Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)
Мисс Нетли мучительно покраснела.
– Не знаю, сэр, – с запинкой пробормотала она. – Он просто выглядел взволнованным.
Мягкости в коронере немного поубавилось.
– Мистер Бранд был доволен или расстроен? Встревожен? Чем-то обеспокоен?
– Нет, сэр. Просто взволнован.
Мистер Кэмпион насторожил уши. Вот оно, снова – та самая странность, которую он заметил в мисс Нетли раньше. В своем желании быть соблазнительной она не боялась выглядеть дурочкой.
– Как вы поняли, что он взволнован? – спросил коронер.
Мисс Нетли задумалась.
– Он взволнованно двигался, – в конце концов изрекла она.
Мистер Лагг толкнул хозяина локтем и показал выразительный жест большим пальцем вниз – знак, который во времена его невоспитанного прошлого сопровождался бы емким: «Фу-у!»
Коронер глубоко втянул носом воздух.
– По тому, как мистер Бранд двигался, вы поняли, что он взволнован?
– Да, сэр.
Коронер вновь прибегнул к фактам.
– Откуда вы знаете, что мистер Бранд ушел именно в три тридцать?
– Потому что дневную почту приносят в три двадцать пять.
– А почтальон прибыл как раз перед уходом мистера Бранда?
– Да, сэр. – Торжество мисс Нетли было очевидным.
Коронер поднял глаза.
– Почтальон принес что-нибудь для мистера Бранда?
– Да, сэр. Одно письмо.
– Вы его читали?
– Я увидела, что оно адресовано мистеру Бранду, и сразу ему отдала. На нем была пометка «Личное».
В зале суда произошло оживление, интерес появился даже на лицах полицейских.
– После того как мистер Бранд прочел письмо, он и решил уйти?
– Да, сэр.
– Он сообщил вам, куда собирается?
– Нет.
– Сообщил, когда его ждать?
– Нет.
– Сказал хоть что-нибудь?
– Нет, сэр.
Коронер вздохнул.
– Вы обязаны всячески содействовать суду, мисс Нетли, – строго заметил он. – Вернемся к волнению, которое вы заметили в мистере Бранде. Имело ли оно отношение к письму?
Девушка поразмыслила.
– Возможно. Я заметила волнение после того, как мистер Бранд прочел письмо. Он поспешно встал, надел пальто и шляпу и вышел.
– А что он сделал с письмом?
– Бросил в камин, сэр.
– Это все, что вам известно по данному делу?
– Да, сэр.
Коронер посмотрел на лежащую перед ним исписанную страницу.
– Значит, ваш рассказ можно свести к следующему: двадцать восьмого числа в двадцать пять минут четвертого вашему начальнику пришло письмо с пометкой «Личное», после прочтения этого письма он бросил его в огонь, надел пальто и шляпу и вышел. С тех пор, насколько вам известно, живым мистера Бранда никто не видел?
– Да, сэр.
– На то, чтобы сообщить нам это, у вас ушло много времени, мисс Нетли. Вы ведь ничего не скрываете?
– Скрываю, сэр? – Большие темные глаза округлились. Губы задрожали. Возраст исчез, и перед залом суда предстал ребенок. – Нет, конечно, сэр.
– Хорошо. Можете вернуться на место.
На место мисс Нетли провожали взгляды всех присутствующих. «Любопытно, – подумал мистер Кэмпион. – А ведь она не похожа на обычную искательницу славы». Он вновь сделал возле ее имени мысленную пометку.
Следующим свидетелем был инспектор уголовной полиции Таннер – высокий, плотный, с фигурой, словно созданной для ношения униформы. Невыразительное, но грозное лицо, проницательные, слишком честные светло-голубые глаза. Он давал показания старательным бесцветным голосом, явно несвойственным ему в обычной жизни, излагал с какой-то устрашающей нечеловеческой убежденностью, а коронер временами кивал и записывал.
Поначалу рассказ представлял уже знакомую историю – только под другим углом. Джина беспокойно повертела головой и неожиданно поймала взгляд Майка. Тот поспешно отвернулся.
– Держитесь, милочка, – прошептала Джине в ухо миссис Остин.
Инспектор указал на то, что тело после обнаружения было передвинуто врачом. Вновь вызвали доктора Роу, и тот с настороженным возмущением заявил: этот шаг был продиктован необходимостью; во всяком случае, так уверяли мисс Керли и мистер Майкл Веджвуд.
Благополучно перевалив ответственность на них, доктор Роу вновь суетливо убежал на место, а инспектор продолжил давать показания.
Зал ожил. Журналисты торопливо застрочили в блокнотах, мистер Лагг вытянул шею, разглядывая сидящее впереди семейство Барнабасов.
– После того как мы с сержантом Пиллоу опросили свидетелей в доме номер двадцать три по Хорсколлар-Ярд, я тщательно осмотрел упомянутый дом.
Монотонный бесцветный голос навевал ассоциацию с тоном ребенка, декламирующего стишок.
– В помещении, где обнаружили покойного, под одной из полок я нашел небольшую вентиляционную решетку. Она была установлена в трех футах от пола и в пяти с половиной от потолка. Тому, кто входит в комнату, заметить отверстие сложно – его скрывает нависающая полка. Мы с коллегой изъяли решетку в качестве улики.
Появление бесформенного куска металла, который торжественно предъявили присяжным, вызвало в зале ажиотаж.
Инспектор Таннер продолжил:
– Я обнаружил, что два центральных прута решетки сломаны, причем недавно, – зазубренные края выглядят ярче, а царапины говорят о том, что к прутьям применяли силу. На бумагах и прочем мусоре на полке под решеткой лежал слой сажи. Затем мы с сержантом осмотрели дверной замок: его не взламывали. Пройдя вдоль внешней стены здания, мы выяснили, что вентиляционная шахта ведет в гараж управляющих фирмы. Там стоял «Фиат»: двадцать четыре лошадиные силы, номерной знак PQ 348206. Впоследствии был установлен владелец – мистер Майкл Веджвуд, младший партнер фирмы «Барнабас и партнеры», двоюродный брат покойного. Мы продолжили осмотр, зайдя в соседний дом номер двадцать один по Хорсколлар-Ярд, где расположены квартиры мистера Майкла Веджвуда, мистера Джона Барнабаса и покойного. В проходе возле отопительного котла среди всякого хлама мы нашли шланг восьми футов трех дюймов в длину, диаметром полдюйма. Насколько мы выяснили, когда-то он служил частью душевой системы, но по назначению давно не использовался. Один конец шланга был недавно обрезан, а второй, с насадкой для водопроводного крана, – сильно растянут и искорежен. Внутри трубка почернела от сажи, а на насадке присутствовали следы горения.
Инспектор умолк, присяжным предъявили кусок шланга.
Вывод напрашивался сам собой. Таннер приступил к демонстрации: пропустил обрезанный конец резиновой трубки сквозь вентиляционную решетку и даже сумел указать отметину дюймах в шести от этого конца – здесь шланг удерживали сломанные прутья.
Джина закрыла глаза. Ей вдруг почудилось, что все разглядывают не вещественное доказательство, а ее. На Майка она смотреть не смела. Миссис Остин шумно дышала, глаза от возбуждения сверкали.
Коронер осторожно перехватил инициативу:
– Вы считаете, инспектор, этот шланг недавно пропускали через вентиляционную решетку?
Никаких сомнений быть не может, заявил Таннер. Он добавил, что другой конец шланга проверили на соединение с выхлопной трубой «Фиата», и закончил предъявлением этой самой трубы.
Присяжные вытаращили глаза на три улики; на их лицах мелькнул проблеск чувства, которое можно было истолковать лишь как удовлетворение.
Инспектор сошел с трибуны, зал загудел. Старый мистер Скруби с несвойственными ему оживлением и напором втолковывал что-то Джону. Несколько репортеров выбежали из зала, мистер Лагг торжествующе посмотрел на Кэмпиона.
– Что я говорил? Начинается!
Мистер Салли восстановил порядок, и вперед подтолкнули следующего свидетеля. Прилично одетый квадратный человечек с большой головой и наивными светло-голубыми глазами оказался знатоком систем центрального отопления. Звали его Генри Сесил Пастерн, и говорил он со скоростью пулеметной очереди.
– Вечером третьего числа сего месяца я по приглашению инспектора Таннера произвел тщательный осмотр отопительного котла, установленного в доме номер двадцать три по Хорсколлар-Ярд. Такой тип печей мне хорошо знаком. В ходе осмотра я не нашел ни единого дефекта. Не обнаружил и никаких признаков ремонта. Печь относительно новая, установлена не более восемнадцати месяцев назад. Считаю невозможным, чтобы из нее в подвал мог просочиться пар или угарный газ.
Скрупулезно точные, очень разумные вопросы коронера прояснили для присяжных и зала, что мистер Пастерн хорошо разбирается в предмете.
Джина заметила Ричи: тот с недоуменным видом вытянул шею. Она едва не захохотала. До чего неуместно он выглядит! И не только он, все – Джон, Керли и, конечно, бедный мистер Скруби. Когда же всему этому придет конец? Кошмар затянулся.
Неожиданно подошло время обеденного перерыва. Подбежала мисс Керли: на пухлом невзрачном лице смятение, треуголка сдвинута на затылок.
– Мне надо поговорить с мистером Джоном и мистером Скруби. Они меня позвали, – с придыханием сообщила старушка. – Вы тут справитесь, дорогая?
