Николай Стародымов - Тринадцатый сын Сатаны
— И что ты посоветовал?
— Да ничего, — совершенно искренне признался Тоха. — Сказал, что в серьезных делах каждый должен принимать решение только сам, чтобы потом других не винить в собственной неудаче… Сказал, что каждый умирает в одиночку… Надо ж, как в воду глядел…
— А в чем оно все-таки состояло, это предложение? — небрежно поинтересовался Крутицкий.
Теперь он смотрел в окно машины, любуясь медленно, рывками, продвигающимся слева рядом черных, по времени года, деревьев.
— Да так, — нехотя процедил сквозь зубы Тоха. — Сейчас-то ясно, что он лапшу вешал… Понимаешь, Игорек, все это херня, на которую наплевать и в пыли ее растереть. Главное в другом: он, этот самый Валентин, или как его еще, четко знает, кого на чем и как купить. Он, знаешь ли, все просчитывает, все предусматривает, все предугадывает… Это как Абдулов в фильме «Гений»… Ваське он посулил пятьсот процентов дохода за две недели — а тот, дурак, от жадности на подобный доход и клюнул. Как он Жеку заманил в Планетарий — ума не приложу. Но, знаешь, что интересно: меня туда он никак не заманил бы, Ваську или еще кого — тоже. А то, что Жека клюнулся именно на Планетарий и поперся на звезды смотреть — меня не удивляет… С наркоманом этим — ты понимаешь, надо ж было так все продумать, чтобы пакетики подменить, да еще и такую дезу через вторые-третьи руки подпустить, чтобы не один придурок гробанулся, а сразу много придурков… И киллера того на стройку как-то ведь заманил… Нет, он умный, бестия, очень умный!
— Ну, что умный, в том спору нет, — согласился Игорь Дмитриевич. — Только ведь, Тоха, и он, скорее всего, не киношный гений, вполне возможно, он в чем-то уже прокололся, только мы, да и ты тоже, пока не вычислили, в чем именно… Ну а ты не шерстил свою команду, может, это кто из ваших резвится? Сам же говорил, что он подозрительно хорошо обо всем осведомлен…
К его удивлению, Тоха не воспринял это предположение в штыки. В замешательстве пожал плечами. Чувствовалось, что об этом он уже думал, причем, думал неоднократно.
— Напрочь исключать такой вариант, конечно, не стоит, — проговорил бизнесмен. Однако счел нужным добавить: — Хотя я, признаться, сомневаюсь.
Крутицкий отреагировал мгновенно. Иной раз именно такие оговорки дают ключ в руки следствию.
— Почему? — спросил он.
В данном случае его расчет не оправдался.
— Посуди сам, — спокойно и раздумчиво начал излагать свои соображения Тоха. — Свой перевертыш такими выкрутасами заниматься не стал бы. Он бы наоборот сделал все, чтобы эти убийства были как можно более обезличены. Согласен? А тут явно какая-то цель преследуется. Вот только какая? Знать бы, черт его побери!
Куритицкий хмыкнул:
— Если бы знать, какая цель преследуется, и вычислить, кому это выгодно, было бы несложно.
Они помолчали.
Антон Валерьевич был явно напуган происходящим. Обозначился бы явный враг, было б куда проще: можно было бы или договориться с ним, или предпринять ответные адекватные меры. Было бы открытое явное нападение, можно было б защищаться, принимать какие-то контрмеры. А так, лупить по площадям вслепую…
У Игоря Дмитриевича настроение было иное. Если сначала он откровенно желал как-нибудь избавиться от этого дела, то теперь в нем проснулся настоящий охотничий азарт. То, что идет охота конкретно на команду Тохи, на него лично, перед собой не стоило лицемерить, мало волновало. А вот то, что все эти пронумерованные карточки — вызов лично ему, Игорю Дмитриевичу Крутицкому, его отделу, всей правоохранительной системе, сомнения не вызывало. Как Шарапов в свое время спрашивал: зачем, мол, банда везде свою метку в виде черной кошки оставляет?.. Так и здесь: его лично, профессионала, Игоря Дмитриевича Крутицкого, всерьез заинтересовало, что означают эти карточки, которые оставляет на месте преступления таинственный киллер.
А это уже само по себе немало значит — уязвленная гордость профессионала!
— Ладно, Тоха, будем думать, — решительно сказал Крутицкий. — Будем искать… А ты вот что. Во-первых, предупреди всех своих, что как только кто-то из них получит какое-то необычное предложение, пусть тут же сообщит тебе. Ну а ты, естественно, проинформируй меня… Второе: любое упоминание имени Валентин, хотя скорее всего это, так сказать, рабочий псевдоним, тем не менее, любое упоминание имени Валентин в присутствии любого из твоих подручных должно быть тут же известно тебе. Пусть в десяти случаях, в ста это будет лишней тревогой — но на сто восемьдесят первый раз, глядишь, что-то, да прорежется… И еще вот что. Пусть твои ребята подумают, прикинут, повспоминают, может, кто-то раньше пересекался с кем-то по имени Валентин… Понимаешь, этот человек так хорошо знает тебя и твоих людей, что это не может быть случайным…
— Понял, — уныло согласился Антон Валерьевич. — Держи меня в курсе.
— А ты меня.
Депутат нажал клавишу и произнес:
— Останови у ближайшего метро.
Такой вариант устраивал и Крутицкого. Лишний раз демонстрировать перед коллегами свои контакты с этим человеком, который явно замешан в темных делишках и вокруг которого происходят таинственные события, ему никак не хотелось.
Уже стоя в вагоне метро, он раз за разом прокручивал в голове всю полученную информацию. А она напоминала ссыпанную в коробку горстку разрозненных кусочков разноцветной детской мозаики, которые необходимо уложить в общую картинку, не имея перед собой чертежа. Невероятно сложная задача. А главное: никак не вырисуется, не обозначится некая зацепка, за которую можно было бы ухватиться и вытащить всю цепь. Все эти убийства выглядели невероятно разрозненными — их объединяло только наличие на месте преступлений карточек-близнецов, разнящихся лишь по номерам… Любопытно, кстати, сколько их всего планируется, этих номеров? Почему-то подумалось, что семь или двенадцать — коль уж прослеживается система, то она, как правило, опирается на некое священное число…
Впрочем, гадание — дело второ-, если не пятистепенное. Куда важнее факты.
Допрос свидетелей по делу об убийстве директора туристической фирмы практически ничего не дал. Телохранители рассказали только, что их не пропустили в вестибюль Планетария и что их, покойный уже, шеф велел им дожидаться его у входа. О чем таинственный собеседник разговаривал с их директором, они не слышали. Заметили только, что те, еще будучи на улице, несколько раз смотрели вверх, словно обсуждали перспективу покупки Планетария — хотя это, конечно, чушь и ерунда. Телохранители так и стояли у входа, пока не увидели, что внутри засуетились люди… Расстроенная и перепуганная бабулька на входе рассказала, что к ней подошел некий молодой человек, сказал, что является не то брокером, не то дистебьютером, не то менеджером (с нынешней терминологией у нее, как и у многих других жителей страны, были явные проблемы) некой фирмы и что их фирма желает разместить у них в фойе Планетария какой-то свой коммерческий (она так и сказала) заказ, однако официально они пока не хотят обращаться к начальству и потому этот приятный обходительный парень попросил у нее, у бабульки на входе, разрешения просто пройтись по вестибюлю и посмотреть, что и где здесь расположено. Билеты на двух человек он купил и отдал ей заранее. Поколебавшись, призналась она в ответ на суровый вопрос следователя, что получила и кое-что «сверху», чтобы пропустить людей, даже если они придут во время сеанса. Когда ей предъявили фоторобот Валентина, составленный с помощью Коляна Мохнача, она честно сказала, что не может дать однозначный ответ, тот ли человек изображен… Дежурная по залу показала, что была, конечно, не в восторге от того, что кто-то вошел в зал во время сеанса, однако особого внимания на опоздавших зрителей не обратила, такое тут бывает, как и на любых других зрелищных мероприятиях. Точно так же позднее она не сразу отреагировала на какой-то хрип, который раздался из зала, решив, что это в темноте, убаюканный монотонным рассказом о космических явлениях, заснул кто-то из посетителей — такие случаи тут тоже бывают. Лишь через некоторое время что-то привлекло ее внимание и она подошла к мужчине, который сидел на кресле, неестественно завалившись на подлокотник. Только поняв, что он мертв, дежурная и подняла тревогу… Секретарша туристической фирмы знала еще меньше. Она, по ее словам, просто передала директору, что с ним кто-то хочет поговорить, ссылаясь при этом на некого неведомого ей Семена Борисовича… Ну а Семенов Борисовичей в Москве слишком много, чтобы каждого из них опрашивать, знаком ли он с неким Жекой и кому мог дать рекомендации для контакта с ним.
Нет, судя по всему, этот путь тоже тупиковый. Круг замкнулся. Но за что же тогда тут уцепиться?
Придя в кабинет, Крутицкий тотчас вызвал к себе Ингибарова и Вострецова. Ответил Ингибаров. Он сказал, что Вадим на выезде, и как только он появится, они вместе придут к начальнику.
