Джон Гришэм - Серая гора
— Сегодня утром говорил с нашими экспертами, — тихо сказал Джефф. — Пока не найдено никаких доказательств, что «сессну» Донована кто-то повредил перед полетом. Катастрофа была вызвана внезапным отказом двигателя, а он вырубился из-за того, что в него вдруг перестало поступать горючее. Бак был полон, мы всегда заправлялись в Чарлстоне, потому что там дешевле. Просто чудо, что, упав, самолет не взорвался, что пламя не прожгло в земле огромную яму.
— А почему вдруг перестало поступать горючее? — спросила Мэтги.
— Вот это и есть главный вопрос. Если считать, что имел место саботаж, тогда это одна история. В машине есть топливный шланг. Он тянется от насоса к карбюратору и крепится к нему с помощью так называемого хомута с зажимом. Если этот хомут немного ослабить, то мотор заведется и какое-то время будет работать нормально, но из-за тряски крепление хомута будет постепенно ослабляться. И это приведет к тому, что топливный шланг отойдет, и тогда отказ двигателя неминуем. Начнется разбрызгивание горючего, и мотор быстро заглохнет. Случается это довольно часто, без всякого предупреждения, без включения сигнала тревоги, и снова завести двигатель невозможно. Если пилот смотрит на датчик топлива, мы все периодически на него поглядываем, тогда он может заметить внезапное падение давления, примерно в тот момент, когда начнутся неполадки с мотором. Они напирают на тот факт, что Донован не посылал сигнала тревоги. Но это ерунда. Ну, вдумайтесь сами. Вы летите ночью, и вдруг у вас отказывает мотор. У вас есть всего несколько секунд, чтобы как-то среагировать, но в такие моменты человека обычно охватывает паника. Вы пытаетесь завести мотор, но не получается. Вы думаете о десятке самых разных вещей одновременно, но последнее, что вам приходит в голову, так это послать сигнал о помощи. Кто и как, черт побери, может вам помочь?
— А насколько сложно ослабить крепление хомута? — спросила Саманта.
— Нетрудно, если знать, как это делается. Самое главное — чтобы тебя не застукали в этот момент. Надо дождаться темноты, незаметно проникнуть в ангар или на летное поле, снять кожух, которым укрывают мотор. Ну а потом взять отвертку и фонарик и сделать свое грязное дело. Один из экспертов утверждает, что на это понадобится не больше двадцати минут. А в ту ночь на летном поле находились еще семнадцать легкомоторных самолетов, но никаких вылетов не производилось. Все было тихо и спокойно. Вместе с механиком из Роаноке мы проверили журнал техосмотра, ну и, разумеется, с «сессной» Донована все было в полном порядке при последнем осмотре.
— Двигатель сильно поврежден? — спросила Мэтти.
— В хлам. Очевидно, при падении «сессна» задела несколько деревьев. Похоже, что Донован пытался приземлиться на автотрассу — мог заметить свет фар, хотя кто его знает. Но не дотянул, машина начала цеплять вершины деревьев и через несколько секунд врезалась носом в землю. Мотор разбит в кашу, невозможно определить, в каком положении находился хомут. Из всего этого можно сделать вывод, что подача топлива была перекрыта, но никаких доказательств тому нет. В зал вошел судья и занял свое место на кафедре. Окинул взглядом присутствующих и что-то сказал секретарю.
— И что же дальше? — шепотом спросила Саманта.
— Продолжим копать, — без особой уверенности в голосе заметил Джефф. Судья взглянул на задние ряды и сказал:
— Мисс Уатт? Мэтти представила Джеффа судье, тот вежливо выразил свои соболезнования, затем сказал несколько теплых слов о Доноване. Джефф поблагодарил его, а Мэтги начала подавать документы на подпись. Судья довольно долго читал завещание, комментируя отдельные его положения. Затем они с Мэтти обсудили стратегию найма нового адвоката, если дело Тейтов поступит на апелляцию. А потом судья стал расспрашивать Д жеффа о финансовом положении Донована, его активах и долгах. Примерно через час все документы были подписаны и завещание Донована признано официально. Мэтти осталась утрясти еще кое-какие вопросы, а Джефф с Самантой ушли. По дороге в центр он сказал:
— Я должен исчезнуть на несколько недель, так что используй наш мобильник.
— Куда именно направляешься?
— Пока не решил.
— Что ж, неудивительно. Я тоже уезжаю на каникулы — в Вашингтон, а потом в Нью-Йорк. Так что какое-то время не увидимся.
— Ну что ж, пожелать тебе веселого Рождества и счастливого Нового года?
— Думаю, да. Веселого Рождества и счастливого Нового года. Он остановился, чмокнул ее в щеку.
— И тебе тоже желаю хорошо провести время. — Потом свернул на боковую улицу и быстро зашагал прочь, словно кто-то за ним гнался. Похороны Фрэнсин Крамп должны были состояться в среду в 11 утра, в протестантской церкви Святости, затерянной где-то в долине. Саманта и не думала туда идти. Аннет отсоветовала, шутливо припугнув тем, что на этой церемонии родственники вполне могут вытащить змей и начать ритуальные пляски. Но Саманта приняла все это всерьез. Позже Аннет призналась, что, конечно, преувеличила. В Виргинии нет общин, практикующих ритуалы со змеями.
— Если когда кто этим и занимался, то все давно умерли, — добавила она. Но никакое гнездо потревоженных ползучих гадов не могло сравниться по злобе с кланом Крампов. Они явились чуть позже в тот же день с намерением разобраться с «мисс Кофер». Такого нашествия даже Мэтти никогда прежде не доводилось видеть. Они обрушились на центр всей своей мощью: пришли не только пятеро братьев и сестер, но и их супруги, уже совсем взрослые дети и несколько дальних родственников. Их любимая мамочка умерла, пришла пора поделить денежки. За дело взялась Мэтти. Она велела большинству незваных гостей выйти вон, разрешив остаться и принять участие в совещании лишь пятерым братьям и сестрам. Остальным предложила подождать на улице, в машинах. Мэтти с Аннет проводили их в конференц-зал, и только после того, как все расселись, вошла Саманта. Посетители производили удручающее впечатление и били на жалость. Они только что похоронили мать. Они боялись потерять семейные земли, вернее, те деньги, которые можно за них выручить, и злились на юристов, изрядно тому поспособствовавших. И еще их донимали родственники — до них дошли слухи, что тут можно поживиться. Они давно не были дома и прогуливали работу. И, как и подозревала Саманта, перегрызлись между собой. Она принялась объяснять, что ни один из юристов центра не занимался составлением нового завещания: ведь от их матери здесь не слышали ни слова с момента последнего семейного совещания, которое состоялось девять дней назад вот за этим самым столом. Если Фрэнсин и уверяла их в обратном, то это неправда. Мало того, Саманта не слышала, чтобы ктото из других юристов города готовил новое завещание. Мэтги объяснила, что на этот счет существует неписаное правило: новый юрист должен позвонить старому и уведомить его, что готовится другое завещание. Во всяком случае, насколько им было известно, завещание, подписанное Фрэнсин два месяца назад, является ее последним волеизъявлением. Они слушали и все больше закипали от гнева, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на женщин. Закончив, Саманта ожидала потока оскорблений в свой адрес от всех пятерых. Но ничего подобного не произошло, вместо этого воцарилась долгая тишина. А затем Иона, самый старший, сказал: — Мама уничтожила завещание. Саманта не нашлась, что сказать. Аннет, хмурясь, перебирала в памяти старые законодательные акты штата Виргиния, где речь шла об утерянных или уничтоженных завещаниях. На Мэтги эти хитрости не произвели должного впечатления, она с трудом сдерживала смех. А Иона меж тем продолжил:
— Уверен, у вас есть копия этого завещания, но, насколько я понял, она уничтожила оригинал. И в таком случае копия ничего не значит. Я прав? Мэтти кивнула, признавая вполне очевидный факт: Иона успел проконсультироваться у платного юриста. Но зачем ему понадобилось платить за консультацию, ведь проще было бы составить новое завещание? Да затем, что Фрэнсин ни за что бы не согласилась его подписать.
— А откуда вы знаете, что миссис Крамп его уничтожила? — спросила она.
— Она сама мне сказала, на прошлой неделе, — ответила Юна Фэй.
— И мне тоже говорила, — закивала Ирма. — Сказала, что сожгла его в камине. А Делосс добавил:
— Мы искали везде и не нашли. Все было хорошо отрепетировано, и пока эти пятеро стояли друг за друга горой, ничего поделать было нельзя. Лонни спросил:
— Раз завещания нет, мы наследуем землю в равных долях, правильно?
— Допустим, — сказала Мэтти. — Впрочем, не знаю, какую позицию здесь может занять «Маунтин траст».
— Передайте этим своим «Маунтин траст», пусть катятся в задницу, ясно вам? — проворчал Иона. — Да они и слыхом не слыхивали о нашей собственности, пока вы не впутали их в это дело. Это наша земля, всегда принадлежала семье. Четверо его братьев и сестер дружно закивали. И тут у Саманты словно включился некий защитный механизм. Если Фрэнсин действительно уничтожила завещание или эти пятеро лгут и нет никакой возможности доказать обратное, то не лучше ли отдать им эти чертовы восемьдесят акров и распрощаться с ними раз и навсегда? Меньше всего на свете ей хотелось вмешиваться в битву между семейкой Крамп и «Маунтин траст», выступать в роли главного свидетеля и выслушивать оскорбления с обеих сторон. Ей совершенно ни к чему снова видеть этих людей. Но Аннет с Мэтти успели выработать другую тактику. Мэтти сказала:
