Дмитрий Вересов - Завещание ворона
Обнимитесь, миллионы!
Слейтесь в радости одной!
Там, над звездною страной,
Бог, в любовь пресуществленный…
Повинуясь общему порыву, запела и Таня. Нил повернул голову и в упор посмотрел на нее.
У леди Морвен подкосились ноги. Земля качнулась и поплыла куда-то вбок…
К Тане подошла Роз Сьюэлл и представила сестру-близнеца, Лили Монтгомери, профессора психологии Калифорнийского университета, и писателя Джона. Когда-то в юности они с сестрой основательно поморочили Джона на этом самом острове не без помощи Макса. Потом он об этом написал книгу.
— Где изрядно наврал… скажем, приукрасил, — усмехнулась Лили. Или то была Роз?
Таня улыбнулась в ответ.
— Ну кто же не читал «Кудесника»!
— Старый кудесник остался верен себе, — заметил Джон. — Продуманный сценарий, трехмерные голографические проекции, светозвуковые приемы, своевременное отвлечение внимания… Однако, ваша светлость, ваш парнишка что-то бледноват, давайте-ка выйдем на воздух…
Джон решительно взял под руки Лили и Роз и вывел из шатра на лужайку. Таня взяла Ро за руку и направилась следом. Свежий ноябрьский ветерок растрепал не по возрасту густые волосы Джона, и всемирно известный писатель сразу же стал похож на седеющего Мефистофеля.
Остановились возле стола с пуншем.
Лакей в переднике молча наполнил кружки горячим ароматным варевом.
— А где же ваш супруг, неподражаемый лорд Морвен? — осведомилась Роз. — Здоров ли?
— Благодарю, вполне. Неотложные дела не позволили ему прибыть сюда, но он прислал телеграмму соболезнования и венок.
Джон поднял кружку и провозгласил:
— За незабвенного нашего Макса! — Слова свои он сопроводил грустной, должно быть, улыбкой, но на его морщинистом, подвижном лице всякое сокращение мускулов читалось, как сардоническая усмешка. — Как говорится, прах к праху. Он ушел победителем.
— Победителя определяют судьи… — задумчиво проговорила леди Морвен.
— Чье существование сомнительно, а критерии непознаваемы, — парировал Джон. — В последнее время я все больше склоняюсь к убеждению, что нет никаких судей, нет никакой вечности, никакого света в конце туннеля и никакого пути назад. Есть черная бездонная пропасть. И все…
— Мрачноватое убеждение, — с улыбкой заметила Роз Сьюэлл. Или то была Лили Монтгомери?
— Отнюдь. По крайней мере, гарантировано отсутствие разочарования, когда выяснится, что шоу закончено, и выход на новый уровень правилами игры не предусмотрен…
Из шатра выходили люди, обмениваясь добрыми словами об усопшем и замечаниями о погоде и здоровье, важно кивали, направлялись к длинному столу с закусками и пуншем в серебряных чашах. Леди Морвен, с кем-то здоровалась, отвечала на чьи-то вопросы, но взгляд ее был устремлен на откинутые полы шатра. Оттуда все выходили и выходили люди, и, наконец, одним из последних показался Нил, поддерживая под руку толстуху в нелепом платье. К нему обратились сразу двое, показывая в направлении стола. Их слов Таня не слышала, но порыв ветра донес до нее холодно-вежливый ответ Нила:
— Прошу извинить, господа, но маме нездоровится, ей нужен покой…
Маме? Ну да, конечно же, Ольга Баренцева, блистательная кировская примадонна. О Боже, что с нами делает время…
Нил, не оборачиваясь, вел мать через сад к дому, а Таня все не могла отвести взгляда от их удаляющихся фигур. Таня прищурила глаза и перевела взгляд на мальчика.
— Ро, ты знаешь, кто этот человек?
Нил-маленький дотронулся до ее руки и обыденно отозвался:
— Да, да, Тата. Это мой отец.
* * *Поминальный ужин закончился, и гости постепенно начали разъезжаться, а те, кто оставался на ночь, разбрелись по своим комнатам. Тех, кого касалась последняя воля усопшего, адвокат пригласил в кабинет.
Юному лорду не удалось остаться незамеченным, и пришлось покинуть кабинет, где, как он догадывался, можно было услышать много интересного.
Из оглашенного завещания стало ясно, что дедушка Макс выполнил обещанное — завещав некоторые свои коллекции старым друзьям, небольшие денежные суммы верным слугам, а третью часть денежного капитала — своей дочери, Ольге Владимировне Баренцевой, все остальное, вкупе с островом Танафос и расположенным на нем поместьем Занаду, он оставил своему правнуку Нилу Дальбер-Баренцеву, ныне Морвену. До достижения наследником двадцати одного года над наследством устанавливалось опекунство двух лиц — Нила Баренцева и Дарлин Теннисон, леди Морвен.
Как только за адвокатом закрылась дверь, и они остались одни, Нил с холодным спокойствием достал из кармана чековую книжку и положил перед Таней.
— Что это? — Она удивленно посмотрела на Нила и отодвинула ее от себя.
— Не притворяйся, опекунша, хватит. Пиши любую сумму, и мой самолет к твоим услугам через полчаса. В любую из выбранных вами, леди, частей света. Хотя тебе больше подходят части тьмы. Матерью моего сына ты не будешь никогда. Теперь я у него и мать, и отец, и все родственники сразу. Найдешь другой объект для своих экспериментов над людьми.
— Но что ты знаешь обо мне? Той прежней Тани, которую ты знал в России, уже нет…
— О да, я даже был на ее могиле в Ньюгейте. Кстати, благодарные клиенты мадам Дарлинг до сих пор приносят цветы.
— Ты и об этом знаешь? Пойми, меня тогда подставили, и у меня не было выбора… Я теперь совсем другой человек, меня зовут Дарлин Теннисон, в супружестве — леди Морвен.
— Как же, наслышан… Меценатство, благотворительность, гуманитарные технологии. Пока я не знал, что леди Морвен — это ты, все никак понять не мог, что такое гуманитарные технологии. Теперь понимаю.
— И что же?
— Опыты над людьми. Использование. Лепка судеб. Игра в Господа Бога. Линда, которую последний раз я видел живой в твоем обществе. Костя Асуров, которого ты и твой покровитель Шеров купили или запугали, сделав из честного служаки вашего верного раба. Сесиль, в чью постель меня подозрительно быстро запаковали, как только ты свалила за границу. Лиз, которая после рождения сына и знакомства с тобой отчего-то села на иглу. Ваш покорный слуга, которого не грохнули в Питере лишь благодаря твоему заочному вмешательству. Должно быть, вовремя сообразила, что с меня живого можно поиметь куда больше, чем с мертвого. Ты права. Вот, я подписываю пустой чек. Сумму проставишь сама.
Таня не шелохнулась.
— Да кто ты такой, чтобы судить меня? Ты, который палец о палец не ударил, чтобы чего-то в жизни достичь, которому все само в руки сыпалось?! Париж — пожалуйста, миллионы — пожалуйста, сын-наследник — пожалуйста! Хотя нет, тут ты, конечно, руку приложил, точнее, не совсем руку… Любопытно, а сколько всего детишек настрогал наш Папа Карло в поездах дальнего следования?
Таня встала, подошла к камину, посмотрела в огонь. Нил вздрогнул, как от удара током.
— Твои провокации уже бесполезны. Когда-нибудь ты захлебнешься собственным ядом. А пока мои юристы в полном твоем распоряжении. Твоя инфекция очень опасна для моего сына, поэтому я обещаю, что изоляция будет абсолютной. Варианты не рассматриваются.
Таня, так и державшая стакан с виски в руках, мгновенно выплеснула его содержимое прямо в лицо Нилу. За что в ответ сильная пощечина окрасила половину лица. Таня тигрицей бросилась на Нила.
Чувство материнства, так и не раскрывшееся в молодости, придало ее ударам невероятную для женщины силу. У нее хотят отнять самое дорогое и драгоценное на свете существо. Нилу пришлось быстро перейти в оборону, но удары были так ощутимы, что он вынужден был с силой оттолкнуть Таню. Она пролетела несколько метров и, задев головой массивную резную голову льва на подлокотнике кресла, рухнула на пол. Нил подошел, вытащил ее к дивану и положил, но тут же снова получил в челюсть по касательной и, скорее не от силы удара, а от неожиданности, неловко упал на спину. Таня вскочила и сильно приложилась ногой в печень.
И тут сверху, где располагалась библиотека, раздался голос:
— Тата, я не знал, что если любовь, то сначала надо драться так сильно, а уже потом жениться. Здорово вы это, ну, боретесь. Ты же мне на ужине сказала, что мы вместе теперь будем любить его, а сама так его исколотила, что он и встать не может. Вот Макс увидит, какой вы погром тут учинили, всем попадет. И вообще, если ты правда его любишь, то что мы будем делать с Морвеном? Лучше бы об этом подумали!
Нил-Нил уже спустился вниз, и теперь взрослые смотрели на него сверху. От неожиданности все растерялись.
Таня устало рухну та на диван и притянула к себе мальчика Он привычно обнял ее.
— С Морвеном я уже все решила, а вот с женитьбой папа решил повременить, как мне кажется. — Таня, как могла, скрывала предательскую дрожь, которая пронзила все тело.
