Майнет Уолтерс - Скульпторша
Роз долгое время смотрела на Хэла, после чего вынула из кейса фотографии любовника Олив.
— Возможно, он знает, что Крю свободно пользуется деньгами Роберта. А может быть, — медленно добавила она, — ему известно, кто на самом деле убил Гвен и Эмбер. И то и другое стало бы гибелью Крю. — Она разложила фотографии веером на столе. — Вот он был любовником Олив, — просто сообщила журналистка. — Но если мне не составило никакого труда выяснить это, значит, это так же просто мог узнать и кто угодно, включая полицию. Это ваша ошибка, Хэл, всех вас. Вы признали ее виновной прежде, чем была доказана ее вина.
* * *Водянистые бледно-голубые глаза разглядывали Роз с нескрываемым удовольствием.
— Вы все-таки вернулись. Заходите, заходите скорей. — Увидев Хэла, старик нахмурился, пытаясь припомнить, где он мог раньше встречать этого мужчину. — Мне кажется, мы с вами где-то виделись. Я никогда не забываю лица. Когда же это было?
Хэл протянул старику руку.
— Шесть лет назад, — улыбаясь, подсказал он. — Я работал над делом Олив Мартин. Сержант Хоксли. — Старческая рука затрепетала, но Хэл предпочел отнести это на счет дряхлости мистера Хейза.
Старик отчаянно закивал.
— Ну, конечно, теперь я вспомнил. Да, обстоятельства были весьма неприятные. — Он заторопился и прошел в гостиную первым. — Присаживайтесь, присаживайтесь. У вас есть какие-нибудь новости? — Сам старик устроился на стуле и склонил голову набок, ожидая услышать что-нибудь интересное. На серванте за ним стояла фотография, с которой прямо в объектив нагло улыбался его отчаянный сын.
Роз вынула из сумочки блокнот и включила магнитофон. Было решено, что все вопросы будет задавать только Роз, поскольку, как заметил Хэл: «Если он что-то и знает, то скорее проболтается, если станет вести беседу об Олив с очаровательной юной леди».
— Дело в том, — заговорщическим голосом начала Роз, что не понравилось Хэлу, но зато обрадовало мистера Хейза, — что новостей слишком много. С чего бы нам лучше начать? С Олив или с ребенка Эмбер? — Она бросила на старика одобрительный взгляд. — Вы были правы, когда сказали, что мальчика должны найти, хотя, конечно, в Австралии полно людей с такой фамилией, как Браун.
— Ага! — старик потер руки. — Я знал, что они подобрались близко к нему. Выходит, все деньги получит этот парнишка? Что я могу еще сказать? Именно этого и хотел Боб. Его очень расстраивала мысль о том, что все перейдет к правительству.
— Но он оставил и другие распоряжения на тот случай, если мальчика не удастся отыскать. Тогда деньги уходят на нужды нескольких благотворительных детских учреждений.
Старик пренебрежительно скривил губы.
— Нам всем хорошо известно, кто вырастает из детей, которые живут в таких заведениях. Это никчемные люди. Ничего хорошего они не умеют делать, а только продолжают жить за наш счет. Вы знаете, кого я обвиняю в этом. Работников социального обеспечения. Когда дело доходит до того, чтобы объяснить женщине: хватит рожать, они становятся очень деликатными и предпочитают молчать.
— Да-да, — кивнула Роз, решив, что нужно остановить старика, пока он не сел на своего конька. Она постучала карандашом по блокноту и продолжала: — Помните, вы говорили мне, что ваша жена считала, будто Олив совершила убийства из-за гормонов?
Он сжал губы, не ожидая такой резкой перемены темы.
— Возможно.
— Значит, ваша жена что-то знала насчет аборта, который Олив пришлось сделать в Рождество предыдущего года?
— Возможно.
— Значит, вам известно и то, кто был отцом нерожденного ребенка?
Он отрицательно покачал головой.
— Нам только сказали, что она познакомилась с ним на работе. Глупая девочка! Она сделала это только ради того, чтобы показать длинный нос Эмбер. — Он дотронулся пальцами до морщинистых губ. — По крайней мере, так считаю я. Вот у Эмбер было много поклонников.
— Когда вы узнали об этом? — спросила она.
— Гвен рассказала все моей Дженни. Она была очень расстроена. Она подумала, что Олив выйдет замуж и бросит их. Тогда это здорово бы ударило по Гвен. Она не смогла бы справляться одна.
— Справляться с чем?
— Да со всем, — туманно ответил старик.
— Вы имеете в виду работу по дому?
— Работу по дому, приготовление пищи, хождение по магазинам, и все остальное. Все. Все в их доме делала Олив.
— Чем же занималась Гвен?
Он ответил не сразу, а сначала, как показалось журналистке, что-то прикидывал в уме. Потом старик посмотрел на Хэла.
— А вы почему ни о чем меня не спрашивали тогда? Может быть, я бы вам тоже кое-что рассказал.
Хэл заерзал на стуле.
— Тогда нам все казалось ясным, — осторожно начал он. — Теперь мисс Лей удалось раскопать некоторые несоответствия в этом деле, и оно стало выглядеть несколько иначе. Что бы вы могли рассказать нам тогда?
Мистер Хейз втянул воздух через вставные зубы.
— Ну, с одной стороны, Гвен Мартин много пила. У нее были сложности, хотя внешне она старалась держаться молодцом, этого я тоже отрицать не могу. Она была плохой матерью, вышла замуж за человека ниже себя по положению и всегда считала, что жизнь несправедливо с ней поступила, поэтому стала отыгрываться на муже и девочках. Моя Дженни всегда говорила, что если бы не Олив, их семья давно бы распалась. Конечно, мы очень переживали то, что она натворила, но, может быть, она просто не выдержала такой жизни. С ней обращались плохо, хотя убивать их она все равно не должна была. Этого я не могу простить.
— Понятно, — задумчиво произнесла Роз. — Так чем занималась Гвен все то время, пока ее муж и дочери находились на работе?
Он только замахал руками, словно высеченными из мрамора, противореча самому себе.
— Эмбер была, наверное, чаще дома, чем на работе. Она не задерживалась ни на одном месте. И сводила мать с ума, заводя пластинки на полную громкость или затаскивая в постель мальчиков. Она была симпатичная девочка, но моя Дженни все время повторяла, что Эмбер — очень сложный ребенок. Я, правда, этого не замечал. — Он улыбнулся, видимо, вспомнив что-то приятное. — Со мной она всегда была учтива и ласкова. Я питал самые нежные чувства к малютке Эмбер. Правда, с мужчинами, наверное, она всегда вела себя достаточно ласково. — Он посмотрел на Роз. — Вы спрашивали меня насчет Гвен. Что я могу еще сказать, мисс Лей? Она поддерживала внешний лоск. Если бы вы постучались к ней в дом, то увидели бы, что она всегда одета с иголочки, всегда прекрасно выглядит, всегда безупречна в разговоре. Но, конечно, только в том случае, если трезва. Странная женщина. Я не мог понять, почему она так пристрастилась к бутылке. Разве что из-за ребенка Эмбер? После того как родился мальчик, Гвен окончательно испортилась.
Роз принялась рисовать в блокноте своих ангелочков.
— Роберт Мартин был активным гомосексуалистом, но скрывал это, — напрямик начала она. — Может быть, Гвен было трудно справляться именно с этим?
Мистер Хейз шмыгнул носом.
— Она сама довела его до этого, — заворчал старик. — Ничего плохого в Бобе не было, с чем не могла бы совладать нормальная и понимающая жена. И девочек она родила от него, поэтому поначалу он был обычным мужчиной, если вы понимаете, что я хочу сказать. Это из-за нее он перестал смотреть на женщин. Она была абсолютно фригидной.
Роз не обратила внимания на это заключение. Мистер Хейз слишком верил в свою точку зрения и не понимал, что сейчас произнес какую-то чепуху. Возможно, Гвен действительно отличалась фригидностью. Вряд ли Мартин повел к алтарю женщину, абсолютно нормальную в сексуальном отношении. Ее нормальность в таком случае стала бы ему сильно мешать.
— Но если она так переживала из-за ребенка Эмбер, — продолжала Роз с напускным любопытством, — то почему она не старалась вернуть его или хотя бы установить тесный контакт с его приемными родителями? Скорее всего, она их знала, иначе она не могла бы сказать вашей Дженни, как их зовут, верно?
Старик нетерпеливо покачал головой.
— Про них мне говорила не Дженни, а мой сын Стюарт, и случилось это месяца полтора назад. Он подумал, что мне будет интересно это узнать, поскольку мы с Бобом были неплохими друзьями. — Он поднял вверх крючковатый указательный палец и повернул его в сторону Роз. — Теперь мне ясно: вы мало знаете об усыновлении. Как только подписали документы, вы навсегда прощаетесь с ребенком. Никто и никогда не передаст вам досье на него. Гвен и не знала, кто усыновил ее внука.
Роз заулыбалась.
— Значит, ваш сын работает на мистера Крю? Мне еще не приходилось встречаться с ним. Я почему-то думала, что он пошел по вашим стопам и стал солдатом.
— Армия сама отказалась от него, — сердито заворчал старик. — Там тоже идет сокращение штатов, как, впрочем, и везде. Что я могу еще сказать? Вот как вознаграждается верность королеве и стране. Конечно же, он не работает у мистера Крю. У него небольшая частная охранная фирма пополам с братом, но работы там очень мало. — Он в раздражении начал разминать больные пальцы. — Хотя оба моих сына — настоящие опытные солдаты, самое лучшее, кем они могут устроиться — это ночными сторожами. Их жены, конечно, недовольны, если не сказать большего.
