Пьер Нор - Французский шпионский роман
— Надеюсь, новости неплохие?
— И да, и нет,— ответил Коплан озадаченно.— Мадемуазель Фаллэн предупреждает, что ее пребывание в Уругвае может сократиться. Само по себе это не столь уж плохо, но тревожит перспектива упустить сведения, на получение которых мы очень рассчитывали.
— Мадемуазель Фаллэн вовсе не выглядела удрученной.
— Она захватила сменные пленки?
— Да.
— Хороший знак. Но она, видимо, не отдает себе отчета в том, с какими осложнениями столкнется Служба, если ей не удастся добыть сведения, которых пока недостает, чтобы поставить точку во всей этой истории.
— По ее виду ни за что не догадаешься, что она работает на месье Паскаля.
— Почему? — встрепенулся Коплан.
— Уж больно красива.
— Но в подчинении у месье Паскаля целый выводок красоток! — со смехом возразил Коплан.
— Я хочу сказать, что она кажется до того беспечной, до того чуждой всяким заботам! Можно подумать, что это ремесло для нее не более чем развлечение.
— Да уж, это вам не загадочная роковая женщина и не вамп из классического репертуара. Тем лучше!
— На ней было совсем коротенькое платьице, плотно облегающее фигуру… Согласен, это услада для взора, но в таком одеянии трудно остаться незамеченной.
Коплан внимательно посмотрел на собеседника.
— Если я вас правильно понял, вы считаете, что она чересчур бросается в глаза?
— Г-м-м… Разве в нашем деле это не опасно?
— Могу вас успокоить: ее роль не предусматривает скромно потупленных глазок, скорее наоборот. По легенде она — современная девица, не стесняющаяся оказывать благосклонность богатому мужчине гораздо старше ее, обеспечивающему ей сладкую жизнь… Очень распространенное явление.
— Тогда готов признать, что с ролью она справляется,— сказал Руис.— Достаточно одного взгляда, чтобы догадаться, что ни древние принципы морали, ни мнение окружающих ее нисколько не заботят. У нас молодежь еще не настолько свободна и эмансипирована.
— Всему свое время. Скоро и у вас в стране будет то же самое,— заверил его Франсис. Затем, вновь обретая серьезность, он спросил: — Знаете такое место — Пунта-Баллена?
— Отлично знаю.
— Можете проводить меня туда ближе к вечеру?
— Конечно, в любое время.
— Я найду автомобиль. Мы убьем одним выстрелом двух зайцев: вы покажете мне свою квартиру и заодно поможете сориентироваться относительно главных стратегических пунктов в Пунта-дель-Эсте.
— С радостью. У меня есть машина, так что вам не понадобится связываться с прокатом. Мой «форд», конечно, далеко не нов, но бегает пока вполне прилично.
Коплан ненадолго задумался.
— Нет,— решил он,— лучше возьму машину напрокат. Мне наверняка придется мотаться между Пунта-дель-Эсте и Монтевидео, и будет куда лучше, если я буду независим. В какое время заехать за вами?
— Как удобнее вам. Я в любой час к вашим услугам.
— В шесть вечера?
— Согласен. Но, если не возражаете, я выйду в шесть часов на площадь Индепенденциа, и вы меня подберете. Я буду неподалеку от стоянки, напротив «Виктории».
— Как пожелаете,— ответил Франсис.
— Понимаете, я действую так из осторожности. На такой маленькой сонной улочке, как моя, сразу замечают, кто приехал, кто уехал…
— Вы совершенно правы. Ох, чуть не забыл. Вот подарок от господина Паскаля.
И Коплан вручил уругвайцу пухлый запечатанный конверт.
Серый «студебеккер», на который нал выбор Коплана, сошел с конвейера девять лет назад. В те времена тяжелая хромированная облицовка радиатора и умопомрачительные задние крылья казались верхом элегантности и роскоши. Теперь же все это воспринималось не более модным, чем панцирь допотопного ящера. К счастью, подобные музейные экспонаты встречаются на улицах Монтевидео ежеминутно, а над двигателем автомобиля время оказалось не властно.
Сто пятьдесят километров, отделяющих Пунта-дель-Эсте от столицы, несмотря на воскресное напряженное движение, остались позади за неполные два часа. В Пунта-дель-Эсте Карлос Руис вызвался самолично изъять из хранения ключ от квартиры, избавив Франсиса от обязанности завязывать знакомство с сеньорой Флорой Маркес. Справившись с этой задачей, Руис провез спутника по всему курортному городку. Внимание Коплана привлекли основные сооружения, модные заведения, шикарнейшие отели, площадки для гольфа, пляжи и «Гран-Казино», где скоро должна была начаться пресловутая латиноамериканская конференция, на которую съедутся лидеры двадцати южноамериканских государств плюс президент США.
Стояла райская погода. В прозрачном небе триумфально пылало солнце. В его ослепительных лучах море казалось гигантским синим зеркалом, отражающим солнечный свет, а легкий ветерок спасал от жары, которая при безветрии была бы испепеляющей. В пенистой полосе набегающих на золотой песок волн резвились загорелые люди всех возрастов.
Объехав город, Коплан повел машину на запад, в направлении мыса Пунта-Баллена. Оставив позади вереницу отелей и коттеджей для состоятельных курортников, машина въехала в район вилл и современных бунгало.
— Здесь направо,— сказал Руис.— Судя по названию их коттеджа, он должен находиться где-то здесь…
Они пересекли несколько узких проездов и попали на более широкую полосу асфальта.
— Не так быстро,— посоветовал гид.— Наверняка здесь, на этой улице.— Прошло около трех минут, и Руис воскликнул: — Смотрите, там написано «Флор-дель-Потреро»!
Коплан обернулся в указанном направлении. Метрах в двадцати от дороги среди зелени проглядывал домик с красной черепичной крышей. Он не впечатлял размерами, зато все говорило об образцовой чистоте внутри и вокруг. На веранде, выходившей на восток, пестрели шезлонги и зонтики от солнца. Вокруг домика Коплан насчитал четыре машины. К северу от домика торчали чахлые кусты.
— Удачный выбор,— — одобрил Карлос Руис— Отличное местечко для конфиденциальных встреч. Самый уединенный домик в округе. Глядите, а вот и мадемуазель Фаллэн. Загорает на солнышке.
Да, это она,— сказал Франсис.— А субъект в шортах, прислонившийся к зонтику,— это тот, кто нас интересует.
Коплан нажал на акселератор. Они увидели достаточно. Он знал теперь то, что хотел узнать.
Впереди лежал Монтевидео.
Понедельник прошел спокойно. Коплан выходил из отеля лишь для того, чтобы купить газеты. Обедал и ужинал он в двух шагах от «Колумбии», в ресторане «Дель Агвила» — излюбленном месте гурманов уругвайской столицы.
Не менее тихо прошел и вторник. В среду, устав от безделья, Коплан решил прокатиться в Пунта-дель-Эсте. Часы показывали 17.25, когда он подкатил к дому, где находилась квартира Карлоса Руиса. В тот момент, когда он выбирался из своего импозантного «студебеккера», к нему метнулась белая фигурка, и радостный голосок Моник прощебетал:
— Франсис! Вот удача! Я уже собиралась уезжать!
Она с разбегу прыгнула ему на шею и, радостно смеясь, поцеловала его в губы. Он высвободился, с трудом скрывая раздражение.
— Ты с ума сошла? — прошипел он.— Что ты тут делаешь? Вот и придумывай после этого сложные ходы, чтобы избежать прямых контактов. Пойдем, не оставаться же на глазах честного люда.
Он решительно повлек ее к дому и там, отпирая дверь, загрохотал:
— Ты совсем потеряла голову?
— Я хотела увидеться с тобой как можно быстрее.
Они поднялись в квартиру Руиса.
— Ну? — продолжил наступление Коплан.— Что стряслось?
— Побереги нервы,— со смехом ответила она,— я ничем не рискую. Кониатис отлучился в Монтевидео и предоставил мне неограниченную свободу до восьми вечера. Кстати, у меня сенсационные новости. Кониатис мне все растолковал.
— Браво! Я весь внимание. Садись и расскажи все спокойно.
— Ну так вот… Кониатис разработал тонкую коммерческую операцию, механизм которой заключался в следующем: совместно с югославами западногерманские финансисты выделяют восточногерманским промышленникам умопомрачительную сумму для покупки необходимого сырья. Поставщики — американские фирмы. Но поскольку коммунистам продавать такое сырье нельзя, посредниками выступают югославы. Понимаешь?
— Да. И что американцы?
— Правительство, конечно, ни при чем. При такой комбинации можно обойти законы.
— Кроме шуток? Неужели американцы до того глупы?
— Подожди, дай договорить. Комбинация осуществима лишь при содействии чиновников, которым поручено осуществлять контроль за циркуляцией запрещенных видов сырья. В этом звене и происходит разрыв. Американцы заявляют, что Кониатис проявляет неумеренный аппетит. Сделка их не устраивает, единственный выход для Кониатиса — вернуть им половину комиссионных.
— Хищники перегрызлись между собой.
