Данил Корецкий - Рок-н-ролл под Кремлем. Книга 5. Освобождение шпиона
— И там тоже нужны связи? — не удержался Воронов.
— Разумеется, - спокойно парировала Маргарита. - А через год-два, опять-таки, чтобы не вызывать ненужного интереса, вы сможете забрать к себе семью. Таким же образом, через туристскую поездку. Вашей дочери исполнится только пятнадцать лет, она успеет подготовиться к поступлению в колледж... С ее способностями — в любой колледж, даже самый лучший. И не в масштабах Иркутской области, как вы понимаете.
— Как вы себе это представляете? — скептически проговорил он. - Да меня сразу после побега арестуют! А семью даже не выпустят за границу! Как близких родственников предателя...
— Ерунда. Все будет обставлено так, что вы вообще не виноваты. В самом крайнем случае вас уволят за халатность. А ваша жена и дочь могут переехать в другой город, пока вы там не устроитесь...
— Складно было на бумаге, - процедил Воронов. — Да забыли про овраги! А по ним ходить...
— Что? Какие овраги?
— Поговорка такая есть, вам не понять. И я ничего не буду понимать,в Америке. Не представляю, как смогу там жить. Особенно один...
— Вы очень быстро все поймете и всему научитесь, — Маргарита посмотрела на него с прямотой, которая просто обезоружила Воронова. - И потом, вы там будете не один. Это я вам обещаю.
Воронов молчал. Лицо у него было угрюмым.
Она встала, расстегнула остальные пуговицы и сняла кофточку. Бюстгалтера под ней не было, и Воронов завороженно уставился на маленькие конические груди с аккуратными розовыми сосками. Вжикнув «молнией», она ловко сбросила прямо на пол короткую юбку. Теперь на стройном белокожем теле остались только колготки и узенькие трусики. У Виталия закружилась голова. Маргарита быстро освободилась и от них. Одежда теплой кучкой лежала на полу, она перешагнула и подошла вплотную.
—Ну, что же ты сидишь? — хрипло сказала Маргарита Коул.
* * *Она стряхнула с себя полусапожки, прошла я комнату и с размаху упала на кровать. Лернер сидел за компьютером на колченогом стуле, балансируя на двух ножках.
— Ну, как? Порядок? - спросил он, не оборачиваясь.
— Семь потов сошло, - глухо пробормотала Анна в подушку. — Устала, как собака. Хочу горячую ванну. И ледяной водки. Ты мне наберешь ванну?
— В этой гостинице горячая ванна невозможна по умолчанию, — сказал Лернер спустя некоторое время. На экране перед ним был детализированный план здания Заозерского Управления Следственного Комитета.
— Если только ты опустишь туда кипятильник...
Анна Халева приподняла голову, подложила под нее сплетенные пальцы и смотрела в спину Лернеру.
— Он сказал, что подумает, — сказала она.
— Что это значит?
— Это значит, что он почти согласен. Мы договорились встретиться завтра.
Лернер еще какое-то время смотрел в экран, потом медленно закрыл крышку ноутбука и повернулся к ней всем корпусом. Стул скрипнул под ним.
— Вероятность?
— Девяносто девять и девять, — сказала Анна.
— Это почти победа, — сказал он. — Если только за нами не придут этой ночью.
Анна вздохнула.
— Я за... ко... ле.. ба.. лась, — сказала она зажатым голосом, потому что подбородок ее упирался в ладони и ей приходилось приподнимать голову на каждом слоге.
— И как он, хорош в постели? - подчеркнуто безразлично поинтересовался Лернер.
Такие вопросы среди профессионалов задавать не принято, но он всегда спрашивал. Вообще-то, половые контакты с вербуемым, вопреки сложившимся киностандартам, не практиковались широко, да и не приветствовались руководством. Среди коллег это называлось «dick made», т.е. «хуем деланный», грубая работа, не требующая квалификации. Но близкий контакт закреплял связь «оператора» и «марионетки». И Анне несколько раз приходилось его использовать.
— Обычный средний вариант, — как всегда прямо ответила она. — Это работа, можешь не ревновать. И, как всегда, он не касался моего тела...
— Конечно, я понимаю. Латекс меняет дело в корне...
— Не злись.
— Завтра будет повторение?
— Надо же закрепить успех.
— И сколько это будет продолжаться?
— Перестань, Грант! Не будь мальчишкой. Ты же знаешь правила...
— Конечно. Пока он будет нужен, придется терпеть.
Лернер Грант услышал, как она усмехнулась.
— Кстати, он рассчитывает, что мы будем встречаться каждый вторник и четверг в уютной квартирке на Пятой авеню... Пока не приедет его семейство.
— Так надо снять уютную квартирку?
— Он просто идиот, — сказала Анна и резко встала с кровати. — Но ненасытный идиот. Голодный тюлень. Даже странно, что он не клюнул на Женьку..
— Женька похожа на дешевую проститутку.
— А я?
— А ты — на дорогую.
Она усмехнулась, прошла в ванную, не закрывая дверь, включила воду и стала раздеваться, сбрасывая одежду и белье в кучу на полу, точно так, как делала несколько часов назад на съемной квартире.
Лернер, скептически вытянув губы трубочкой, наблюдал за ней из комнаты. Но постепенно гримаса недовольства разгладилась в глазах вспыхнул огонек интереса.
— Похоже, кроме жены, он никогда не видел женщину. .. Я имею в виду... Ну, ты понял.
Она заметила взгляд Лернера, многозначительно усмехнулась.
— Так ты принесешь мне водки в ванную, милый?
Он вздохнул и упруго вскочил.
— Конечно. Надо же провести обряд очищения...
Глава 12
Осколки "Дичковской тройки"
г. Москва, НПО "Циклон"
Генеральный директор смотрел в стол, наставив на Семгу лысое темя. Темя было пунцово-красное, разгневанное, даже разъяренное, на нем проступили пятна более темного, синюшного оттенка. Рожа генерального должна быть такой же красной и разъяренной, но лицезреть ее Семге пока еще не было дозволено.
— Что там за расхождения у тебя были по «двести девяносто первому»? - глухо проговорило темя. Даже от этой, вроде бы безобидной части тела исходила угроза, Недаром за глаза Генерального называли Горынычем.
Семга ничего не ответил, просто стоял, и в какой-то прострации пялился на красную кожу, перечеркнутую несколькими седыми волосками.
— Так в чем там дело? — повторил Горыныч, — Мне сказали, ты недавно контрольные данные бросился сверять, две единицы потерял. Было такое?
Семга облизнул пересохшие губы и произнес:
— Кто сказал?
— Неважно, кто. Я хочу знать, какие были причины для перепроверки данных. И какие выявлены расхождения.
— От ноль-шесть до двух единиц по периферии... - пролепетал Семга. — Но это... Это не подтвердилось. Просто компьютер заглючил у Левкова...
— Почему мне не доложил?
— Я хотел! - Семга даже руки к груди приложил, чтобы показать, как сильно он этого хотел, но тут же сообразил, что генеральный по-прежнему смотрит в стол и его не видит. — Хотел! Но потом решил, что это, может быть, просто ошибка... А тут такая буча поднимется... Ну, понимаете. Вот и не стал тревожить понапрасну...
Вот оно, наконец. Горыныч медленно оторвал лицо от стола и посмотрел на Семгу. Там все было точно так, как Семга и предполагал, то есть хуже некуда. От красного до фиолетового, глаза зло прищурены, рот сжат в стальную проволочку, под кожей на виске бьется толстая жилка. Он был в натуральном припадке, в тихой пока еще стадии. Хотя нет, уже не в тихой...
— Мы не детскими игрушками занимаемся, Сергей Михайлович!! — прогремел Горыныч, прихлопнув бумаги растопыренной пятерней. Кровь сразу отхлынула от лица, и оно в секунду побелело. — Это оборона!! Ракеты!! Госзаказ и госконтроль!! Для нас ноль-шесть уже ЧП!! Потому что следующее изделие не долетит до Куры и упадет в Ханты-Мансийске! Или в Архангельске!! Или в Петербурге!!! До тебя это доходит или нет?!!
Здесь можно было не отвечать, просто стоять и пялиться дальше. Вот сука Гуляев, думал Семга. Сдал его с потрохами. Не под пытками, не за тыщу долларов, просто так сдал. Перестраховался главкон...
— Мы за это время следующую партию «двести девяносто первых» запустить успели!! Там вся начинка в сборе!! А сейчас все надо демонтировать, перепроверять каждый узел, каждый проводок прозванивать — даже если там все в норме окажется, мы на месяц встанем! А у нас — сроки!!! У нас еще четыре проекта запущено, очереди дожидаются, и там тоже — сроки!!! Ты понимаешь это или нет, а?!!
Семга не выдержал, дернулся:
— Да не надо ничего проверять! Все в порядке, Пал Дмитриевич! Я ж говорю - ложная тревога! Готов голову на отсечение, если не верите...
— Голову на отсечение? — генеральный хватанул воздуху и взъярился пуще прежнего. — Твою голову? Эту самую, которая болит с похмелья? Которой ты уже успел накосячить себе и нам на уголовный срок и на миллиард убытков?! Что с нее толку, скажи мне?!
— Послушайте, Пал Дмитриевич... Я все объясню. Гуляев просто кидается в панику...
