы поднять соломинку. Он слабо пискнул и изо всех сил ударил Жоэ по глазам.
— Все видели, что эта дрянь мне сделала? — удивился тот.
— Он и на том свете драться будет, — важно заметил вожак. — Ладно, Жоэ, нам некогда возиться здесь. Помассируй его немножко.
Неандерталец только этого и ждал. Держа фотографа одной рукой, он наотмашь врезал ему между глаз. Страшный кулак действовал, как метеор. Дюффи показалось, что в голове его взорвалась динамитная шашка, и он погрузился в темноту. Самое лучшее для него было бы сейчас умереть — переносить такие муки он уже не мог.
— Положи его на диван, — донесся откуда-то издалека голос «малыша», и Дюффи повалился, словно куль с мукой. На его лицо, должно быть, было страшно смотреть.
Вожак склонился над жертвой:
— Где аппарат, упрямый осел?
Дюффи что-то пробормотал, но его губы так распухли, что бандиты не поняли ни слова.
— Клив, принеси мокрую тряпку.
Юнец пошел в ванную. Дюффи лежал неподвижно, его дыхание сделалось частым и слабым. Когда Клив вернулся с мокрым полотенцем, вожак протянул руку, но тот попросил:
— Позволь мне, — и, склонившись над фотографом, выжал на него холодную воду.
Дюффи приоткрыл заплывшие глаза, и тогда юнец вонзил ногти ему в висок и протащил их по всему лицу.
Вожак тут же оттащил Клива, но тот, обезумев, визжал:
— Пусть знает, с кем имеет дело! Как он посмел меня ударить?!
Дюффи с трудом сел на диване. Голова его валилась то к одному плечу, то к другому, руки не слушались.
И тут зазвонил телефон. Бандиты тревожно переглянулись.
— Как некстати, — пробормотал вожак. — Приведи его в чувство, Жоэ.
Неандерталец подошел к Дюффи, схватил его за уши и сильно потянул вниз. Фотограф застонал.
— Готово! — заявил громила.
— Где фотоаппарат?! — крикнул вожак.
— Его кто-то украл.
Дюффи едва ворочал языком.
— Черт возьми! Вы слышите, его обворовали!
Вновь зазвонил телефон.
— Может, это Морган? — предположил юнец.
— Молчи! — «малыш» красноречиво кивнул на Дюффи, немного поколебался и снял трубку.
— Алло?
Некоторое время он слушал, а потом сказал:
— Ошиблись номером!
— А что если его немного подпалить? — предложил Клив.
— Время-то идет!
Дюффи было трудно собраться с мыслями, но он все же понемногу приходил в себя.
— Минутку, — попросил он. — Почему вы мне не верите? У меня выхватили аппарат, когда я уже собирался уходить из того дома. Сюда я пришел с пустыми руками, и теперь сам хочу разыскать негативы.
Вожак посмотрел на Жоэ.
— Может быть, он не врет?
— Такие парни врут и перед смертью священнику, — усмехнулся неандерталец.
— Все это слова! — взвизгнул Клив. — Дайте попробовать мне!
И тут Дюффи заметил совсем недалеко от себя большую медную пепельницу. Он, шатаясь, поднялся, схватил ее и бросил в окно. Стекло разлетелось на тысячу осколков, а пепельница вылетела наружу.
Клив устремился к двери.
— Бежим, пока не явилась полиция!
— Да, похоже, нам пора, — согласился вожак и, повернувшись к Дюффи, сказал: — Мы еще вернемся, приятель.
Но прежде чем выскочить за дверь, он еще разок ударил Дюффи по лицу, а когда тот упал, лягнул ногой в бок.
После их ухода Дюффи некоторое время лежал неподвижно, а потом разрыдался.
Глава 5
— Что это за тип? — раздался чей-то голос.
Дюффи попытался разлепить опухшие веки, чтобы посмотреть, не вернулись ли бандиты, но смог различить лишь смутную тень.
— Вилли!
Нет, пожалуй, это не Жоэ. Похоже на Сэма.
Дюффи со стоном поднял голову.
— Пожалуй, ты запоздал, — произнес он разбитыми губами.
— Боже милосердный! — воскликнул Мак-Гуир. — Кто тебя так отделал?
— Не спрашивай, — Дюффи снова уронил голову и закрыл глаза.
Сэм, раскрыв рот, смотрел то на друга, то на разбросанную мебель и пятна крови по всей комнате.
— Да это же настоящее побоище! — вскричал он. — Что здесь было?
