Артур Омре - Риф Скорпион (Сборник)
— А как насчет больших яхт, ну знаете, на которых плавают в океане далеко от берега? Забыла, как они называются.
— А, крейсерские? Было дело. После войны я несколько раз участвовал в океанских регатах, членом команды. Мы с другом в 46 году устроили себе восьмимесячный круиз по Карибскому морю на старом яле.
— Понятно, — говорит она задумчиво. — А навигацию вы знаете?
— Еще бы, — говорю. — Хотя кое-что, наверное, позабыл, практики нет. Давно этим не занимался.
У меня было странное ощущение, что она расспрашивает меня неспроста. Но в этом же не было никакого смысла. Какое отношение океанские плавания и ориентация по звездам имеют к тому, чтобы достать из какого-то озерка утопленное ружье?
Мы миновали еще один городок, где толпившиеся вдоль дороги домишки были, казалось, насквозь прожарены беспощадно палящим солнцем. Потом проехали еще несколько миль по шоссе, и она свернула на грунтовую дорогу, вьющуюся меж хлопковых полей, взбираясь на холм. Она опять поглядывала в зеркальце. Я оглянулся, но за нами никто не ехал. «А хоть бы и ехали, мне-то что за дело, в конце концов? — подумал я вдруг. — Сделаю дело, получу деньги, и все. Ее муж просто утопил ружье в озере, больше ничего».
Сначала мы ехали мимо каких-то обшарпанных ферм, потом они стали попадаться реже. Кругом царило запустение, земля — один песок, из деревьев только чахлые сосны. Нам не встретилась ни одна живая душа. Проехав мили четыре, мы свернули на частную дорогу. Это была просто колея, проложенная среди деревьев. При въезде были ворота, и мне пришлось выйти из машины и открыть их. На воротах висела табличка: «Не входить». По следам на колее видно было, что недавно, день-два назад, туда въезжала машина.
Я решил, что это частный охотничий клуб, в котором состоит ее муж, но она ничего не сказала на эту тему. Мы спустились с холма вниз, в болотистую низину, где кроны огромных, покрытых испанским мхом дубов, смыкались над дорогой. Тут и там сквозь деревья были видны участки голой глины, растрескавшейся от жары. Было тихо и немного мрачновато, и мне подумалось, что все это, наверное, похоже на тропические джунгли.
Мы проехали еще с милю, потом дорога внезапно кончилась. Она остановила машину.
— Вот мы и приехали.
Там было красиво, и, как только смолк шум мотора, наступила почти звенящая тишина. Баржа, служившая охотничьим домиком, была причалена к пирсу в тени огромных покрытых мхом деревьев, росших у самой кромки воды, за ней я разглядел сверкающую на солнце зеркальную гладь озера. Воздух был совершенно неподвижен. Когда, выйдя из машины, я хлопнул дверцей, звук показался мне просто оглушительным.
Она открыла багажник, и я достал снаряжение.
— У меня есть ключ от баржи, вы можете там переодеться, — сказала она.
Баржа оказалась куда больше, чем я ожидал. Похоже, там было четыре-пять комнат. Она была причалена боком к пирсу, который шел параллельно берегу, совсем близко от него, под нависающими ветвями деревьев. С берега на пирс была перекинута узкая сходня, еще одна, покороче, соединяла пирс с баржей.
Она пошла на пирс первой, я за ней. Со своей гладкой прической, со своей ухоженностью, на высоченных шпильках, она была как-то пугающе неуместна в этой глуши.
Я заметил, что пирс огибает баржу и под прямым углом уходит дальше, прочь от берега.
— Я отнесу туда снаряжение, надо осмотреться, — сказал я.
Эта часть пирса была футов тридцать длиной, и в конце его были причалены два ялика, оба наполовину затопленные и без весел. Я положил акваланг и маску и огляделся. Окруженное стеной деревьев озеро, ярдов сто шириной, сверкало на солнце, как стекло. Ярдах в двухстах был мыс, скрывавший остальную его часть.
— Скрадок прямо за тем мысом, слева, — сказала она.
Я оценил обстановку.
— И он не имеет никакого представления о том, где упало ружье?
Она покачала головой.
— Это могло быть где угодно, между пирсом и скрадком.
Это все равно было как-то странно, но я только пожал плечами.
— Ладно. Ну что же, можно начинать.
Она было повернулась, чтобы пойти к барже, но вдруг застыла на месте. Она к чему-то прислушивалась. Чуть позже я понял к чему. Звук этот был едва слышен в окружающей нас полной тишине. Где-то очень далеко ехала машина. Ее лицо просто окаменело, она побледнела как полотно. Шум мотора стих. Я не понял, то ли машина остановилась, то ли проехала мимо.
Мы стояли близко-близко друг к другу на конце пирса.
— В чем дело? — грубо спросил я.
— Не понимаю, о чем вы?
— Вы всю дорогу высматривали, не сел ли вам кто на хвост, теперь вот прислушиваетесь. За вами что, следят?
Она помолчала. Потом говорит:
— Надеюсь, что нет.
— Ваш муж?
Она резко повернулась ко мне. В ее глазах горел ирландский темперамент.
— Муж? С чего бы это мужу следить за мной, мистер Мэннинг?
Я понял, что попал пальцем в небо.
— Извините, — говорю. Ну вот, сморозил глупость. Я спросил себя, что это в ней такое, от чего мне делается не по себе и тянет цепляться к ней по поводу и без повода. Она ведь не волнует меня?
Черта с два она меня не волнует. Она слабо улыбнулась, и я понял, что она все еще напугана.
— Все в порядке, — говорит она. — Вы ведь не то хотели сказать. Вы очень милый, вы знаете об этом?
— Может, нам лучше заняться поисками ружья? — спросил я.
— Не поехать ли мне с вами на одной из лодок? — спросила она. — Мне бы хотелось посмотреть. И потом, может, это поможет вам ориентироваться…
Я оглянулся. Ориентир не помешает, это уж точно. Вода довольно прозрачная, и видимость может быть неплохая, ведь солнце светит прямо сверху, но мне пришлось бы то и дело выныривать, пройдя всего несколько ярдов, чтобы сориентироваться.
— Конечно, — говорю. — Но вы не можете идти на ялике в такой одежде. Я могу вычерпать воду из одного из них, но там все равно будет мокро и грязно.
— По-моему, у меня на барже есть старый купальник. Я могу надеть его.
— Хорошо, — сказал я.
Мы поднялись на баржу. Она отперла дверь, и мы очутились в большой гостиной, довольно хорошо обставленной: на полу ковер, диван, несколько пузатых кресел, книжный шкаф, на стенах две-три картины в рамках. Там даже камин имелся. Окна были закрыты и зашторены. Гостиная находилась в центре баржи, и из нее вели двери в две другие комнаты. Было душно и слегка пахло пылью.
Она кивком показала мне на дверь справа.
— Вы можете переодеться там. Я поищу купальник.
Я зашел. Это была спальня. Двуспальная кровать, гардероб, пол застлан ковром от стены до стены. Так вот она какая, суровая жизнь охотника на уток. Я разделся и надел плавки. Было жарко, и я весь блестел от пота. «Интересно, нашла она купальник?» — подумал я и тут же с раздражением сказал себе, что неплохо бы мне перестать все время думать о ней.
Я достал из кармана сигарету и закурил, прежде чем выйти в гостиную. Противоположная дверь была закрыта, но я слышал, как она что-то делает в одной из комнат. По звуку было похоже, что она переодевается. Я нашел пару весел и пошел на конец пирса.
Подтянув один из яликов поближе, я принялся вычерпывать из него воду старой жестянкой. Там совсем не было тени, и солнце пекло мне голову. Вскоре я услышал у себя за спиной легкие шаги босых ног и обернулся.
От нее просто дух захватило: черный купальник и ни намека на загар, кожа такая светлая, прямо светится. Это было просто как электрошок. Будь она на несколько дюймов ниже, она казалась бы даже пышной, а так в ней было что-то царственное. Я отвел глаза и продолжал вычерпывать.
Потом вставил весла в уключины и придержал лодку, пока она усаживалась на среднюю скамью. Я положил акваланг и маску на корму, и мы отплыли.
— Пройдите ярдов двадцать, — распорядился я. Вокруг пирса глубина была всего футов пять, и дно просматривалось прямо из лодки. Ружья видно не было.
— Так, хорошо, — сказал я через минуту. — Держитесь здесь, на месте, пока я нырну. Потом медленно гребите к мысу, как будто вы идете к скрадку, но не отрывайтесь от меня слишком сильно. Вы можете определить, где я, по пузырям воздуха. Мне придется пройти пятьдесят — семьдесят пять футов с каждой стороны, поскольку было темно, и он мог сильно отклониться от курса.
Она кивнула и стала с большим интересом смотреть, как я надеваю лямки акваланга, а потом маску. Закусив мундштук, я нырнул с кормы. Глубина была всего футов десять, видимость отличная. Я дотронулся до дна. Оно было мягкое и от моего прикосновения поднялось облачко ила. Как раз этого я боялся. За это время ружье могло полностью погрузиться в ил. Но оно все же не могло не оставить какого-то следа в том месте, где затонуло, ведь в озере не было никаких течений, которые могли бы перемещать ил на дне. Я глянул вверх и увидел лодку прямо над собой, на похожей на шлифованное стекло поверхности озера. Вот весла сделали гребок, разбросав вокруг пузырьки воздуха. Я поплыл направо, у самого дна, стараясь не потревожить ил; сделал широкую петлю и вернулся назад, чтобы осмотреть и другую сторону. То тут, то там на дне попадались старые бревна, и я внимательно осматривал все вокруг них.
