Саманта Хайес - Пока ты моя
— Вы можете пойти в учительскую, — предложила одна из колдующих над ослом женщин, явно пытавшаяся не подать виду, что ей интересно происходящее. Лоррейн догадалась, что это была учительница. — Там будет тихо до звонка, он прозвенит через пятнадцать минут, — добавила женщина.
Зои Харпер первой нерешительно направилась в пустую комнату. Там все уселись на низких стульях, располагавшихся вокруг низкого столика, который был завален печеньем к чаю и пирожными с ванильным кремом. Стол захламляли полдюжины грязных кофейных чашек, несколько газет «Дейли мейл» и журнал «Хат».
— Это ведь вы приходили на днях, не так ли? — спросила Зои у Лоррейн, сосредоточенно ковыряясь в своих коротких ногтях.
— Да, это была я.
— Моя коллега говорила с вашей нанимательницей кое о ком, с кем та работала. Собственно говоря, этот кто-то подвергся зверскому нападению, — произнес Адам все тем же нарочито оживленным и неуместным тоном. Лоррейн терялась в догадках, что же нашло на мужа.
Зои стала пунцовой и уставилась себе на ноги, словно витала где угодно, только не здесь, в обществе детективов.
— Мы хотели выяснить, знаете ли вы кого-нибудь по имени Хэзер Пейдж, — сказала Лоррейн. — Нам хотелось бы поговорить с ней, и у нас есть основания полагать, что она бывает в доме вашей нанимательницы.
Зои подняла взгляд, вдруг обретя самоуверенность:
— Простите, я никогда о ней не слышала.
— Сожительница Хэзер Пейдж дала нам адрес, так что мы уверены: эта Хэзер там бывала. Вы можете хорошенько подумать и вспомнить, не приходил ли кто-нибудь домой за последние несколько дней?
— Ее сожительница? — Зои немного насупилась, но хмурое выражение тут же испарилось с ее лица. — Нет, если кто-то и приходил, то только когда меня не было дома. Я видела лишь Джен, домработницу, и подругу Клаудии, Пип. Да, еще парочку курьеров, сантехника и… — Казалось, она хотела сказать еще о ком-то или чем-то, но осеклась. — Простите, ничем больше помочь не могу. Мне известно лишь это.
— Вы знаете кого-нибудь по имени Сесилия Пейдж? — поинтересовалась Лоррейн.
На лице Зои отразилось удивление.
— Нет. Простите, — продолжала стоять на своем няня, но ее щеки снова предательски вспыхнули.
— А вы не слишком умелая лгунья, не так ли, мисс Харпер? — устало произнесла Лоррейн.
— Не думаю, что вы вправе судить об этом, — огрызнулась Зои, дерзко взглянув на детективов.
— Ваше кольцо, — вырвалось у Лоррейн, заметившей блеск, когда Зои вскинула руку к лицу, чтобы смахнуть упавшую на лицо прядь. При упоминании об украшении Зои снова спрятала ладонь на коленях. — Оно весьма необычное.
— Это подарок, — пояснила Зои.
— От кого? — не унималась Лоррейн.
Зои пожала плечами:
— От друга.
— Это, должно быть, какой-то очень близкий, особенный друг, раз он купил вам такой подарок. Дорогая вещица.
— Слушайте, боюсь, я не знаю, — бросила Зои. — Это все, о чем вы хотели меня спросить? Мне пора вернуться к тому ослу, я должна помочь.
— Вы знакомы с кем-нибудь по имени Карла Дэвис? — спросила Лоррейн.
— Нам пора идти, — тихо произнес Адам. Он явно нервничал.
«Черт возьми, да что с ним такое?» — пронеслось в голове Лоррейн.
— Простите, нет, — ответила Зои.
— Или Салли-Энн Фрайт?
Разговор явно заканчивался ничем, хотя Лоррейн прекрасно понимала, как, должно быть, и Адам, что Зои Харпер что-то скрывала. Впрочем, вполне возможно, на ход их мыслей повлияло то, что рассказала о няне и личном деле подвергшейся нападению девушки Клаудия Морган-Браун. Лоррейн пыталась оставаться беспристрастной, но это давалось ей с трудом, и во многом из-за странного поведения Адама. Она решила, что именно это сбивало с толку больше всего.
— Нет, простите. Я обязательно сказала бы вам, если б знала.
— Тогда, возможно, вы захотите объяснить, для чего сфотографировали конфиденциальные документы из личного дела Карлы Дэвис? — спросила Лоррейн. Интересно, а собирался ли Адам вообще упоминать об этом? Насколько она понимала, муж рвался уйти.
Зои скривила лицо.
— Понятия не имею, — все так же убедительно заявила она. — И разумеется, я никогда не фотографировала никакие документы. Насколько я помню, последний раз я делала снимки, когда гуляла с близнецами в парке. Я хотела снять небольшое видео для их мамы. Так обычно поступают все няни.
— Боюсь, нам придется на время изъять камеру, чтобы взглянуть, — постановила Лоррейн.
Зои снова пожала плечами:
— Да ради бога. Фотокамера находится в моей комнате в доме Морган-Браун. Разбирайтесь сами.
— Адам? — Лоррейн надеялась расшевелить мужа, заставив его спросить о чем-нибудь важном.
— Вы уверены, что не фотографировали персональные данные Карлы Дэвис? — задал Адам совершенно бесполезный вопрос.
— Уверена, инспектор Скотт, — отрезала Зои. — С какой стати мне это делать? Я — няня.
— Никто и не говорил, что вы работаете кем-то еще, — глубокомысленно заметил Адам.
— Откуда она знает твою фамилию? — спросила Лоррейн. Она глубже закуталась в свой пиджак и натянула шарф на уши, решив ни за что не показывать Адаму, как замерзла. Последнее, чего она хотела, — это чтобы муж предложил ей свое пальто. Не то чтобы, конечно, на это было много шансов… Последние остатки галантности давным-давно поглотил пожирающий браки монстр.
— Потому что ты ей сказала, глупая. — Адам с жадностью глотнул кофе.
— Нет. Я назвала ей обе наши фамилии. А она почему-то знала, какая кому принадлежит. — Лоррейн взяла у Адама бумажный стаканчик, выбросила в урну, мимо которой они проходили, и поддразнила: — Ты даже не представляешь, что попало внутрь тебя, Адам Скотт. Сам знаешь, что не переносишь кофеин.
— Тогда эта няня наверняка случайно догадалась.
— Полагаю, так и было, — ответила Лоррейн, хотя не поверила в это ни на мгновение. Было в Зои Харпер что-то более сложное — проницательное, хитрое. Создавалось ощущение, будто это она допрашивала их с Адамом, а не наоборот.
Детективы без промедления просмотрели снимки на камере, которую Зои с готовностью и вручила, когда они отвезли ее домой на Сент-Хильда-Роуд, чтобы забрать фотоаппарат. Как и утверждала няня, на камере не было ничего обличающего, только несколько фотографий близнецов в бассейне с шарами и плохо снятое видео — трясущееся изображение схватки братьев.
— Пусть еще взглянут криминалисты, — сказала Лоррейн, кладя фотоаппарат в пакет. — Они могут что-нибудь раскопать.
Адам согласно кивнул.
— Поживее, я замерзаю, — поторопила Лоррейн. Она видела, что Адам погрузился в раздумья, но хотела лишь одного: чтобы он интенсивно думал в машине, с включенным обогревателем салона. — Кстати, по поводу того кольца на пальце Зои… Я его узнала.
Адам искоса взглянул на жену, пока они быстро шагали по тротуару, и изрек:
— Если хочешь знать мое мнение, оно показалось мне довольно вульгарным.
— Я не спрашиваю тебя, что ты думаешь об этом кольце. Оно как две капли воды похоже на украшения, которые создает Сесилия Пейдж. Такой явный, легко узнаваемый стиль. В ее квартире я видела много подобных работ. Ее жилище напоминало сорочье гнездо или пещеру Аладдина. Доверху набито всяким… дерьмом в основном, если не считать этих изумительных украшений, которые она делает. Она может казаться немного не в себе, но она действительно талантлива.
— Выходит, ты считаешь, что Зои на самом деле знает Сесилию?
— Я в этом уверена. — Лоррейн поспешила забраться в машину. Никогда еще ей не было так холодно.
— Я тоже, — сказал Адам, забираясь на водительское место. Лоррейн оставалось только гадать, почему он так удручен этим открытием.
— И что это означает? — спросила Лоррейн. Ей хотелось, чтобы Адам первым высказал свою догадку. Когда муж промолчал, она продолжила: — Если хочешь знать, я считаю, что Зои Харпер — не совсем та, за кого себя выдает.
Лоррейн сняла перчатки и вытащила телефон, собираясь проверить сообщения.
— И если ты снова хочешь знать, — добавила она, — я готова биться об заклад, что Зои Харпер и есть Хэзер Пейдж.
38
Каждый раз, когда я теряла ребенка, с ним умирала и маленькая частичка меня. Не думаю, что Мартин когда-либо понимал это, — точно так же, как мои друзья, акушерки и медсестры, собиравшие мою жизнь по мелким кусочкам. Трижды произведя на свет мертвых детей, я практически перестала считать, сколько раз крошечная жизнь умирала, просачивалась в мое нижнее белье.
Короче говоря, за эти годы несчастий я привыкла считать себя этакой пустой, не имеющей никакой ценности женщиной-раковиной, не похожей на остальных уродкой, не способной выносить живого ребенка на протяжении всего срока. И после долгих душевных мук и терзаний я пришла к выводу, что это — тайный заговор, некое предупреждение, выгравированное в моей душе для потенциальных сыновей и дочерей: «Держитесь подальше от этой женщины. Она — плохая мать».
