Александр Граков - Город пропащих
Они все же пришли, Колян и Сашка. Только потом Федор узнает, что к Костику подъехали еще трое охранников. И им двоим здорово пришлось попотеть, пока они прорубили себе путь наверх. Тем более что стрелять было нельзя, чтобы не спугнуть охрану у кабинета Шиманко.
Но сейчас Колян, ворвавшийся первым, уложил выстрелом в спину того, кто сидел верхом на Федоре, а второй охранник не успел даже повернуться, как его застрелил Сашка. Еще одна его пуля наповал сразила окровавленного и скорчившегося на полу Степана.
Колян деловито защелкнул наручники на запястьях обезумевшего от ужаса Шиманко и швырнул его на диван, лицом вниз. Но тут же вскрикнул и зажал ладонью плечо, потому что из-под письменного стола прозвучал неожиданный выстрел.
- Ах, мурло, да здесь еще один! - озверел Сашка, увидев, что товарищ ранен, и разрядил остатки обоймы под стол.
Федор ошалело смотрел на ребят, а Сашка немедля подхватил его под руки и выволок в коридор. Колян, прикусив губу, продолжал зажимать плечо, между пальцев у него сочилась кровь.
- Ничего. Задело немного, - виновато проговорил он, заметив взгляды товарищей.
Федор опомнился, преодолевая головокружение и муть в глазах, он выхватил у Сашки ключи и закрыл дверь в кабинет Шиманко.
- Ништяк! - прохрипел он. - Давайте пакет.
Сашка мгновенно смотался вниз. В доме царила тишина, но вот-вот должна была начать собираться обслуга, работавшая в вечернее время.
Маленькие коробочки на липучках из пакета Игната прилепили по всему коридору второго этажа. А на первом - Федор укрепляет их несколько штук на дверях помещений и на черной лестнице, где он видит трупы троих охранников.
- Дело сделано, - кричит он, прилепив последнюю коробочку размером чуть больше вьетнамской мази от насморка на стенку дежурки. Взгляд его отмечает приоткрытую дверь в туалет, а там, на кафеле, распростертое тело Костика с проломленным черепом.
Сашка в это время, как мог, перевязал плечо Коляну и осторожно надел на него куртку.
- Пора. - Федор впервые посмотрел на часы. Оказывается, не прошло даже и часа, а ему показалось, что миновала вечность. Он оборачивается и видит друзей, стоящих уже на выходе. Колян побледнел и слегка испуганно улыбается, точно забыл, зачем они здесь и что пережили. Сашка, наверное, давно не брился, но все равно выглядит совсем мальчишкой, бесхитростным и милым.
- Минут через десять они начнут действовать, - говорит Федор. Смываемся. Машина здесь недалеко, в переулке.
Они по очереди выходят на тихую улочку и, не оглядываясь, устремляются следом за идущим впереди Федором.
Когда "Жигули" уже отъезжают, Федор еще раз взглядывает на часы. Тридцать минут. Неужели?.. Но он не успевает додумать эту мысль до конца, как позади них раздается один за другим десяток глухих взрывов. Федору страшно хочется повернуть в ту сторону, чтобы посмотреть на крушение "Золотого руна", но Сашка как будто угадывает его мысль и говорит строго, даже сурово:
- Ну, ну... Дай-ка я сяду за руль. А то ты у нас по башке ударенный... Пропадешь с тобой...
Он смеется, и они меняются местами, а в открытое окно доносится кислый запах гари и дыма. Дым синими едкими клубами скоро заволакивает всю улицу, по которой они едут, и пропадает только тогда, когда "жигуленок" выбирается на Садовое кольцо. Там дым от пожара смешивается с бензиновыми выхлопами, исторгнутыми бесчисленными стадами машин.
В садике очень дорогой частной клиники цветут астры. Их множество, и оттого земля под уже желтеющими деревьями кажется выложенной красивейшей мозаикой.
Но Артур Нерсесович ничего не замечает вокруг. Он сидит на скамейке в ожидании лечащего врача Елены, в руках у него газета. Он только что прочитал московские новости на первой полосе. Фотография взорванного и спаленного "Золотого руна" впечатляет. Но текст заметки об этом весьма невнятный, неизвестно также, сколько погибших...
Артур Нерсесович вспоминает свой вчерашний разговор с Федором. С кем только связался этот парень, если им по плечу подобные акции? Опасным человеком становится Федор, очень опасным. Теракт такого масштаба, кажется, первый в Москве.
Молод. Бесстрашен. И, конечно, действовал не один. Хороший способ устранения конкурентов - до фундамента. Артур Нерсесович усмехается и откладывает газету в сторону. С Федором надо будет расстаться, и как можно скорее. Жаль, он привык к нему, но более он так рисковать не может.
В том, что Шиманко сгорел в "Руне", Аджиев не сомневается. С одним Левочкиным будет справиться легче. Артур Нерсесович решил максимально затянуть их переговоры, а потом уехать за границу вместе с Еленой, и надолго. Хватит, машина налажена и сможет неплохо поработать без него. Вот только состояние здоровья жены не радует его.
Аджиев видит высокую фигуру приближающегося к нему врача. Он встает ему навстречу, оставляя газету на скамье.
Врач подходит, покосившись на открытый газетный лист, приветливо здоровается, но глаза у него серьезные, даже суровые. Он начинает говорить, что состояние Елены нормализовалось, и сейчас он не видит никакой угрозы беременности. Несколько раз повторяет слова "консилиум решил", но Артур Нерсесович уже чувствует, что есть что-то еще, беспокоящее врачей.
- Но вас волнуют какие-то другие показатели? - хмуро спрашивает он.
- Да, волнуют. Не стану скрывать от вас. Мы решили показать вашу супругу психиатру...
Артур Нерсесович опускает голову, он догадывался об этом, потому что во время последних свиданий с Еленой и сам заметил испугавшие его странности в разговоре с женой.
- Вы поняли, о чем я? - спрашивает врач. - Конечно, вся обстановка нашей жизни такова... - Он кивает на брошенную газету: - Взрывы, трупы, киллеры... Она постоянно повторяет, что она - убийца, преступница... И даже называет какие-то фамилии, кого она якобы убила... Ну, словом, вам все ясно... Я очень сочувствую... Такая красавица. Мы постараемся ее вытянуть. Если бы не беременность, сделать это было бы проще... Надо ведь думать и о будущем ребенке...
Он как будто оправдывается перед ним, чувствует себя виноватым в болезни его жены. Артур Нерсесович останавливает его взмахом руки.
- Сделайте все возможное, - говорит он. - Поднимите ее чуть-чуть. И тогда я увезу ее в клинику в Швейцарию.
- Как вам будет угодно. - Врач пожимает плечами. - Но я бы не советовал этого. Как она будет общаться с врачами? Психиатрия требует общения. Ну, пусть она знает английский, но ведь это дополнительное напряжение, стресс...
- А я думаю, так будет лучше, - жестко продолжает Аджиев. - Ей надо сменить обстановку. Здесь даже в воздухе пахнет... - Он делает неопределенный жест рукой и умолкает.
Врач уходит, а Артур Нерсесович вновь тяжело опускается на скамью. Как это его спросил Федор: "Не снилась ли ему Елена?" Почему он спросил об этом? Что имел в виду?.. Да и как вообще посмел произносить имя его жены?
Аджиев задумывается, и мысли его мрачны и полны зловещих планов.
После операции в "Руне" Федор целые сутки проспал мертвым сном. Он отверг настойчивые приглашения Сашки смотаться к Игнату, чтобы рассказать там об успешно проведенной акции. Теперь Купцов мог спокойно выбираться из своего заточения. Так что Сашке пришлось ехать на 83-й километр одному, потому что и Колян залег, залечивает свое раненое плечо.
Проснулся Федор вечером в среду, все тело ломило, да и в голове еще не прояснилось, но зато на душе было необыкновенно спокойно. Пожалуй, никогда еще он не чувствовал себя так хорошо. Впереди - свободная от всяческих катастроф дорога. Уж он постарается, чтобы их не было. Ни в какие авантюры не даст себя втянуть.
В субботу его свадьба. Семка Звонарь организует стол в одном из своих ресторанов", все, самые близкие ребята приглашены.
Федор подходит к шкафу и, открыв его, смотрит на новенький, с иголочки, костюм. В нем он, как говорят, неотразим. А вот и коробочки с кольцами, и еще одна - подарок невесте, перстенек, купленный в самой дорогой ювелирке - рубин и бриллианты. Красотища! Федор рассматривает радужную игру камней, и сердце его замирает.
"Нет, нас не съешь, не столкнешь в дерьмо, к мусорным бакам или в обоссанные переходы с протянутой рукой, - думает он, представляя лица Шиманко и Мирона Львовича, Аджиева и еще множества других, жирных и самодовольных. Выкрутимся, да еще дадим вам такого пиздаля..."
Он вздыхает, с беспокойством оглядывая комнату, прикидывает, успеют ли жена Семки, Лариса, с подругами убрать здесь к приезду новобрачных. Кажется, Лариса собиралась начать уборку еще в пятницу. Значит, надо успеть завезти Семену ключи и заранее купить цветов. Их должно быть много, разных. Вазы он уже приобрел, так же как и посуду, и постельное белье. Всего недельку они здесь и пробудут, а потом - Кипр, Греция, круиз по Средиземному морю. Мотин человек уже дважды звонил ему насчет паспортов.
Федор накидывает куртку и выходит из дома, чтобы дойти до метро "Смоленская" за газетой. Его вдруг потянуло узнать, что пишут о взрыве в "Золотом руне".
![Алина Борисова - По ту сторону Бездны[СИ]](/uploads/posts/books/1064/1064.jpg)
