Лариса Соболева - Месть без права на ошибку
В дневном свете город не пугал зловещей тишиной и не казался фатально-таинственным, а выглядел серым, унылым городишкой, каких полным-полно по стране. Здесь никогда и ничего не случается, а если случается, обязательно из разряда ужасов. Их не облагораживает история, если таковая имеется, выдающиеся личности, случайно родившиеся здесь. Не красят старинные полуразвалившиеся особняки, потому что главным достоянием городов в двести – триста тысяч являются жители, которые и превращают их в скучные поселения, главный девиз которых – в Багдаде все спокойно. Потому таких людей ущемляют и обкрадывают Васковы и… Илья! Что, если Вера у него? Уязвленное самолюбие больно кольнуло: неужели она с этим ничтожеством? Собственно, сейчас это неважно. Вера считает себя брошенной, имеет право отдать предпочтение даже Васкову. Но неприятно.
– Слушаю, – ответил Илья, когда Сергей все же позвонил ему.
– Илья, здравствуй, это Сергей. (А неловко-то как.) Илья… Вера у тебя?
Пауза. Нехорошая пауза. Момент не самый удачный выбрал Сергей, у Ильи несчастье, а он…
– Почему она должна быть у меня? – спросил скрипучим голосом тот.
Сергей совсем растерялся, не находил нужных слов. Выкручиваться, оправдываться не имеет смысла, потому продолжил:
– Она говорила, вы встречаетесь, вот я и подумал…
– Меня не интересуют твои шлюхи.
Гудки дали ясно понять, что не стоило звонить. И все же стоило, хотя бы выяснил, что у Ильи ее нет. Остается ждать, когда Вера объявится, о плохом старался не думать.
В течение дня Сергей много раз справлялся о Вере у Лиды – нет, не появлялась и не звонила. Два раза ездил к тете Паше. Лида предположила, что Вера заночевала у Тамары, теперь проводит день с ней. Кто такая Тамара – она толком не знала, ну, вульгарная девица лет двадцати семи, прилипла к Вере. Так прошел день, поздно вечером Сергей отправился к Бакшарову.
– Пропала моя знакомая, Ларская Вера, ты в театре ее видел. Не ночевала дома, не появлялась у подруги…
– Почему решил, что она пропала? – пожал плечами Слава.
Вопрос логичный, только сказать правду от начала до конца Сергей не решился, он лишь опустил голову, чтобы не видеть пронизывающего и умного взгляда Бакшарова, который заговорил после паузы вяло, незаинтересованно:
– Понимаешь, была бы она тебе женой, не пришла домой ночевать, отсутствовала день целый, бросив парочку ребятишек, я бы понял твои волнения. Но Ларская девушка свободная от обязательств, могла уехать, не предупредив никого, на экскурсию, уйти к друзьям. Рано беспокоишься. Кстати, а у тебя есть причины для беспокойства?
– Не знаю… – неуверенно произнес Сергей. – Я волнуюсь… и все. Могу я волноваться или нет?
– Чтобы ты не очень волновался, скажу: подожди до завтра. Я виделся с Верой и договорился о встрече в кафе. Она, кажется… Да, вспомнил! Вера говорила, что сегодня занята, я же предлагал встретиться сегодня.
– Слава, Василий Алексеевич сказал… ты нашел… кто Симича…
– Хочешь знать.
Самодовольная улыбка Бакшарова чуть не вывела Сергея из себя, однако он многому научился, скрестил руки на груди и, усмехнувшись, сказал:
– Естественно!
– Потерпи чуток. Без доказательств, прямых и косвенных улик, записать в убийцы можно… даже тебя. Я обязан найти неопровержимые улики, а не догадками козырять. И нельзя допустить ошибок. Ты не представляешь, сколько людей осудили вместо настоящих преступников. Все ясно? Тогда завтра в кафе «Парус» в семь вечера. Найдешь Ларскую, приезжай с ней, не найдешь – один.
Вера не ночевала дома еще ночь, нигде не объявилась и днем. С семи часов Сергей и Бакшаров прождали ее в кафе напрасно, она не пришла.
Виктор Черемис находился в состоянии… Опять забыл красивое слово, которое подсказал Генка. Записать следовало. Так вот, Черемис втихомолку радовался: близок день, когда он отправится на отдых, погреется на солнышке, а потом вернется со статусом жертвы бандитских формирований. Он, кажется, нащупал потайное место братца. В тот вечер, когда Виктор трусливо драпал неизвестно от кого, ему пришла умная идея в голову, да ускользнула. А идейка была насчет Гены, его «психологии» и где он, падла, деньги прячет. Продолжая посещать брата каждый день, он инстинктивно переключился с бесполезных поисков тайника на Генашку. Предметом интереса стали поведение, пристрастия и разглагольствования. Без умных книжек, которые советовал читать Генка, Витя определил, что где-то очень близко он держит мошну.
У Генки две страсти: власть, до которой ему как до Москвы раком, потому и Виктора опутал, бандитская харя, и деньги. А предмет страсти должен находиться рядом, чтобы можно было взять его, полюбоваться, насладиться обладанием. Власть штука неуловимая, даже имея ее в борделе, хрена два пощупаешь. А вот деньги или те же камешки – другое дело.
И однажды Виктора как током бахнуло: он заметил необычную любовь Гены к одному-единственному креслу, оно не отличалось от остальной мягкой мебели, но! Кто бы ни пришел в апартаменты, Генка подкатывал к столику с выпивкой только это кресло и умащивал тощий зад именно в нем. Как насчет психологии, а? И стоит креслице обособленно, в уголке. Деньги там, решил Черемис. Безусловно, ценности должны храниться в сейфе, да Виктора не проведешь: сейф держит братец для отвода глаз.
Уроками Генашки он воспользоваться в полной мере. Среди вязальных спиц жены нашел две очень тонкие, гибкие и упругие, на них болталось незаконченное вязание Аннушки. Черемис вытащил одну и никак не мог приткнуть ее, сделать незаметной. Пробовал ходить с ней, держа в рукаве, – выпадала, зараза, в кейс не положишь, вдруг придется открыть у Генки, а тот увидит. Он же заподозрит, пришьет. Черемис мучился: куда спрятать ее, чтобы чувствовать себя свободно, достать, когда нужно и без проблем? Осенило ночью (вообще Виктора осеняет чаще по ночам). Оказалось проще пареной репы спрятать.
Находясь у Гены, Черемис дождался отлучки брата и распахнул пиджак. Всего-навсего проткнул подкладку и засунул внутрь, круглая пластмассовая головка на конце не давала провалиться спице за подкладку. Теперь Черемис взял двумя пальцами ее за головку и вынул, как шпагу из ножен. Вот такой Черемис сообразительный человек.
Заветное кресло. Виктор перевернул его. Ага! Дно закрыто тонкой фанерой. Проверил другое. Дно закрыто материей, внутри пустое пространство. Это о чем говорит? Черемис пыхтел, протыкая мягкие части кресла, засовывал в щели, он взмок и… ничего не нащупал. Спица вернулась за подкладку пиджака. Но Витя не терял надежды. Стоило Гене в последующие дни выйти по делам, он принимался истязать кресло. Чем больше орудовал спицей и не находил подтверждения домыслам, тем увереннее становился, что тайник найден, братец просто хорошо упаковал ценности. Иногда спица натыкалась на нечто неопределенное, и Виктор, пыжась определить предмет, шуровал ею особенно тщательно, но…
Попутно он готовился к побегу. Знакомый банкир взялся перевести накопления Черемиса в загранбанк. План таков: Виктор едет отдыхать, куда – никто не узнает. В Китай, например, а поедет в другую сторону, купит в захолустной деревеньке домишко и переждет опасное время. А перед отъездом даст брату снотворное (как милашке-молодашке дал Гена), только Виктор даст ему лошадиную дозу, чтоб спал, гад, до самого ареста, вскроет кресло и – тютю. Виктор уверен в успехе…
– Вить, а Вить, Гена звонит, – протянула трубку Аня.
В спальню, где муж думу думал, лежа на кровати, он велел не заходить, телефон не приносить, даже если будет звонить Васков, жена оправдалась:
– Витя, Гена сказал, что приедет сам, если ты не поговоришь с ним.
– Давай, – забрал он трубку, сделав второй рукой отмашку, мол, уйди. – Я тебя слушаю, Гена.
Он вздрогнул, потому что никогда братец не вопил как раненый:
– Срочно, слышишь, срочно ко мне! У нас ЧП. Жду.
Виктор побелел. Допрыгались. Пред глазами предстала Марга, ее дистрофичная шея с разрезом поперек. Запахло кровью, подкатила тошнота, затряслось тело. Это конец. Черемис собирался в неизвестность.
Генка сидел в излюбленном кресле с ногами и потирал указательным пальцем переносицу. На диване расположился садист Анализ, в окно гляделки уставил. Оба хмурые. Завела же судьба Черемиса в бандитскую шайку! Мысленно он взмолился: «Господи, помоги от них избавиться. Всю оставшуюся жизнь обязуюсь честно прожить, клянусь».
– Что? Какое ЧП? Где ЧП? – выговорил он дрожащим голосом.
– Заткнись и сядь, – приказал Гена. Виктор заткнулся и сел. – У нас, Витек, несчастье…
У Черемиса перестало биться сердце, ему показалось, занемели губы, еле слышно Виктор прошептал:
– Какое несчастье?
– Ты Дэна помнишь? – спросил Гена, он называл Дениса на иностранный манер. Черемис помнил, Дэн следил за Ларской, а вообще он вроде телохранителя у Генки.
