Андрей Хазарин - Союз обворованных
Закрылись двери, неживой голос в динамике объявил:
- Следующая станция Площадь Космонавтов.
Тут Наташа чуть-чуть пришла в себя.
"Эх, надо было машину взять! А теперь ещё сколько на троллейбусе трястись..."
Но когда голова занята, транспорт движется очень быстро. Сама не заметила, как добралась до своей остановки. Шла, с трудом балансируя на высоченных каблуках, оскальзываясь на чуть подтаявших пятнах льда. В голове билась, как муха о стекло, одна и та же мысль:
"Зачем? Зачем я ему понадобилась?"
Раньше думала, что история самая банальная: может, не удовлетворяет его жена сексуально, может, постарела - ей ведь, все-таки, уже лет сорок, и детей трое... Может, с годами появилась в ней бабья стервозность - и он, как многие, нашел на стороне подругу, с которой ему хорошо в постели, с которой тепло и спокойно в другое время, и только порядочность или долг перед детьми мешают все оборвать разом. А отдушина все же нужна... Но пять отдушин?
"В самом деле, я что, такая виртуозка в постели? Увы... Или, может быть, со мной он может выговориться, излить душу, раскрыть тонкости, на которые у жены не хватает внимания или понимания? Да глупости, вроде и говорим, но разговоры все такие, ни к чему не обязывающие. Он даже о своей стройке мне не рассказывал, и не узнала бы, если б не выборы. Я не знаю, какие он любит книги. Да читает ли он книги вообще? Музыку? В "Комфорте" он слушает Моцарта, в машине крутит самую тупую попсу... Кто его друзья, кто враги? Ничего не знаю, ничего он мне не доверяет... Отдушина, тоже мне... Всего-то особого доверия, что какую-то папку попросил хранить у себя. С таким же успехом мог оставить на вокзале в камере хранения..."
Вышла из лифта, открыла дверь ключом.
"А в самом деле, что это за папка? Может, коллекция фотографий всех своих отдушин за период брачной жизни? На старости лет полистать, повспоминать, не держать же такое дома, чтобы жена нечаянно наткнулась... А я не полезу, знает..."
Наташа мыла руки и вспоминала, как года через полтора после знакомства Гарик принес к ней несколько довольно толстых папок. Сказал, что это документы старой фирмы. Забрал, мол, с работы, а до дома ещё не доехал. Потому у неё и оставил. Потом папки постепенно стали исчезать. Пока в конце концов не осталась всего одна.
Наташа к этим папкам, конечно же, и пальцем не прикасалась. Просто при очередной уборке переложила в книжный шкаф, в самый низ, где не стекло, а деревянные дверцы. А хоть бы и в кладовку к кастрюлям. Запечатанной в полиэтилен бумаге все равно, где пылиться. А в письменном столе мешает.
Но теперь Наташа решила, что имеет полное право посмотреть, что за документы лежат у неё который год. Решительно вытащила из шкафа и вскрыла полиэтилен.
"Так, это что? "...у Бездеткина Владлена Григорьевича... эквивалент десяти тысяч долларов... на год ... из расчета двадцать процентов в месяц..."
Расписка. Какой-то неизвестный Бездеткин отдал под проценты на год приличную сумму денег. А отдал, между прочим, Лаврентьеву Игорю Константиновичу, полномочному представителю компании "Лигинвест"...
"Полномочный представитель?! Внештатный консультант по набору кадров? Странно..."
Наташа продолжала перебирать расписки. Перед её глазами мелькали фамилии. Чаще незнакомые, но попадались и такие, которые в Чураеве слышал каждый. И суммы приличные... Прикинула в уме - в общем хорошо за полмиллиона долларов.
"...получил полностью. Финансовых претензий к компании "Лигинвест" и лично к г-ну Лаврентьеву Игорю Константиновичу не имею...". Дата. Подпись. Свидетели...
"Вот так так, Гарик дорогой, нежный любовничек, тихий директор и борец за окружающую среду! А ты, оказывается, у нас Рокфеллер! Кому бы ещё эти деятели доверили свои тысячи, кроме настоящего хозяина "Лигинвеста"? Это ж тебе лично они доверяли! А если расписки здесь, значит, этим деловарам ты все до копеечки выплатил... Зато обобрал бессловесных трудяг и пенсионеров, которые свои несчастные три сотни за полжизни на хлебе сэкономили и к тебе принесли, чтобы за месяц выгадать десятку на тот же хлеб..."
Наташа ходила по комнате и размышляла.
"Это - мина, причем даже не замедленного, а мгновенного действия, только дотронься. Если эти бумажки попадут в нужные руки, ему не поздоровится. Да его просто посадят! С шумом, скандалом, с конфискацией... А если это будут руки не милиции, а другого вора? Шантажиста?
Да, это - настоящее оружие. Это уже не Каринкина фига в кармане. Этими бумажками с ним что угодно можно сделать. И он за эти бумажки что угодно может сделать..."
Она замерла.
"Боже... Так хорошо, спокойно было, пока ничего не знала. Только и забот - ждать, что он когда-нибудь... Надеяться... А теперь? Надеяться, что он не узнает, что я знаю? Что по-прежнему будет считать наивной честной дурочкой? И каждую минуту трястись: вдруг узнает, вдруг догадается... А он тем временем будет жиреть на чужих деньгах, наворованных, и радоваться, что никто никогда не узнает, пока его тайны хранятся у влюбленной дурочки... И ничего бояться не будет, и никакой Бог его не накажет. А я буду умирать от страха, и его ненавидеть, и ложиться с ним, и чувствовать, как к горлу подступает ужас и тошнота..."
Она снова заходила по комнате, вышла в коридорчик, на кухню, напилась чего-то газированного из холодильника. Закурила.
"Но нельзя же дать ему уйти безнаказанным! Неужели все ему сойдет с рук, и я, и все девки, дуры наивные... И обокраденные бедняги... А он будет продолжать свои делишки, рваться к власти, чтобы обдирать простаков ещё и еще, и тащить к себе в постель новых дур... Убить бы его! И сесть в тюрьму на пятнадцать лет, да? И как его убьешь? И как жить потом, глядеть на свои руки, которыми..."
Сломала сигарету в пепельнице, раздавила, растерла.
"Нет, все по порядку. Прежде всего - обеспечить собственную безопасность. А для этого надо, чтобы ещё кто-то узнал об этих документах, кто-то надежный, чтобы в любую минуту можно было ему пригрозить: только тронь, весь город правду о тебе узнает... А тогда уже он будет не страшен, тогда и можно будет решить, чем он расплатится за свою подлость..."
Решение пришло только под вечер, когда уже начало темнеть.
"Дура! Ты ж только оттуда! АСДИК - вот тебе твое решение! Раз они всю грязь про нас про всех знают и не проболтались, то им и нужно поручить, тоже от нас от всех, чтобы врезали ему... Чтоб надолго запомнил!"
Наташа начала торопливо одеваться. Потом сообразила, что перед поездкой хорошо бы позвонить, чтобы в фирме хоть кто-то был и ждал ее...
- Алло, это АСДИК? Мне нужна Аня.
- А кто её спрашивает? - ответил женский голос.
- Я... Я от Карины Каримовой... Мне срочно нужно приехать к вам в фирму. Вы ещё на месте?
- Фирма работает до семи.
В этот раз Наташа схватила такси и успела в фирму не без пяти семь, а гораздо раньше. Точно так же позвонила в дверь, собиралась открыть рот, чтобы сказать: "Я опять к вам пришла", - но тут сообразила, что устрашающую утреннюю косметику смыла, парик сняла и темные очки тоже дома оставила. А приехала в своем обычном виде. Хорошо хоть, самое главное - папку - взять не забыла.
Наташу ждали - похоже, её панический звонок сыграл свою роль. Теперь уже называться чужим именем смысла не было.
- Добрый вечер, меня зовут Наталья Зубко.
* * *
Вот теперь, когда она появилась без дурацкой маскировки, я её узнала, раньше, чем она представилась. Вообще-то я её вычислила ещё днем, нашла фотографию - и поудивлялась еще, как отличается лицо на фотографии от той рожи, что тут хамила.
Почему-то её второй приход меня не удивил. Особенно после того, как Мария Леонидовна, наш контактный телефон, перезвонила и предупредила. Немного подумала - и сердито нахмурилась: а что тут удивляться, ясно же было с утра, зачем-то мы ей нужны.
Зато сейчас стало понятно, зачем она на разведку к нам приходила. А после того, как Димка заглянул в папку, лицо у него сделалось такое... Выразительное, одним словом.
Я осталась развлекать Наташу, а Вэ-А побежал звонить по телефону. Явно нашему благодетелю.
Разговаривать с Наташей было совсем не просто. Честно говоря, очень даже сложно. Конечно, теперь она уже вела себя иначе: сдержанно, корректно и говорила вполне цивилизованным языком. Но после того, как рассказала, что именно значится в документах, практически больше ничего не сообщила. "Лирической" стороны вообще не коснулась. А я не решилась пробиваться силой через её броню.
Потом появился Димка с довольной мордой, и Наташа стала собираться. Только теперь мы её на Андрюхе отправили. И ещё успели договориться, что во всяких экстраординарных случаях будем общаться по телефону.
Но, честно говоря, у меня осталось ощущение, что общаться буду я с ней, а не она со мной...
Как только дверь за посетительницей закрылась, я кинулась к Димычу. Очень мне интересно было, что за папочку такую хитрую привезла нам Наталья Зубко.
Димка сидит, бумажки перебирает - и лицо у него, как у скупого рыцаря над сундуком.
