Ли Чайлд - Джек Ричер, или Ловушка
– Вы им восхищались, – сказала Джоди.
Девитт не стал возражать.
– Да, восхищался. И готов это признать.
– Но вы не были близки.
Он тряхнул головой.
– Как говорил мой отец, не дружи с другими пилотами. И я рад, что всегда следовал его совету. Слишком многие из них погибли.
– А как он проводил свободное время? – спросил Ричер. – В досье я прочитал, что вылеты бывали далеко не каждый день.
– Погода была ужасной. Вы и представить себе не можете. Я даже хотел переместить учебную базу в штат Вашингтон, где бывают туманы. Какой смысл тренироваться в Техасе и Алабаме, если вы намерены вести военные действия там, где бывает плохая погода?
– И как же вы проводили свободное время?
– Я? Ну, по-разному. Иногда я ходил на вечеринки, иногда спал. Бывало, садился в грузовичок и отправлялся на поиски полезных вещей.
– А как вел себя Вик? – спросила Джоди. – Чем занимался он?
Девитт пожал плечами.
– Понятия не имею. Он всегда был чем-то занят, у него постоянно имелись какие-то планы, но для меня они оставались тайной. Как я уже вам говорил, с другими пилотами я старался не иметь дела.
– А как он изменился после возвращения из отпуска? – спросил Ричер.
Девитт улыбнулся.
– Все стали другими.
– В каком смысле? – спросила Джоди.
– В нас стало больше злости. Даже если ты сразу подписывался на второй срок, нужно было служить без перерыва в течение девяти месяцев или даже года. А когда возвращался, ты очень быстро понимал, что за время твоего отсутствия все вокруг превратилось в дерьмо. Построенное тобой жилище развалилось; траншеи, выкопанные для защиты от обстрела, полны воды; деревья, которые ты выкорчевал, чтобы они не мешали взлету, выросли снова. У тебя возникало ощущение, что созданный тобой маленький мир уничтожен сборищем бесполезных идиотов. И тебя охватывала злость, начиналась депрессия. В целом ты был прав. Вьетнамская кампания постепенно разваливалась, все выходило из-под контроля. А качество персонала постоянно ухудшалось.
– Значит, Хоби постепенно лишился иллюзий? – спросил Ричер.
Девитт пожал плечами.
– Я не очень помню, как он ко всему относился. Может быть, он неплохо справлялся со всеми проблемами. Насколько мне известно, у него было развито чувство долга.
– В чем состояло его последнее задание?
В серых глазах Девитта что-то неуловимо изменилось. Как будто опустились жалюзи.
– Я не помню.
– Его сбили, – сказал Ричер. – Рядом с вами. И вы не помните, в чем состояло ваше задание?
– Мы потеряли во Вьетнаме восемь тысяч вертолетов. Восемь тысяч, мистер Ричер, от начала войны и до ее конца. И у меня не раз возникало ощущение, что я видел большую часть из них, когда они падали на землю. Как я могу помнить отдельные катастрофы?
– Так в чем состояло задание? – повторил свой вопрос Ричер.
– А зачем вам знать? – поинтересовался Девитт.
– Это мне поможет.
– В чем?
Теперь пришел черед Ричера пожать плечами.
– Поможет его родителям. Быть может, я смогу сказать им, что он погиб, делая нечто важное.
На лице Девитта появилась горькая улыбка. Впрочем, за тридцать лет постоянного использования она успела немного смягчиться.
– Боюсь, друг мой, вы не сможете этого сделать.
– Но почему?
– Потому что все наши задания были совершенно бесполезными. Мы напрасно потратили наше время. И наши жизни. Ведь война была проиграна.
– Это было секретное задание?
Девитт не стал отвечать сразу, и в огромном кабинете повисла напряженная тишина.
– А с чего бы ему быть секретным? – равнодушным голосом спросил Девитт.
– Он взял на борт только трех пассажиров. Тут что-то было не так. И ему не потребовался прыжок с разбега.
– Я не помню, – повторил Девитт.
Ричер молча смотрел на него. Девитт не опускал взгляда.
– Как я могу помнить? Я услышал об этом сегодня в первый раз за последние тридцать лет, а вы полагаете, что в моей памяти должны сохраниться все чертовы подробности?
– По этому поводу к вам обращаются не в первый раз. Вам задавали эти вопросы два месяца назад. В апреле нынешнего года.
Девитт молчал.
– Генерал Гарбер звонил в Национальный архив и задавал вопросы о Хоби, – продолжал Ричер. – А потом он должен был позвонить вам. Почему вы не можете рассказать нам то, что поведали генералу?
Девитт улыбнулся.
– Я сказал ему, что не помню.
В наступившей тишине они услышали шум подлетающего вертолета.
– Неужели вы не можете рассказать нам ради его родителей? – тихо спросила Джоди. – Они все еще скорбят о нем. Им необходимо знать.
Девитт покачал головой.
– Я не могу.
– Не можете или не хотите? – спросил Ричер.
Девитт поднялся на ноги и медленно приблизился к окну. Он оказался невысоким человеком. Девитт стоял, залитый яркими лучами солнца, и, прищурившись, смотрел на садящиеся вертолеты.
– Это закрытая информация, – наконец заговорил он. – Мне запрещено давать какие-то комментарии, и я не собираюсь этого делать. Гарбер задавал мне вопросы, и я дал ему такие же ответы. Без комментариев. Но я намекнул ему, что следует искать ближе к дому, и готов дать вам такой же совет, мистер Ричер. Ищите ближе к дому.
– Ближе к дому?
Девитт повернулся спиной к окну.
– Вы видели досье Каплана?
– Его второго пилота?
– Да. Вы читали о его предпоследнем задании?
Ричер покачал головой.
– А следовало бы, – упрекнул его Девитт. – Плохая работа для человека, который когда-то был майором военной полиции. Только никому не говорите, что этот совет дал вам я, поскольку я все буду отрицать и все поверят мне, а не вам.
Ричер отвел взгляд. Девитт вернулся за свой письменный стол и сел.
– Может ли оказаться так, что Виктор Хоби все еще жив? – спросила у него Джоди.
Двигатель приземлившегося вертолета смолк. Наступила полная тишина.
– Без комментариев, – ответил Девитт.
– Вам уже задавали этот вопрос прежде? – поинтересовалась Джоди.
– Без комментариев, – повторил Девитт.
– Вы видели катастрофу. Мог ли кто-то в ней уцелеть?
– Я видел взрыв сквозь листву – вот все, что я могу сказать. В баке оставалось больше половины топлива. Делайте выводы сами, мисс Гарбер.
– Он выжил?
– Без комментариев.
– Почему Каплан официально объявлен мертвым, а Хоби – нет?
– Без комментариев.
Джоди кивнула. Подумала немного и решила перегруппировать свои силы как адвокат, работающий с упрямым свидетелем.
– Тогда будем говорить гипотетически. Представим себе, что молодой человек с характером Виктора Хоби выжил в такой катастрофе. Считаете ли вы возможным, чтобы он не вошел в контакт со своими родителями?
Девитт снова встал. Он явно испытывал смущение.
– Я не знаю, мисс Гарбер. Я не психиатр. И как я уже вам говорил, я старался не поддерживать дружеских контактов с другими пилотами. Он казался человеком с чувством долга, однако довольно холодным. Пожалуй, я бы сказал, что такой вариант развития событий кажется мне очень маловероятным. Впрочем, не следует забывать, что Вьетнам менял людей. К примеру, он очень сильно изменил меня. Раньше я был отличным парнем.
Офицеру Сарку было сорок четыре года, но он выглядел старше. Детство у него было тяжелое, да и юность ничем не лучше. Его кожа отличалась бледностью, он рано облысел. У него был болезненный цвет лица и впалые щеки. Однако он знал о своих проблемах и боролся с ними. Он с большим вниманием относился к диете и физическим упражнениям, почти полностью отказался от жиров в своем ежедневном рационе, начал понемногу загорать, чтобы улучшить цвет кожи, не опасаясь появления меланомы, и старался побольше ходить. Возвращаясь домой, он выходил из метро на одну остановку раньше и проходил остаток пути в быстром темпе, как предписывалось в тех книгах, которые он читал. Иногда ему удавалось убедить О’Халлинан припарковать автомобиль и немного пройтись пешком.
О’Халлинан не интересовала аэробика, но она была доброжелательной женщиной и охотно шла навстречу своему партнеру. В особенности летом, когда светило солнце. Поэтому они поставили машину на обочине, в тени церкви Троицы, и подошли к зданию Всемирного торгового центра пешком, с юга. Им пришлось преодолеть шестьсот ярдов по солнцу, что порадовало Сарка, но не позволило их коллегам определить, куда Сарк и О’Халлинан направлялись на самом деле.
– Вас подбросить до аэропорта? – спросил Девитт.
Ричер решил, что их выгоняют, но хотят смягчить жесткий прием. Он кивнул. Армейский «шевроле» довезет их быстрее, чем такси, поскольку он уже стоял у входа с включенным двигателем.
– Благодарю, – сказал Ричер.
– Был рад помочь, – ответил Девитт.
Он поднял трубку и заговорил так, словно отдавал приказ.
– Подождите три минуты, – сказал он.
Джоди встала, разгладила платье и подошла к окну. Ричер направился к стене, чтобы посмотреть фотографии. На одной из них был воспроизведен известный снимок, обошедший многие крупные газеты. Вертолет поднимается в воздух с огороженной территории посольства в Сайгоне, под ним сгрудилась толпа людей, тянущих руки к вертолету, словно призывающих его вернуться.
