Лариса Соболева - Лицензия для Робин Гуда
– Чего уставился? Красоты не видел?
Красота была сомнительная, так как сквозь тональный крем и толстый слой пудры просматривались синяки. Мужчина что-то проворчал в ответ и скрылся в зале, после чего Марьяна замерла от холодка, пробежавшего по спине. В это время подошел оперативник в костюме и бабочке, тронул ее за локоть:
– Ты готова?
– Господи! – испугалась она, вздрогнув.
– Ты чего? – непроизвольно отпрянул опер.
– Слышь. – Сделала она призывный жест, чтобы он наклонился к ней. Тот согнул голову, подставив ухо. – Я видела его. Он здесь.
– Убийца? – уточнил опер.
– Да, да! Он подошел сзади и уставился на меня, как баран на новые ворота.
– Ты не выдала себя?
– Ой, не знаю... Нет, наверное. А вдруг он меня убьет здесь же?
– Не болтай ерунды. Подожди, я сейчас...
Он рванул... в туалет! Марьяна подняла плечи к ушам:
– Описался, что ли? И это опер!
– Марьяна! – выплыла из общего зала Молчанова. Она была в великолепном платье цвета морской волны, в украшениях. – Заходи, мы начинаем. А где же твой...
– Мой бой в сортире, – проворчала Марьяна, не решаясь сделать шага без него.
– Что у тебя с лицом? Боже, это же синяки...
– Кому не нравится, пусть смотрит. Ах, вот и он, – вздохнула Марьяна с облегчением, узрев своего «бойфренда». – Идем, пупсик, нас ждут.
Войдя в общий зал, Марьяна живо оглядела его, но убийцы Елецкого там не было. Она пересекла зал по прямой вслед за Молчановой и переступила порог банкетного зала. Народу за длиннющим столом было много. Как назло, в поле зрения попал именно он, тот самый мужчина со взглядом аллигатора, сидел возле пустого стула, предназначенного для именинницы. Молчанова показала, где места Марьяны и ее спутника, затем под аплодисменты, будто она артистка, прошествовала к месту во главе стола. Во время первого, очень длинного тоста Марьяна шепнула оперу:
– Он здесь.
– Где сидит? – спросил шепотом опер.
– Тост говорит.
– Ты с ума сошла?!
– Нет, а что? – удивленно уставилась на него Марьяна.
Примерно час спустя Лихоносов присоединился к тройке за столом в общем зале, разлил вино и улыбнулся Тимофею:
– Ну и как?
– Он узнал ее, – вместо Тимы сказала Юля. – Она в банкетном зале. На ней платье цвета морской волны.
– А мужчину видел, который тогда приходил к твоим родителям? – спросил Лихоносов мальчика.
– Нет, не видел.
– Тогда давайте ждать, заодно поедим.
– Скажите, в том зале празднуют уважаемые люди? – обратился к нему Дар.
– Не все, но... да, уважаемые люди.
– Как же эти уважаемые на мальчишку руку подняли?
Лихоносову нечего было ответить, он резал мясо на тарелке и думал о том скандале, который потрясет город. Еще думал о том, что найдутся крикуны-защитники, которые будут обвинять органы в фальсификации улик; адвокаты станут оспаривать право защищать честных и порядочных граждан, на которых оказывается давление, возможно, привяжут сюда политику; пресса не оставит скандал без внимания... И никто не вспомнит крылатую фразу «вор должен сидеть в тюрьме», тем более убийцы. Много чего будет перевернутого, что не укладывается в сознании, как у этого блондина, представившегося странным именем Дар. М-да, не ходить Лихоносову с Ипсиланти в героях, не ходить. Скорее их объявят врагами, топчущими землю зря. Но это будет потом, а сегодня...
Из банкетного зала высыпал народ – кто на танцы, кто пошел курить. Лихоносов напомнил Тиме:
– Внимательно смотри, не пропусти.
Тимофей взял стакан с соком, приставил его к губам, исподлобья изучая гостей, выходящих из банкетного зала. Юля кому-то махнула рукой и улыбнулась.
– Здесь есть ваши друзья? – спросил Лихоносов.
– Просто знакомые.
– Кто? – Его все интересовало.
– Инна Чупахина и ее муж... не помню, как его зовут.
Вдруг Тимофей процедил с ненавистью:
– Вон та тетка... в голубом платье... (Слегка повернув голову, Лихоносов кивнул ему, мол, вижу.) И дядька здесь. Он в белом пиджаке, танцует с теткой в черном платье.
Лихоносов якобы невзначай повернулся к танцующим, затем, вернувшись в прежнюю позу, выпятил губу:
– Я думал на другого. Ты не ошибся, Тима?
– Не-а. Я их хорошо запомнил.
– А еще двое? Ты видишь их?
– Не вижу. Их нет.
Сквозь толпу танцующих пробирался к их столику озабоченный опер – спутник Марьяны...
А она поняла: ей крышка. Натуральная крышка – от гроба. Все, никто ее не защитит. Ни Ипсиланти, ни этот второй со стальным голосом, никто. Вон и опер быстренько слинял, сказав, что сейчас вернется. Бросил Марьяну. Она успокоилась, потому что выхода нет. Налив в бокал для вина водки ровно до половины, выпила залпом. Осталось поесть напоследок, в смысле перед смертью. Взяла бутерброд с икрой и стала медленно жевать... А умирать не хочется... Только теперь все равно гроб ей обеспечен.
– Мы с вами не встречались?
Она повернула голову и ничего, не поперхнулась. Взявшись одной рукой за спинку ее стула, а второй за спинку пустого соседнего, стоял он, слегка наклонившись к ней. Нет, кусок в горле у нее не застрял.
– Я, дядя, сильно дорогая, чтоб со мной встречаться, – буркнула Марьяна, отвернулась от него и взяла следующий бутерброд с икрой.
– Позвольте вас пригласить?
– Куда? – обалдела она.
– На танец.
Оценив его с ног до головы, Марьяна встала:
– Ну, пошли.
Проходя мимо жены Клочко – к счастью, самого Юрика не было на месте, – Марьяна наклонилась к ней, положив на колени диктофон:
– Не показывайте мужу. Здесь запись. Прослушайте ее одна, вам будет интересно.
Пошла дальше, хмыкнув – перед смертью хоть месть осуществит, а то как-то не охота умирать, не вернув долг. Идя в зал, она вспоминала, чем в шпионских фильмах убивали. Уколом зонтика? У него нет зонта. Шприцем впрыснет яд? Вряд ли он захватил шприц, не знал же, что встретит ее. Ой, да просто застрелит Марьяну, когда она вернется домой. Или когда будет спать, оперативники его впустят, и он ее грохнет.
– Все же мне кажется, мы с вами где-то встречались.
Он говорил тихо, можно сказать, ласкал словами. Марьяна смотрела на него сверху, и ей так хотелось плюнуть в его рожу...
Опер что-то шепнул Лихоносову, тот на глазах помрачнел, на минуту задумался. При этом было видно: он в тупике. Сказав оперу несколько слов, повернулся к ребятам:
– Пойдемте, я вас провожу.
Тимофей, Юля и Дар уехали, а Лихоносов открыл дверцу машины, где находились Ипсиланти с Ольгой:
– Идемте, я покажу убийцу Елецкого.
Показав охране удостоверения, Ольга и Георг заняли удобную позицию у входа в зал, откуда обозревалась танцевальная площадка. Закончился танец.
– Марьяна с ним танцевала, он идет за ней, – сказал Лихоносов и наблюдал, как у Ольги с Георгом округлялись глаза. – Не стоит, чтобы нас заметили вместе. Уходим.
В машине долго держалась пауза. Ипсиланти сник, Ольга, ни к кому не обращаясь, будто сама с собой, говорила:
– Это надо еще доказать... Я не верю... Нет, это просто невозможно...
– Захват бандитской шайки отменяется, – вздохнул Лихоносов. – А так хотелось вывести их под туш вокально-инструментального оркестра. Однако не судьба. Так, опер ведет Марьяну.
Та залезла в машину и была в ярости:
– Ну, что теперь вы со мной сделаете, а? Цементом зальете? Или под лед засунете? Или я утону в ванне?
– Не ори, – вяло бросил ей Ипсиланти. – Тебя сейчас увезут домой и там будут стеречь, как... как артефакт. – И он усмехнулся.
– Ага, значит, в ванне, – кипела Марьяна. – Лучше сразу меня здесь же и прикончите, вам ничего не будет. За попытку к бегству...
– Закрой рот! – рявкнула Ольга. – Тебе, кажется, русским языком сказали, что будут охранять. Увези ее домой, – приказала она оперу.
– Ну, дела... – покачал головой Ипсиланти. – А ведь у меня действительно на него ничего нет, ни одной улики. Только показания Марьяны.
– Показания? – произнес Лихоносов. – Нам остается рассчитывать на показания остальных. К тому же есть две зацепочки, которые могут подтвердить слова Марьяны. Это телефонный звонок с мобилы Елецкого в ночь убийства и... она ведь огрела его багажником до потери сознания. Удар был очень сильный, раз свалил его, значит, он обращался к врачу с травмой. Такие люди здоровье берегут.
– Обращался, – закивал Ипсиланти, усмехаясь своим мыслям.
– Тут появился еще один претендент на нары. Я, честно скажу, думал, Чупахин приходил к Свищевым, но оказалось – не он. Тимофей утверждает, это Богданов, наш бензиновый барон. Кстати, Молчанова на протяжении многих лет является его пассией. Здесь альянс очевиден. Но и Чупахина можно задерживать совершенно спокойно, хотя бы на минимальный срок, а там... как получится. Сегодня всех возьмем, но не здесь, а дома.
Клочко запаниковал, едва увидел, как к нему целенаправленно идут несколько человек. Он кинулся бежать и неплохо справился с короткой дистанцией, но его, конечно, догнали, надели наручники.
