Михаил Березин - Пляска дервиша (сборник)
– Все ясно, – мигом отреагировал Горбанюк. – А я тут причем?
– Я ведь тебе уже пытался объяснить… Да, вот еще что. Пожалуйста, не вздумай сбежать отсюда на другой курорт как в свое время Кислярский от Остапа Бендера. Вспомни, чем это закончилось для Кислярского. Я разыщу тебя и в Италии, и в Португалии, и на Канарских островах.
– А где именно ее убили? – оживилась Света. – В каком павильоне?
– Ну, разумеется, в этом, – промямлил Горбанюк. – Иначе зачем бы он нас сюда так упорно тащил?
– Я хочу осмотреть место, – сказала Света голосом генерального прокурора и залпом осушила бокал.
– Но я и сам толком не знаю, где это произошло. – Я уже начинал жалеть, что брякнул лишнее. – По-моему, в одной из подворотен…
– Пойдемте, – Света чуть ли не силой потащила нас из бара.
Мы вновь очутились на темной, зловещей улице.
– Я думаю, здесь, – сказал я, когда мы завернули за угол.
Неожиданно чья-то ладонь тяжело легла на мое плечо. Я повернул голову. Майкл Майерс… И тут мне стало жутко. Я подумал, что, возможно, Майкл Майерс и распорол вчера нашей Эльзе глотку. Ведь кто его всерьез заподозрит?
Нужно будет обязательно отработать эту версию!
Майкл Майерс схватил меня за шиворот, высоко поднял над землей и вышвырнул из подворотни. У него была железная хватка. Не успел я подняться на ноги, как он уже стоял рядом со мной. Я попытался двинуть его в челюсть – если уж он меня швыряет, то и мне позволено. Но он поймал мое запястье, потом вновь обхватил за туловище и отшвырнул еще на несколько метров. Я снова попытался его атаковать, но с тем же успехом. Света с Горбанюком двигались за нами, фиксируя каждое наше движение. Постепенно во мне начал закипать гнев. Я все отчаяннее бросался на Майерса со сжатыми кулаками. И удары наносил все более яростно. Возможно даже, в эти минуты я был страшен. Но он неизменно уходил от удара, а потом швырял меня будто мешок с дерьмом.
– Крайский, беги! – крикнула Света.
– Встретимся завтра… – успел прокричать я в ответ, и в следующее мгновение вылетел из павильона.
Разумеется, я мог бы дождаться Светлану и Горбанюка, если бы мне этого хотелось. Но мне не хотелось.
Да, аттракцион они отгрохали что надо! Я посмотрел на часы. Было еще непоздно. Я отправился в один из местных клубов и проиграл в мини-гольф датчанину по имени Петерсен пять банок пива. Потом целый час кряду бросал мяч в баскетбольную корзину. Еще немного, и по меткости попаданий я бы превзошел самого Джабара.
Вечер был приятный – не жарко и не холодно. Легкая прохлада овевала тело, проникая сквозь шорты и шелковую рубашку. Интересно, где сейчас Аська? «Гамбургеры и сосиски» – то уже наверняка закрылись. Неожиданно, я почувствовал голод и принялся размышлять, где бы заморить червячка. Потом вспомнил об одном симпатичном ресторане, расположенном на берегу моря прямо под южными звездами. Столики стояли на площадках, которые террасами спускались к воде.
Я разыскал его, занял столик в непосредственной близости от моря и сделал заказ. Официант – белые брюки, белая рубашка и черная бабочка – неспешно удалился. Я посмотрел на воду, плескавшуюся почти у самых ног. В ней отражалась лунная дорожка, а чуть дальше начиналась кромешная тьма. Где-то там, за буйками, мы с Аськой недавно плавали на катамаране. Потом перед глазами снова возникла та фотография, которую я видел Лиловом зале «Блудного сына». Я оглянулся, посмотрел, не возвратился ли официант, и неожиданно увидел Симыну маму. Она сидела за столиком на самой верхней террасе. Меня будто током ударило. На ней было красивое вечернее платье и бусы из огромных жемчужин. Но может быть я ошибся? Я всмотрелся внимательнее. Да нет же, это она! Она!
Вот это номер!
Я нашел в себе силы подняться и направился в ее сторону.
– Добрый вечер.
Она повернула ко мне удивленное лицо, затем приветливо улыбнулась и спросила по-испански, чем она может быть мне полезна.
– Вы ведь мама Симы, не та ли? – Я растерялся.
Она снова заговорила по-испански, пожала плечами. К сожалению, она не понимает…
Голос тоже принадлежал ей. Либо мне пора на свалку, либо голос тоже принадлежал ей.
– Давно вы приехали?
Она сделала жест рукой, словно бы отстраняясь от меня.
– Давно вы приехали? – спросил я по-испански.
– Откуда?… Что за чушь вы несете?!… Я здесь живу.
Она отпила глоток кофе и воинственно посмотрела на меня. Чашка в руке не дрожала. В этот момент к ней подошел официант, и она расплатилась. Видимо, не пожалела чаевых, поскольку официант расплылся в улыбке и поправил съехавшую набок бабочку.
– Спасибо, госпожа Хуанита.
В голову мне ударила кровь.
– Извините, – пробормотал я, ретируясь.
Не может быть, пронеслось у меня в голове. Такое сходство. И голос! Значит, уже пора на свалку, черт бы меня подрал!
Она сделала еще глоток, затем отодвинула чашку и поднялась. Строго посмотрев в мою сторону, пошла к выходу.
Официант поставил блюдце с чашкой на поднос.
– Давно ее знаете? – спросил я у него.
– Кого? – не понял тот.
Я кивнул головой в направлении чашки:
– Госпожу Хуаниту.
– Сегодня познакомились, – сказал он. – Веселая женщина.
– Но она испанка?
– Простите?
– Я говорю, если судить по произношению, она испанка?
– Разумеется, в этом нет никаких сомнений, сэр. Мексиканцев, аргентинцев и прочих латиноамериканцев, мы всегда различаем.
Пора было возвращаться к своему столику. Но ноги мои словно в землю вросли.
– А я, по-вашему, кто? – спросил я.
– Простите?
– Ну, я имею в виду, судя по моему выговору, я кто?
– Думаю, албанец, сэр.
«Разогнавшись, Бык Крайский врезался в защищенный бок лошади. Однако ему не удалось поднять ее на рога. Проявив незаурядные способности пикадора, Отс-старшая уперлась копьем в сплетение мышц на спине Крайского. Бык Крайский взревел от боли. Показались первые капли крови…»
Поел я уже безо всякого аппетита, отправляя куски в рот в состоянии нервного возбуждения. Расплатился и бросился к первому попавшемуся телефонному автомату. Набрал номер Симыной мамы: никого. Внезапно я так рассвирепел, что окажись поблизости Майкл Майерс, я бы без сомнения сделал из него отбивную котлету. Но Майкла Майерса не было видно, и я пошел домой.
В коридоре на моем этаже стояли журнальные столики. На одном из них совокуплялась молодая парочка.
– Эй, привет! – крикнул мне парень, когда я вышел из лифта.
– Привет, – бросил я и побрел по коридору.
Потом застыл как вкопанный, обернулся. Да, трахаются у всех на глазах! Парень снизу, девчонка сверху. Вот дела!
– Чего вылупился? – спросила девчонка и дунула себе на челку.
– Фу, как грубо! – осадил ее парень. – Оказывается, ты не умеешь себя вести в общественных местах.
– А разве это общественное место? Это кровать. Все средиземноморское побережье – это большая кровать…
Дальше слушать я не стал. Когда я вошел в номер, Тролль сидел на телевизоре и болтал ногами. Болтать ногами – его любимое занятие. И тут я подумал, что зря наверное удивлялся совокуплению парочки в общественном месте. Куда парадоксальнее должна выглядеть ситуация, когда ты заходишь в номер, а там на телевизоре сидит призрак и болтает ногами.
– Малышка не появлялась? – первым делом осведомился я.
– Нет, не появлялась, из чего можно сделать кое-какие выводы.
– Что за гнусные намеки? – проворчал я.
– Кто-то, по-видимому, втрескался по уши. Малышка почувствовала это и исчезла.
– Ну вот еще!
– Нечего Ваньку валять. Ты прекрасно знаешь, что я прав.
– Тоже мне, провидец нашелся.
– Провидец не я, а Малышка. Она подобные вещи улавливает моментально. И потом, если это не так, объясни, пожалуйста, зачем мы до сих пор здесь торчим, тщательно скрывая свой впечатляющий успех от клиента?
– Я просто обещал найти Симу, обещал!
– Кому?
– Ее матери! Знаешь тут произошла одна странная вещь…
И я рассказал ему о недавнем происшествии в ресторане.
– Вот! – воскликнул Тролль, когда я закончил. – Вот!
Я не стал интересоваться, что он подразумевает под словом «вот!», и ему пришлось самому над этим задуматься.
– Ошибка исключена? – спросил он уже совсем другим голосом.
– Я не верю, что на свете могут существовать столь похожие друг на друга люди, – отозвался я.
– Да, но испанский язык!
Это, конечно, был довод.
– Когда-то она работала театральным критиком. Возможно, она специализировалась на испанском театре, отсюда и знание языка. Кто знает.
– М-м-м… постой, постой. – Тролль сосредоточился. – Нет, не выходит. Испания никогда не была законодательницей мод в театральной жизни. Античный театр – Греция, дель арте – Италия, Шекспир – Англия, Мольер – Франция, Станиславский – Россия, Бертольд Брехт – Германия… Так что… Если не считать корриды…
